<?php namespace Faker\Provider\ru_RU; class Text extends \Faker\Provider\Text { /** * From ru.wikisource.org * * ТекÑÑ‚ доÑтупен по лицензии Creative Commons Attribution-ShareAlike, * в отдельных ÑлучаÑÑ… могут дейÑтвовать дополнительные уÑловиÑ. * Подробнее Ñм. УÑÐ»Ð¾Ð²Ð¸Ñ Ð¸ÑпользованиÑ. * * * Title: Мертвые души * * Author: Гоголь Ðиколай * * Posting Date: May 20, 2008 * [Last updated: August 2, 2012] * * Language: Russian * * @licence Creative Commons Attribution-ShareAlike https://creativecommons.org/licenses/by-sa/3.0/deed.ru * @see https://wikimediafoundation.org/wiki/Terms_of_Use/ * @link http://ru.wikisource.org/wiki/%D0%9C%D1%91%D1%80%D1%82%D0%B2%D1%8B%D0%B5_%D0%B4%D1%83%D1%88%D0%B8_(%D0%93%D0%BE%D0%B3%D0%BE%D0%BB%D1%8C)/%D0%A2%D0%BE%D0%BC_I/%D0%93%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D0%B0_I * @var string */ protected static $baseText = <<<'EOT' Глава Ð¿ÐµÑ€Ð²Ð°Ñ Ð’ ворота гоÑтиницы губернÑкого города NN въехала довольно краÑÐ¸Ð²Ð°Ñ Ñ€ÐµÑÑÐ¾Ñ€Ð½Ð°Ñ Ð½ÐµÐ±Ð¾Ð»ÑŒÑˆÐ°Ñ Ð±Ñ€Ð¸Ñ‡ÐºÐ°, в какой ездÑÑ‚ холоÑÑ‚Ñки: отÑтавные подполковники, штабÑ-капитаны, помещики, имеющие около Ñотни душ креÑтьÑн, — Ñловом, вÑе те, которых называют гоÑподами Ñредней руки. Ð’ бричке Ñидел гоÑподин, не краÑавец, но и не дурной наружноÑти, ни Ñлишком толÑÑ‚, ни Ñлишком тонок; Ð½ÐµÐ»ÑŒÐ·Ñ Ñказать, чтобы Ñтар, однако ж и не так, чтобы Ñлишком молод. Въезд его не произвел в городе Ñовершенно никакого шума и не был Ñопровожден ничем оÑобенным; только два руÑÑкие мужика, ÑтоÑвшие у дверей кабака против гоÑтиницы, Ñделали кое-какие замечаниÑ, отноÑившиеÑÑ, впрочем, более к Ñкипажу, чем к Ñидевшему в нем. «Вишь ты, — Ñказал один другому, — вон какое колеÑо! что ты думаешь, доедет то колеÑо, еÑли б ÑлучилоÑÑŒ, в МоÑкву или не доедет?» — «Доедет», — отвечал другой. «Рв Казань-то, Ñ Ð´ÑƒÐ¼Ð°ÑŽ, не доедет?» — «В Казань не доедет», — отвечал другой. Ðтим разговор и кончилÑÑ. Да еще, когда бричка подъехала к гоÑтинице, вÑтретилÑÑ Ð¼Ð¾Ð»Ð¾Ð´Ð¾Ð¹ человек в белых канифаÑовых панталонах, веÑьма узких и коротких, во фраке Ñ Ð¿Ð¾ÐºÑƒÑˆÐµÐ½ÑŒÑми на моду, из-под которого видна была манишка, заÑÑ‚ÐµÐ³Ð½ÑƒÑ‚Ð°Ñ Ñ‚ÑƒÐ»ÑŒÑкою булавкою Ñ Ð±Ñ€Ð¾Ð½Ð·Ð¾Ð²Ñ‹Ð¼ пиÑтолетом. Молодой человек оборотилÑÑ Ð½Ð°Ð·Ð°Ð´, поÑмотрел Ñкипаж, придержал рукою картуз, чуть не Ñлетевший от ветра, и пошел Ñвоей дорогой. Когда Ñкипаж въехал на двор, гоÑподин был вÑтречен трактирным Ñлугою, или половым, как их называют в руÑÑких трактирах, живым и вертлÑвым до такой Ñтепени, что даже Ð½ÐµÐ»ÑŒÐ·Ñ Ð±Ñ‹Ð»Ð¾ раÑÑмотреть, какое у него было лицо. Он выбежал проворно, Ñ Ñалфеткой в руке, — веÑÑŒ длинный и в длинном демикотонном Ñюртуке Ñо Ñпинкою чуть не на Ñамом затылке, вÑтрÑхнул волоÑами и повел проворно гоÑподина вверх по вÑей деревÑнной галерее показывать ниÑпоÑланный ему богом покой. Покой был извеÑтного рода, ибо гоÑтиница была тоже извеÑтного рода, то еÑть именно такаÑ, как бывают гоÑтиницы в губернÑких городах, где за два Ñ€ÑƒÐ±Ð»Ñ Ð² Ñутки проезжающие получают покойную комнату Ñ Ñ‚Ð°Ñ€Ð°ÐºÐ°Ð½Ð°Ð¼Ð¸, выглÑдывающими, как черноÑлив, из вÑех углов, и дверью в ÑоÑеднее помещение, вÑегда заÑтавленною комодом, где уÑтроиваетÑÑ ÑоÑед, молчаливый и Ñпокойный человек, но чрезвычайно любопытный, интереÑующийÑÑ Ð·Ð½Ð°Ñ‚ÑŒ о вÑех подробноÑÑ‚ÑÑ… проезжающего. Ðаружный фаÑад гоÑтиницы отвечал ее внутренноÑти: она была очень длинна, в два Ñтажа; нижний не был выщекатурен и оÑтавалÑÑ Ð² темно-краÑных кирпичиках, еще более потемневших от лихих погодных перемен и грÑзноватых уже Ñамих по Ñебе; верхний был выкрашен вечною желтою краÑкою; внизу были лавочки Ñ Ñ…Ð¾Ð¼ÑƒÑ‚Ð°Ð¼Ð¸, веревками и баранками. Ð’ угольной из Ñтих лавочек, или, лучше, в окне, помещалÑÑ Ñбитенщик Ñ Ñамоваром из краÑной меди и лицом так же краÑным, как Ñамовар, так что издали можно бы подумать, что на окне ÑтоÑло два Ñамовара, еÑли б один Ñамовар не был Ñ Ñ‡ÐµÑ€Ð½Ð¾ÑŽ как Ñмоль бородою. Пока приезжий гоÑподин оÑматривал Ñвою комнату, внеÑены были его пожитки: прежде вÑего чемодан из белой кожи, неÑколько поиÑтаÑканный, показывавший, что был не в первый раз в дороге. Чемодан внеÑли кучер Селифан, низенький человек в тулупчике, и лакей Петрушка, малый лет тридцати, в проÑторном подержанном Ñюртуке, как видно Ñ Ð±Ð°Ñ€Ñкого плеча, малый немного Ñуровый на взглÑд, Ñ Ð¾Ñ‡ÐµÐ½ÑŒ крупными губами и ноÑом. Ð’Ñлед за чемоданом внеÑен был небольшой ларчик краÑного дерева Ñ ÑˆÑ‚ÑƒÑ‡Ð½Ñ‹Ð¼Ð¸ выкладками из карельÑкой березы, Ñапожные колодки и Ð·Ð°Ð²ÐµÑ€Ð½ÑƒÑ‚Ð°Ñ Ð² Ñинюю бумагу Ð¶Ð°Ñ€ÐµÐ½Ð°Ñ ÐºÑƒÑ€Ð¸Ñ†Ð°. Когда вÑе Ñто было внеÑено, кучер Селифан отправилÑÑ Ð½Ð° конюшню возитьÑÑ Ð¾ÐºÐ¾Ð»Ð¾ лошадей, а лакей Петрушка Ñтал уÑтроиватьÑÑ Ð² маленькой передней, очень темной конурке, куда уже уÑпел притащить Ñвою шинель и вмеÑте Ñ Ð½ÐµÑŽ какой-то Ñвой ÑобÑтвенный запах, который был Ñообщен и принеÑенному вÑлед за тем мешку Ñ Ñ€Ð°Ð·Ð½Ñ‹Ð¼ лакейÑким туалетом. Ð’ Ñтой конурке он приладил к Ñтене узенькую трехногую кровать, накрыв ее небольшим подобием тюфÑка, убитым и плоÑким, как блин, и, может быть, так же замаÑлившимÑÑ, как блин, который удалоÑÑŒ ему вытребовать у хозÑина гоÑтиницы. ПокамеÑÑ‚ Ñлуги управлÑлиÑÑŒ и возилиÑÑŒ, гоÑподин отправилÑÑ Ð² общую залу. Какие бывают Ñти общие залы — вÑÑкий проезжающий знает очень хорошо: те же Ñтены, выкрашенные маÑлÑной краÑкой, потемневшие вверху от трубочного дыма и залоÑненные Ñнизу Ñпинами разных проезжающих, а еще более туземными купечеÑкими, ибо купцы по торговым днÑм приходили Ñюда Ñам-шеÑÑ‚ и Ñам-Ñём иÑпивать Ñвою извеÑтную пару чаю; тот же закопченный потолок; та же ÐºÐ¾Ð¿Ñ‡ÐµÐ½Ð°Ñ Ð»ÑŽÑтра Ñо множеÑтвом виÑÑщих Ñтеклышек, которые прыгали и звенели вÑÑкий раз, когда половой бегал по иÑтертым клеенкам, Ð¿Ð¾Ð¼Ð°Ñ…Ð¸Ð²Ð°Ñ Ð±Ð¾Ð¹ÐºÐ¾ подноÑом, на котором Ñидела Ñ‚Ð°ÐºÐ°Ñ Ð¶Ðµ бездна чайных чашек, как птиц на морÑком берегу; те же картины во вÑÑŽ Ñтену, пиÑанные маÑлÑными краÑками, — Ñловом, вÑе то же, что и везде; только и разницы, что на одной картине изображена была нимфа Ñ Ñ‚Ð°ÐºÐ¸Ð¼Ð¸ огромными грудÑми, какие читатель, верно, никогда не видывал. ÐŸÐ¾Ð´Ð¾Ð±Ð½Ð°Ñ Ð¸Ð³Ñ€Ð° природы, впрочем, ÑлучаетÑÑ Ð½Ð° разных иÑторичеÑких картинах, неизвеÑтно в какое времÑ, откуда и кем привезенных к нам в РоÑÑию, иной раз даже нашими вельможами, любителÑми иÑкуÑÑтв, накупившими их в Италии по Ñовету везших их курьеров. ГоÑподин Ñкинул Ñ ÑÐµÐ±Ñ ÐºÐ°Ñ€Ñ‚ÑƒÐ· и размотал Ñ ÑˆÐµÐ¸ шерÑÑ‚Ñную, радужных цветов коÑынку, какую женатым приготовлÑет Ñвоими руками Ñупруга, ÑÐ½Ð°Ð±Ð¶Ð°Ñ Ð¿Ñ€Ð¸Ð»Ð¸Ñ‡Ð½Ñ‹Ð¼Ð¸ наÑтавлениÑми, как закутыватьÑÑ, а холоÑтым — наверное не могу Ñказать, кто делает, бог их знает, Ñ Ð½Ð¸ÐºÐ¾Ð³Ð´Ð° не ноÑил таких коÑынок. Размотавши коÑынку, гоÑподин велел подать Ñебе обед. ПокамеÑÑ‚ ему подавалиÑÑŒ разные обычные в трактирах блюда, как-то: щи Ñ Ñлоеным пирожком, нарочно Ñберегаемым Ð´Ð»Ñ Ð¿Ñ€Ð¾ÐµÐ·Ð¶Ð°ÑŽÑ‰Ð¸Ñ… в течение неÑкольких неделей, мозги Ñ Ð³Ð¾Ñ€Ð¾ÑˆÐºÐ¾Ð¼, ÑоÑиÑки Ñ ÐºÐ°Ð¿ÑƒÑтой, пулÑрка жаренаÑ, огурец Ñоленый и вечный Ñлоеный Ñладкий пирожок, вÑегда готовый к уÑлугам; покамеÑÑ‚ ему вÑе Ñто подавалоÑÑŒ и разогретое, и проÑто холодное, он заÑтавил Ñлугу, или полового, раÑÑказывать вÑÑкий вздор — о том, кто Ñодержал прежде трактир и кто теперь, и много ли дает дохода, и большой ли подлец их хозÑин; на что половой, по обыкновению, отвечал: «О, большой, Ñударь, мошенник». Как в проÑвещенной Европе, так и в проÑвещенной РоÑÑии еÑть теперь веÑьма много почтенных людей, которые без того не могут покушать в трактире, чтоб не поговорить Ñ Ñлугою, а иногда даже забавно пошутить над ним. Впрочем, приезжий делал не вÑÑ‘ пуÑтые вопроÑÑ‹; он Ñ Ñ‡Ñ€ÐµÐ·Ð²Ñ‹Ñ‡Ð°Ð¹Ð½Ð¾ÑŽ точноÑтию раÑÑпроÑил, кто в городе губернатор, кто предÑедатель палаты, кто прокурор, — Ñловом, не пропуÑтил ни одного значительного чиновника; но еще Ñ Ð±Ð¾Ð»ÑŒÑˆÐµÑŽ точноÑтию, еÑли даже не Ñ ÑƒÑ‡Ð°Ñтием, раÑÑпроÑил обо вÑех значительных помещиках: Ñколько кто имеет душ креÑтьÑн, как далеко живет от города, какого даже характера и как чаÑто приезжает в город; раÑÑпроÑил внимательно о ÑоÑтоÑнии краÑ: не было ли каких болезней в их губернии — повальных горÑчек, убийÑтвенных какие-либо лихорадок, оÑпы и тому подобного, и вÑе так обÑтоÑтельно и Ñ Ñ‚Ð°ÐºÐ¾ÑŽ точноÑтию, ÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ð°Ñ Ð¿Ð¾ÐºÐ°Ð·Ñ‹Ð²Ð°Ð»Ð° более, чем одно проÑтое любопытÑтво. Ð’ приемах Ñвоих гоÑподин имел что-то Ñолидное и выÑмаркивалÑÑ Ñ‡Ñ€ÐµÐ·Ð²Ñ‹Ñ‡Ð°Ð¹Ð½Ð¾ громко. ÐеизвеÑтно, как он Ñто делал, но только Ð½Ð¾Ñ ÐµÐ³Ð¾ звучал, как труба. Ðто, по-моему, Ñовершенно невинное доÑтоинÑтво приобрело, однако ж, ему много ÑƒÐ²Ð°Ð¶ÐµÐ½Ð¸Ñ Ñо Ñтороны трактирного Ñлуги, так что он вÑÑкий раз, когда Ñлышал Ñтот звук, вÑтрÑхивал волоÑами, выпрÑмливалÑÑ Ð¿Ð¾Ñ‡Ñ‚Ð¸Ñ‚ÐµÐ»ÑŒÐ½ÐµÐµ и, нагнувши Ñ Ð²Ñ‹ÑˆÐ¸Ð½Ñ‹ Ñвою голову, Ñпрашивал: не нужно ли чего? ПоÑле обеда гоÑподин выкушал чашку кофею и Ñел на диван, подложивши Ñебе за Ñпину подушку, которую в руÑÑких трактирах вмеÑто ÑлаÑтичеÑкой шерÑти набивают чем-то чрезвычайно похожим на кирпич и булыжник. Тут начал он зевать и приказал отвеÑти ÑÐµÐ±Ñ Ð² Ñвой нумер, где, прилегши, заÑнул два чаÑа. Отдохнувши, он напиÑал на лоÑкутке бумажки, по проÑьбе трактирного Ñлуги, чин, Ð¸Ð¼Ñ Ð¸ фамилию Ð´Ð»Ñ ÑÐ¾Ð¾Ð±Ñ‰ÐµÐ½Ð¸Ñ ÐºÑƒÐ´Ð° Ñледует, в полицию. Ðа бумажке половой, ÑпуÑкаÑÑÑŒ Ñ Ð»ÐµÑтницы, прочитал по Ñкладам Ñледующее: «КоллежÑкий Ñоветник Павел Иванович Чичиков, помещик, по Ñвоим надобноÑÑ‚Ñм». Когда половой вÑе еще разбирал по Ñкладам запиÑку, Ñам Павел Иванович Чичиков отправилÑÑ Ð¿Ð¾Ñмотреть город, которым был, как казалоÑÑŒ, удовлетворен, ибо нашел, что город никак не уÑтупал другим губернÑким городам: Ñильно била в глаза Ð¶ÐµÐ»Ñ‚Ð°Ñ ÐºÑ€Ð°Ñка на каменных домах и Ñкромно темнела ÑÐµÑ€Ð°Ñ Ð½Ð° деревÑнных. Домы были в один, два и полтора Ñтажа, Ñ Ð²ÐµÑ‡Ð½Ñ‹Ð¼ мезонином, очень краÑивым, по мнению губернÑких архитекторов. МеÑтами Ñти дома казалиÑÑŒ затерÑнными Ñреди широкой, как поле, улицы и неÑкончаемых деревÑнных заборов; меÑтами ÑбивалиÑÑŒ в кучу, и здеÑÑŒ было заметно более Ð´Ð²Ð¸Ð¶ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð½Ð°Ñ€Ð¾Ð´Ð° и живоÑти. ПопадалиÑÑŒ почти Ñмытые дождем вывеÑки Ñ ÐºÑ€ÐµÐ½Ð´ÐµÐ»Ñми и Ñапогами, кое-где Ñ Ð½Ð°Ñ€Ð¸Ñованными Ñиними брюками и подпиÑью какого-то ÐршавÑкого портного; где магазин Ñ ÐºÐ°Ñ€Ñ‚ÑƒÐ·Ð°Ð¼Ð¸, фуражками и надпиÑью: «ИноÑтранец ВаÑилий Федоров»; где нариÑован был бильÑрд Ñ Ð´Ð²ÑƒÐ¼Ñ Ð¸Ð³Ñ€Ð¾ÐºÐ°Ð¼Ð¸ во фраках, в какие одеваютÑÑ Ñƒ Ð½Ð°Ñ Ð½Ð° театрах гоÑти, входÑщие в поÑледнем акте на Ñцену. Игроки были изображены Ñ Ð¿Ñ€Ð¸Ñ†ÐµÐ»Ð¸Ð²ÑˆÐ¸Ð¼Ð¸ÑÑ ÐºÐ¸Ñми, неÑколько вывороченными назад руками и коÑыми ногами, только что Ñделавшими на воздухе антраша. Под вÑем Ñтим было напиÑано: «И вот заведение». Кое-где проÑто на улице ÑтоÑли Ñтолы Ñ Ð¾Ñ€ÐµÑ…Ð°Ð¼Ð¸, мылом и прÑниками, похожими на мыло; где Ñ…Ð°Ñ€Ñ‡ÐµÐ²Ð½Ñ Ñ Ð½Ð°Ñ€Ð¸Ñованною толÑтою рыбою и воткнутою в нее вилкою. Чаще же вÑего заметно было потемневших двуглавых гоÑударÑтвенных орлов, которые теперь уже заменены лаконичеÑкою надпиÑью: «Питейный дом». МоÑÑ‚Ð¾Ð²Ð°Ñ Ð²ÐµÐ·Ð´Ðµ была плоховата. Он заглÑнул и в городÑкой Ñад, который ÑоÑтоÑл из тоненьких дерев, дурно принÑвшихÑÑ, Ñ Ð¿Ð¾Ð´Ð¿Ð¾Ñ€ÐºÐ°Ð¼Ð¸ внизу, в виде треугольников, очень краÑиво выкрашенных зеленою маÑлÑною краÑкою. Впрочем, Ñ…Ð¾Ñ‚Ñ Ñти деревца были не выше троÑтника, о них было Ñказано в газетах при опиÑании иллюминации, что «город наш украÑилÑÑ, Ð±Ð»Ð°Ð³Ð¾Ð´Ð°Ñ€Ñ Ð¿Ð¾Ð¿ÐµÑ‡ÐµÐ½Ð¸ÑŽ гражданÑкого правителÑ, Ñадом, ÑоÑтоÑщим из тениÑтых, широковетвиÑтых дерев, дающих прохладу в знойный день», и что при Ñтом «было очень умилительно глÑдеть, как Ñердца граждан трепетали в избытке благодарноÑти и Ñтруили потоки Ñлез в знак признательноÑти к гоÑподину градоначальнику». РаÑÑпроÑивши подробно будочника, куда можно пройти ближе, еÑли понадобитÑÑ, к Ñобору, к приÑутÑтвенным меÑтам, к губернатору, он отправилÑÑ Ð²Ð·Ð³Ð»Ñнуть на реку, протекавшую поÑредине города, дорогою оторвал прибитую к Ñтолбу афишу, Ñ Ñ‚ÐµÐ¼ чтобы, пришедши домой, прочитать ее хорошенько, поÑмотрел приÑтально на проходившую по деревÑнному тротуару даму недурной наружноÑти, за которой Ñледовал мальчик в военной ливрее, Ñ ÑƒÐ·ÐµÐ»ÐºÐ¾Ð¼ в руке, и, еще раз окинувши вÑе глазами, как бы Ñ Ñ‚ÐµÐ¼, чтобы хорошо припомнить положение меÑта, отправилÑÑ Ð´Ð¾Ð¼Ð¾Ð¹ прÑмо в Ñвой нумер, поддерживаемый Ñлегка на леÑтнице трактирным Ñлугою. ÐакушавшиÑÑŒ чаю, он уÑелÑÑ Ð¿ÐµÑ€ÐµÐ´ Ñтолом, велел подать Ñебе Ñвечу, вынул из кармана афишу, Ð¿Ð¾Ð´Ð½ÐµÑ ÐµÐµ к Ñвече и Ñтал читать, Ð¿Ñ€Ð¸Ñ‰ÑƒÑ€Ñ Ð½ÐµÐ¼Ð½Ð¾Ð³Ð¾ правый глаз. Впрочем, замечательного немного было в афишке: давалаÑÑŒ драма г. Коцебу, в которой Ролла играл г. Попльвин, Кору — девица ЗÑблова, прочие лица были и того менее замечательны; однако же он прочел их вÑех, добралÑÑ Ð´Ð°Ð¶Ðµ до цены партера и узнал, что афиша была напечатана в типографии губернÑкого правлениÑ, потом переворотил на другую Ñторону: узнать, нет ли и там чего-нибудь, но, не нашедши ничего, протер глаза, Ñвернул опрÑтно и положил в Ñвой ларчик, куда имел обыкновение Ñкладывать вÑе, что ни попадалоÑÑŒ. День, кажетÑÑ, был заключен порцией холодной телÑтины, бутылкою киÑлых щей и крепким Ñном во вÑÑŽ наÑоÑную завертку, как выражаютÑÑ Ð² иных меÑтах обширного руÑÑкого гоÑударÑтва. ВеÑÑŒ Ñледующий день поÑвÑщен был визитам; приезжий отправилÑÑ Ð´ÐµÐ»Ð°Ñ‚ÑŒ визиты вÑем городÑким Ñановникам. Был Ñ Ð¿Ð¾Ñ‡Ñ‚ÐµÐ½Ð¸ÐµÐ¼ у губернатора, который, как оказалоÑÑŒ, подобно Чичикову был ни толÑÑ‚, ни тонок Ñобой, имел на шее Ðнну, и поговаривали даже, что был предÑтавлен к звезде; впрочем, был большой добрÑк и даже Ñам вышивал иногда по тюлю. Потом отправилÑÑ Ðº вице-губернатору, потом был у прокурора, у предÑÐµÐ´Ð°Ñ‚ÐµÐ»Ñ Ð¿Ð°Ð»Ð°Ñ‚Ñ‹, у полицеймейÑтера, у откупщика, у начальника над казенными фабриками… жаль, что неÑколько трудно упомнить вÑех Ñильных мира Ñего; но довольно Ñказать, что приезжий оказал необыкновенную деÑтельноÑть наÑчет визитов: он ÑвилÑÑ Ð´Ð°Ð¶Ðµ заÑвидетельÑтвовать почтение инÑпектору врачебной управы и городÑкому архитектору. И потом еще долго Ñидел в бричке, придумываÑ, кому бы еще отдать визит, да уж больше в городе не нашлоÑÑŒ чиновников. Ð’ разговорах Ñ Ñими влаÑтителÑми он очень иÑкуÑно умел польÑтить каждому. Губернатору намекнул как-то вÑкользь, что в его губернию въезжаешь, как в рай, дороги везде бархатные, и что те правительÑтва, которые назначают мудрых Ñановников, доÑтойны большой похвалы. ПолицеймейÑтеру Ñказал что-то очень леÑтное наÑчет городÑких будочников; а в разговорах Ñ Ð²Ð¸Ñ†Ðµ-губернатором и предÑедателем палаты, которые были еще только ÑтатÑкие Ñоветники, Ñказал даже ошибкою два раза: «ваше превоÑходительÑтво», что очень им понравилоÑÑŒ. СледÑтвием Ñтого было то, что губернатор Ñделал ему приглашение пожаловать к нему того же Ð´Ð½Ñ Ð½Ð° домашнюю вечеринку, прочие чиновники тоже, Ñ Ñвоей Ñтороны, кто на обед, кто на боÑтончик, кто на чашку чаю. О Ñебе приезжий, как казалоÑÑŒ, избегал много говорить; еÑли же говорил, то какими-то общими меÑтами, Ñ Ð·Ð°Ð¼ÐµÑ‚Ð½Ð¾ÑŽ ÑкромноÑтию, и разговор его в таких ÑлучаÑÑ… принимал неÑколько книжные обороты: что он незначащий червь мира Ñего и не доÑтоин того, чтобы много о нем заботилиÑÑŒ, что иÑпытал много на веку Ñвоем, претерпел на Ñлужбе за правду, имел много неприÑтелей, покушавшихÑÑ Ð´Ð°Ð¶Ðµ на жизнь его, и что теперь, Ð¶ÐµÐ»Ð°Ñ ÑƒÑпокоитьÑÑ, ищет избрать наконец меÑто Ð´Ð»Ñ Ð¶Ð¸Ñ‚ÐµÐ»ÑŒÑтва, и что, прибывши в Ñтот город, почел за непременный долг заÑвидетельÑтвовать Ñвое почтение первым его Ñановникам. Вот вÑе, что узнали в городе об Ñтом новом лице, которое очень Ñкоро не преминуло показать ÑÐµÐ±Ñ Ð½Ð° губернаторÑкой вечеринке. Приготовление к Ñтой вечеринке занÑло Ñ Ð»Ð¸ÑˆÐºÐ¾Ð¼ два чаÑа времени, и здеÑÑŒ в приезжем оказалаÑÑŒ Ñ‚Ð°ÐºÐ°Ñ Ð²Ð½Ð¸Ð¼Ð°Ñ‚ÐµÐ»ÑŒÐ½Ð¾Ñть к туалету, какой даже не везде видывано. ПоÑле небольшого поÑлеобеденного Ñна он приказал подать умытьÑÑ Ð¸ чрезвычайно долго тер мылом обе щеки, подперши их извнутри Ñзыком; потом, взÑвши Ñ Ð¿Ð»ÐµÑ‡Ð° трактирного Ñлуги полотенце, вытер им Ñо вÑех Ñторон полное Ñвое лицо, начав из-за ушей и фыркнув прежде раза два в Ñамое лицо трактирного Ñлуги. Потом надел перед зеркалом манишку, выщипнул вылезшие из ноÑу два волоÑка и непоÑредÑтвенно за тем очутилÑÑ Ð²Ð¾ фраке бруÑничного цвета Ñ Ð¸Ñкрой. Таким образом одевшиÑÑŒ, покатилÑÑ Ð¾Ð½ в ÑобÑтвенном Ñкипаже по беÑконечно широким улицам, озаренным тощим оÑвещением из кое-где мелькавших океан. Впрочем, губернаторÑкий дом был так оÑвещен, хоть бы и Ð´Ð»Ñ Ð±Ð°Ð»Ð°; колÑÑка Ñ Ñ„Ð¾Ð½Ð°Ñ€Ñми, перед подъездом два жандарма, форейторÑкие крики вдали — Ñловом, вÑÑ‘ как нужно. Вошедши в зал, Чичиков должен был на минуту зажмурить глаза, потому что блеÑк от Ñвечей, ламп и дамÑких платьев был Ñтрашный. Ð’Ñе было залито Ñветом. Черные фраки мелькали и ноÑилиÑÑŒ врознь и кучами там и там, как ноÑÑÑ‚ÑÑ Ð¼ÑƒÑ…Ð¸ на белом ÑиÑющем рафинаде в пору жаркого июльÑкого лета, когда ÑÑ‚Ð°Ñ€Ð°Ñ ÐºÐ»ÑŽÑ‡Ð½Ð¸Ñ†Ð° рубит и делит его на Ñверкающие обломки перед открытым окном; дети вÑе глÑдÑÑ‚, ÑобравшиÑÑŒ вокруг, ÑÐ»ÐµÐ´Ñ Ð»ÑŽÐ±Ð¾Ð¿Ñ‹Ñ‚Ð½Ð¾ за движениÑми жеÑтких рук ее, подымающих молот, а воздушные ÑÑкадроны мух, поднÑтые легким воздухом, влетают Ñмело, как полные хозÑева, и, пользуÑÑÑŒ подÑлеповатоÑтию Ñтарухи и Ñолнцем, беÑпокоÑщим глаза ее, обÑыпают лакомые куÑки где вразбитную, где гуÑтыми кучами ÐаÑыщенные богатым летом, и без того на вÑÑком шагу раÑÑтавлÑющим лакомые блюда, они влетели вовÑе не Ñ Ñ‚ÐµÐ¼, чтобы еÑть, но чтобы только показать ÑебÑ, пройтиÑÑŒ взад и вперед по Ñахарной куче, потереть одна о другую задние или передние ножки, или почеÑать ими у ÑÐµÐ±Ñ Ð¿Ð¾Ð´ крылышками, или, протÑнувши обе передние лапки, потереть ими у ÑÐµÐ±Ñ Ð½Ð°Ð´ головою, повернутьÑÑ Ð¸ опÑть улететь, и опÑть прилететь Ñ Ð½Ð¾Ð²Ñ‹Ð¼Ð¸ докучными ÑÑкадронами. Ðе уÑпел Чичиков оÑмотретьÑÑ, как уже был Ñхвачен под руку губернатором, который предÑтавил его тут же губернаторше. Приезжий гоÑть и тут не уронил ÑебÑ: он Ñказал какой-то комплимент, веÑьма приличный Ð´Ð»Ñ Ñ‡ÐµÐ»Ð¾Ð²ÐµÐºÐ° Ñредних лет, имеющего чин не Ñлишком большой и не Ñлишком малый. Когда уÑтановившиеÑÑ Ð¿Ð°Ñ€Ñ‹ танцующих притиÑнули вÑех к Ñтене, он, заложивши руки назад, глÑдел на них минуты две очень внимательно. Многие дамы были хорошо одеты и по моде, другие оделиÑÑŒ во что бог поÑлал в губернÑкий город. Мужчины здеÑÑŒ, как и везде, были двух родов: одни тоненькие, которые вÑÑ‘ увивалиÑÑŒ около дам; некоторые из них были такого рода, что Ñ Ñ‚Ñ€ÑƒÐ´Ð¾Ð¼ можно было отличить их от петербургÑких, имели так же веÑьма обдуманно и Ñо вкуÑом зачеÑанные бакенбарды или проÑто благовидные, веÑьма гладко выбритые овалы лиц, так же небрежно подÑедали к дамам, так же говорили по-французÑки и Ñмешили дам так же, как и в Петербурге. Другой род мужчин ÑоÑтавлÑли толÑтые или такие же, как Чичиков, то еÑть не так чтобы Ñлишком толÑтые, однако ж и не тонкие. Ðти, напротив того, коÑилиÑÑŒ и пÑтилиÑÑŒ от дам и поÑматривали только по Ñторонам, не раÑÑтавлÑл ли где губернаторÑкий Ñлуга зеленого Ñтола Ð´Ð»Ñ Ð²Ð¸Ñта. Лица у них были полные и круглые, на иных даже были бородавки, кое-кто был и Ñ€Ñбоват, Ð²Ð¾Ð»Ð¾Ñ Ð¾Ð½Ð¸ на голове не ноÑили ни хохлами, ни буклÑми, ни на манер «черт Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð¿Ð¾Ð±ÐµÑ€Ð¸Â», как говорÑÑ‚ французы, — волоÑÑ‹ у них были или низко подÑтрижены, или прилизаны, а черты лица больше закругленные и крепкие. Ðто были почетные чиновники в городе. Увы! толÑтые умеют лучше на Ñтом Ñвете обделывать дела Ñвои, нежели тоненькие. Тоненькие Ñлужат больше по оÑобенным поручениÑм или только чиÑлÑÑ‚ÑÑ Ð¸ вилÑÑŽÑ‚ туда и Ñюда; их ÑущеÑтвование как-то Ñлишком легко, воздушно и ÑовÑем ненадежно. ТолÑтые же никогда не занимают коÑвенных меÑÑ‚, а вÑе прÑмые, и уж еÑли ÑÑдут где, то ÑÑдут надежно и крепко, так что Ñкорей меÑто затрещит и угнетÑÑ Ð¿Ð¾Ð´ ними, а уж они не ÑлетÑÑ‚. Ðаружного блеÑка они не любÑÑ‚; на них фрак не так ловко Ñкроен, как у тоненьких, зато в шкатулках благодать божиÑ. У тоненького в три года не оÑтаетÑÑ Ð½Ð¸ одной души, не заложенной в ломбард; у толÑтого Ñпокойно, глÑдь — и ÑвилÑÑ Ð³Ð´Ðµ-нибудь в конце города дом, купленный на Ð¸Ð¼Ñ Ð¶ÐµÐ½Ñ‹, потом в другом конце другой дом, потом близ города деревенька, потом и Ñело Ñо вÑеми угодьÑми. Ðаконец толÑтый, поÑлуживши богу и гоÑударю, заÑлуживши вÑеобщее уважение, оÑтавлÑет Ñлужбу, перебираетÑÑ Ð¸ делаетÑÑ Ð¿Ð¾Ð¼ÐµÑ‰Ð¸ÐºÐ¾Ð¼, Ñлавным руÑÑким барином, хлебоÑолом, и живет, и хорошо живет. РпоÑле него опÑть тоненькие наÑледники ÑпуÑкают, по руÑÑкому обычаю, на курьерÑких вÑе отцовÑкое добро. ÐÐµÐ»ÑŒÐ·Ñ ÑƒÑ‚Ð°Ð¸Ñ‚ÑŒ, что почти такого рода Ñ€Ð°Ð·Ð¼Ñ‹ÑˆÐ»ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð·Ð°Ð½Ð¸Ð¼Ð°Ð»Ð¸ Чичикова в то времÑ, когда он раÑÑматривал общеÑтво, и ÑледÑтвием Ñтого было то, что он наконец приÑоединилÑÑ Ðº толÑтым, где вÑтретил почти вÑе знакомые лица: прокурора Ñ Ð²ÐµÑьма черными гуÑтыми бровÑми и неÑколько подмигивавшим левым глазом так, как будто бы говорил: «Пойдем, брат, в другую комнату, там Ñ Ñ‚ÐµÐ±Ðµ что-то Ñкажу», — человека, впрочем, Ñерьезного и молчаливого; почтмейÑтера, низенького человека, но оÑтрÑка и филоÑофа; предÑÐµÐ´Ð°Ñ‚ÐµÐ»Ñ Ð¿Ð°Ð»Ð°Ñ‚Ñ‹, веÑьма раÑÑудительного и любезного человека, — которые вÑе приветÑтвовали его, как Ñтаринного знакомого, на что Чичиков раÑкланивалÑÑ Ð½ÐµÑколько набок, впрочем, не без приÑтноÑти. Тут же познакомилÑÑ Ð¾Ð½ Ñ Ð²ÐµÑьма обходительным и учтивым помещиком Маниловым и неÑколько неуклюжим на взглÑд Собакевичем, который Ñ Ð¿ÐµÑ€Ð²Ð¾Ð³Ð¾ раза ему наÑтупил на ногу, Ñказавши: «Прошу прощениÑ». Тут же ему вÑунули карту на виÑÑ‚, которую он принÑл Ñ Ñ‚Ð°ÐºÐ¸Ð¼ же вежливым поклоном. Они Ñели за зеленый Ñтол и не вÑтавали уже до ужина. Ð’Ñе разговоры Ñовершенно прекратилиÑÑŒ, как ÑлучаетÑÑ Ð²Ñегда, когда наконец предаютÑÑ Ð·Ð°Ð½Ñтию дельному. Ð¥Ð¾Ñ‚Ñ Ð¿Ð¾Ñ‡Ñ‚Ð¼ÐµÐ¹Ñтер был очень речиÑÑ‚, но и тот, взÑвши в руки карты, тот же Ñ‡Ð°Ñ Ð²Ñ‹Ñ€Ð°Ð·Ð¸Ð» на лице Ñвоем мыÑлÑщую физиономию, покрыл нижнею губою верхнюю и Ñохранил такое положение во вÑе Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð¸Ð³Ñ€Ñ‹. Ð’Ñ‹Ñ…Ð¾Ð´Ñ Ñ Ñ„Ð¸Ð³ÑƒÑ€Ñ‹, он ударÑл по Ñтолу крепко рукою, приговариваÑ, еÑли была дама: «Пошла, ÑÑ‚Ð°Ñ€Ð°Ñ Ð¿Ð¾Ð¿Ð°Ð´ÑŒÑ!», еÑли же король: «Пошел, тамбовÑкий мужик!» РпредÑедатель приговаривал: Â«Ð Ñ ÐµÐ³Ð¾ по уÑам! Ð Ñ ÐµÐµ по уÑам!» Иногда при ударе карт по Ñтолу вырывалиÑÑŒ выражениÑ: «Ð! была не была, не Ñ Ñ‡ÐµÐ³Ð¾, так Ñ Ð±ÑƒÐ±ÐµÐ½!» Или же проÑто воÑклицаниÑ: «черви! червоточина! пикенциÑ!» или: «пикендраÑ! пичурущух! пичура!» и даже проÑто: «пичук!» — названиÑ, которыми перекреÑтили они маÑти в Ñвоем общеÑтве. По окончании игры Ñпорили, как водитÑÑ, довольно громко. Приезжий наш гоÑть также Ñпорил, но как-то чрезвычайно иÑкуÑно, так что вÑе видели, что он Ñпорил, а между тем приÑтно Ñпорил. Ðикогда он не говорил: «вы пошли», но: «вы изволили пойти», Â«Ñ Ð¸Ð¼ÐµÐ» чеÑть покрыть вашу двойку» и тому подобное. Чтобы еще более ÑоглаÑить в чем-нибудь Ñвоих противников, он вÑÑкий раз подноÑил им вÑем Ñвою ÑеребрÑную Ñ Ñ„Ð¸Ð½Ð¸Ñ„Ñ‚ÑŒÑŽ табакерку, на дне которой заметили две фиалки, положенные туда Ð´Ð»Ñ Ð·Ð°Ð¿Ð°Ñ…Ð°. Внимание приезжего оÑобенно занÑли помещики Манилов и Собакевич, о которых было упомÑнуто выше. Он Ñ‚Ð¾Ñ‚Ñ‡Ð°Ñ Ð¶Ðµ оÑведомилÑÑ Ð¾ них, отозвавши тут же неÑколько в Ñторону предÑÐµÐ´Ð°Ñ‚ÐµÐ»Ñ Ð¸ почтмейÑтера. ÐеÑколько вопроÑов, им Ñделанных, показали в гоÑте не только любознательноÑть, но и оÑновательноÑть; ибо прежде вÑего раÑÑпроÑил он, Ñколько у каждого из них душ креÑтьÑн и в каком положении находÑÑ‚ÑÑ Ð¸Ñ… имениÑ, а потом уже оÑведомилÑÑ, как Ð¸Ð¼Ñ Ð¸ отчеÑтво. Ð’ немного времени он Ñовершенно уÑпел очаровать их. Помещик Манилов, еще вовÑе человек не пожилой, имевший глаза Ñладкие, как Ñахар, и щуривший их вÑÑкий раз, когда ÑмеÑлÑÑ, был от него без памÑти. Он очень долго жал ему руку и проÑил убедительно Ñделать ему чеÑть Ñвоим приездом в деревню, к которой, по его Ñловам, было только пÑтнадцать верÑÑ‚ от городÑкой заÑтавы. Ðа что Чичиков Ñ Ð²ÐµÑьма вежливым наклонением головы и иÑкренним пожатием руки отвечал, что он не только Ñ Ð±Ð¾Ð»ÑŒÑˆÐ¾ÑŽ охотою готов Ñто иÑполнить, но даже почтет за ÑвÑщеннейший долг. Собакевич тоже Ñказал неÑколько лаконичеÑки: «И ко мне прошу», — шаркнувши ногою, обутою в Ñапог такого иÑполинÑкого размера, которому врÑд ли где можно найти отвечающую ногу, оÑобливо в нынешнее времÑ, когда и на РуÑи начинают выводитьÑÑ Ð±Ð¾Ð³Ð°Ñ‚Ñ‹Ñ€Ð¸. Ðа другой день Чичиков отправилÑÑ Ð½Ð° обед и вечер к полицеймейÑтеру, где Ñ Ñ‚Ñ€ÐµÑ… чаÑов поÑле обеда заÑели в виÑÑ‚ и играли до двух чаÑов ночи. Там, между прочим, он познакомилÑÑ Ñ Ð¿Ð¾Ð¼ÐµÑ‰Ð¸ÐºÐ¾Ð¼ Ðоздревым, человеком лет тридцати, разбитным малым, который ему поÑле трех- четырех Ñлов начал говорить «ты». С полицеймейÑтером и прокурором Ðоздрев тоже был на «ты» и обращалÑÑ Ð¿Ð¾-дружеÑки; но, когда Ñели играть в большую игру, полицеймейÑтер и прокурор чрезвычайно внимательно раÑÑматривали его взÑтки и Ñледили почти за вÑÑкою картою, Ñ ÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ð¾Ð¹ он ходил. Ðа другой день Чичиков провел вечер у предÑÐµÐ´Ð°Ñ‚ÐµÐ»Ñ Ð¿Ð°Ð»Ð°Ñ‚Ñ‹, который принимал гоÑтей Ñвоих в халате, неÑколько замаÑленном, и в том чиÑле двух каких-то дам. Потом был на вечере у вице- губернатора, на большом обеде у откупщика, на небольшом обеде у прокурора, который, впрочем, Ñтоил большого; на закуÑке поÑле обедни, данной городÑким главою, ÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ð°Ñ Ñ‚Ð¾Ð¶Ðµ Ñтоила обеда. Словом, ни одного чаÑа не приходилоÑÑŒ ему оÑтаватьÑÑ Ð´Ð¾Ð¼Ð°, и в гоÑтиницу приезжал он Ñ Ñ‚ÐµÐ¼ только, чтобы заÑнуть. Приезжий во вÑем как-то умел найтитьÑÑ Ð¸ показал в Ñебе опытного ÑветÑкого человека. О чем бы разговор ни был, он вÑегда умел поддержать его: шла ли речь о лошадином заводе, он говорил и о лошадином заводе; говорили ли о хороших Ñобаках, и здеÑÑŒ он Ñообщал очень дельные замечаниÑ; трактовали ли каÑательно ÑледÑтвиÑ, произведенного казенною палатою, — он показал, что ему небезызвеÑтны и ÑудейÑкие проделки; было ли раÑÑуждение о бильÑрдной игре — и в бильÑрдной игре не давал он промаха; говорили ли о добродетели, и о добродетели раÑÑуждал он очень хорошо, даже Ñо Ñлезами на глазах; об выделке горÑчего вина, и в горÑчем вине знал он прок; о таможенных надÑмотрщиках и чиновниках, и о них он Ñудил так, как будто бы Ñам был и чиновником и надÑмотрщиком. Ðо замечательно, что он вÑе Ñто умел облекать какою-то ÑтепенноÑтью, умел хорошо держать ÑебÑ. Говорил ни громко, ни тихо, а Ñовершенно так, как Ñледует. Словом, куда ни повороти, был очень порÑдочный человек. Ð’Ñе чиновники были довольны приездом нового лица. Губернатор об нем изъÑÑнилÑÑ, что он благонамеренный человек; прокурор — что он дельный человек; жандармÑкий полковник говорил, что он ученый человек; предÑедатель палаты — что он знающий и почтенный человек; полицеймейÑтер — что он почтенный и любезный человек; жена полицеймейÑтера — что он любезнейший и обходительнейший человек. Даже Ñам Собакевич, который редко отзывалÑÑ Ð¾ ком-нибудь Ñ Ñ…Ð¾Ñ€Ð¾ÑˆÐµÐ¹ Ñтороны, приехавши довольно поздно из города и уже Ñовершенно раздевшиÑÑŒ и легши на кровать возле худощавой жены Ñвоей, Ñказал ей: «Я, душенька, был у губернатора на вечере, и у полицеймейÑтера обедал, и познакомилÑÑ Ñ ÐºÐ¾Ð»Ð»ÐµÐ¶Ñким Ñоветником Павлом Ивановичем Чичиковым: преприÑтный человек!» Ðа что Ñупруга отвечала: «Гм!»— и толкнула его ногою. Такое мнение, веÑьма леÑтное Ð´Ð»Ñ Ð³Ð¾ÑÑ‚Ñ, ÑоÑтавилоÑÑŒ о нем в городе, и оно держалоÑÑŒ до тех пор, покамеÑÑ‚ одно Ñтранное ÑвойÑтво гоÑÑ‚Ñ Ð¸ предприÑтие, или, как говорÑÑ‚ в провинциÑÑ…, паÑÑаж, о котором читатель Ñкоро узнает, не привело в Ñовершенное недоумение почти вÑего города. Глава Ð²Ñ‚Ð¾Ñ€Ð°Ñ Ð£Ð¶Ðµ более недели приезжий гоÑподин жил в городе, Ñ€Ð°Ð·ÑŠÐµÐ·Ð¶Ð°Ñ Ð¿Ð¾ вечеринкам и обедам и таким образом проводÑ, как говоритÑÑ, очень приÑтно времÑ. Ðаконец он решилÑÑ Ð¿ÐµÑ€ÐµÐ½ÐµÑти Ñвои визиты за город и навеÑтить помещиков Манилова и Собакевича, которым дал Ñлово. Может быть, к Ñему побудила его другаÑ, более ÑущеÑÑ‚Ð²ÐµÐ½Ð½Ð°Ñ Ð¿Ñ€Ð¸Ñ‡Ð¸Ð½Ð°, дело более Ñерьезное, близшее к Ñердцу… Ðо обо вÑем Ñтом читатель узнает поÑтепенно и в Ñвое времÑ, еÑли только будет иметь терпение прочеÑть предлагаемую повеÑть, очень длинную, имеющую поÑле раздвинутьÑÑ ÑˆÐ¸Ñ€Ðµ и проÑторнее по мере Ð¿Ñ€Ð¸Ð±Ð»Ð¸Ð¶ÐµÐ½Ð¸Ñ Ðº концу, венчающему дело. Кучеру Селифану отдано было приказание рано поутру заложить лошадей в извеÑтную бричку; Петрушке приказано было оÑтаватьÑÑ Ð´Ð¾Ð¼Ð°, Ñмотреть за комнатой и чемоданом. Ð”Ð»Ñ Ñ‡Ð¸Ñ‚Ð°Ñ‚ÐµÐ»Ñ Ð±ÑƒÐ´ÐµÑ‚ не лишним познакомитьÑÑ Ñ Ñими Ð´Ð²ÑƒÐ¼Ñ ÐºÑ€ÐµÐ¿Ð¾Ñтными людьми нашего героÑ. ХотÑ, конечно, они лица не так заметные, и то, что называют второÑтепенные или даже третьеÑтепенные, Ñ…Ð¾Ñ‚Ñ Ð³Ð»Ð°Ð²Ð½Ñ‹Ðµ ходы и пружины поÑмы не на них утверждены и разве кое-где каÑаютÑÑ Ð¸ легко зацеплÑÑŽÑ‚ их, — но автор любит чрезвычайно быть обÑтоÑтельным во вÑем и Ñ Ñтой Ñтороны, неÑÐ¼Ð¾Ñ‚Ñ€Ñ Ð½Ð° то что Ñам человек руÑÑкий, хочет быть аккуратен, как немец. Ðто займет, впрочем, не много времени и меÑта, потому что не много нужно прибавить к тому, что уже читатель знает, то еÑть что Петрушка ходил в неÑколько широком коричневом Ñюртуке Ñ Ð±Ð°Ñ€Ñкого плеча и имел по обычаю людей Ñвоего званиÑ, крупный Ð½Ð¾Ñ Ð¸ губы. Характера он был больше молчаливого, чем разговорчивого; имел даже благородное побуждение к проÑвещению, то еÑть чтению книг, Ñодержанием которых не затруднÑлÑÑ: ему было Ñовершенно вÑе равно, похождение ли влюбленного героÑ, проÑто букварь или молитвенник, — он вÑÑ‘ читал Ñ Ñ€Ð°Ð²Ð½Ñ‹Ð¼ вниманием; еÑли бы ему подвернули химию, он и от нее бы не отказалÑÑ. Ему нравилоÑÑŒ не то, о чем читал он, но больше Ñамое чтение, или, лучше Ñказать, процеÑÑ Ñамого чтениÑ, что вот-де из букв вечно выходит какое-нибудь Ñлово, которое иной раз черт знает что и значит. Ðто чтение ÑовершалоÑÑŒ более в лежачем положении в передней, на кровати и на тюфÑке, ÑделавшемÑÑ Ð¾Ñ‚ такого обÑтоÑтельÑтва убитым и тоненьким, как лепешка. Кроме ÑтраÑти к чтению, он имел еще два обыкновениÑ, ÑоÑтавлÑвшие две другие его характеричеÑкие черты: Ñпать не раздеваÑÑÑŒ, так, как еÑть, в том же Ñюртуке, и ноÑить вÑегда Ñ Ñобою какой-то Ñвой оÑобенный воздух, Ñвоего ÑобÑтвенного запаха, отзывавшийÑÑ Ð½ÐµÑколько жилым покоем, так что доÑтаточно было ему только приÑтроить где-нибудь Ñвою кровать, хоть даже в необитаемой дотоле комнате, да перетащить туда шинель и пожитки, и уже казалоÑÑŒ, что в Ñтой комнате лет деÑÑть жили люди. Чичиков, будучи человек веÑьма щекотливый и даже в некоторых ÑлучаÑÑ… привередливый, потÑнувши к Ñебе воздух на Ñвежий Ð½Ð¾Ñ Ð¿Ð¾ÑƒÑ‚Ñ€Ñƒ, только помарщивалÑÑ Ð´Ð° вÑтрÑхивал головою, приговариваÑ: «Ты, брат, черт Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð·Ð½Ð°ÐµÑ‚, потеешь, что ли. Сходил бы ты хоть в баню». Ðа что Петрушка ничего не отвечал и ÑтаралÑÑ Ñ‚ÑƒÑ‚ же занÑтьÑÑ ÐºÐ°ÐºÐ¸Ðµ-нибудь делом; или подходил Ñ Ð¿Ð»ÐµÑ‚ÐºÐ¾Ð¹ к виÑевшему барÑкому фраку, или проÑто прибирал что-нибудь. Что думал он в то времÑ, когда молчал, — может быть, он говорил про ÑебÑ: «И ты, однако ж, хорош, не надоело тебе Ñорок раз повторÑть одно и то же», — бог ведает, трудно знать, что думает дворовый крепоÑтной человек в то времÑ, как барин ему дает наÑтавление. Итак, вот что на первый раз можно Ñказать о Петрушке. Кучер Селифан был Ñовершенно другой человек… Ðо автор веÑьма ÑовеÑтитÑÑ Ð·Ð°Ð½Ð¸Ð¼Ð°Ñ‚ÑŒ так долго читателей людьми низкого клаÑÑа, Ð·Ð½Ð°Ñ Ð¿Ð¾ опыту, как неохотно они знакомÑÑ‚ÑÑ Ñ Ð½Ð¸Ð·ÐºÐ¸Ð¼Ð¸ ÑоÑловиÑми. Таков уже руÑÑкий человек: ÑтраÑть ÑÐ¸Ð»ÑŒÐ½Ð°Ñ Ð·Ð°Ð·Ð½Ð°Ñ‚ÑŒÑÑ Ñ Ñ‚ÐµÐ¼, который бы Ñ…Ð¾Ñ‚Ñ Ð¾Ð´Ð½Ð¸Ð¼ чином был его повыше, и шапочное знакомÑтво Ñ Ð³Ñ€Ð°Ñ„Ð¾Ð¼ или кнÑзем Ð´Ð»Ñ Ð½ÐµÐ³Ð¾ лучше вÑÑких теÑных дружеÑких отношений. Ðвтор даже опаÑаетÑÑ Ð·Ð° Ñвоего героÑ, который только коллежÑкий Ñоветник. Ðадворные Ñоветники, может быть, и познакомÑÑ‚ÑÑ Ñ Ð½Ð¸Ð¼, но те, которые подобралиÑÑŒ уже к чинам генеральÑким, те, бог веÑть, может быть, даже броÑÑÑ‚ один из тех презрительных взглÑдов, которые броÑаютÑÑ Ð³Ð¾Ñ€Ð´Ð¾ человеком на вÑе, что ни преÑмыкаетÑÑ Ñƒ ног его, или, что еще хуже, может быть, пройдут убийÑтвенным Ð´Ð»Ñ Ð°Ð²Ñ‚Ð¾Ñ€Ð° невниманием. Ðо как ни приÑкорбно то и другое, а вÑе, однако ж, нужно возвратитьÑÑ Ðº герою. Итак, отдавши нужные Ð¿Ñ€Ð¸ÐºÐ°Ð·Ð°Ð½Ð¸Ñ ÐµÑ‰Ðµ Ñ Ð²ÐµÑ‡ÐµÑ€Ð°, проÑнувшиÑÑŒ поутру очень рано, вымывшиÑÑŒ, вытершиÑÑŒ Ñ Ð½Ð¾Ð³ до головы мокрою губкой, что делалоÑÑŒ только по воÑкреÑным днÑм, — а в тот день ÑлучиÑÑŒ воÑкреÑенье, — выбрившиÑÑŒ таким образом, что щеки ÑделалиÑÑŒ наÑтоÑщий Ð°Ñ‚Ð»Ð°Ñ Ð² раÑÑуждении гладкоÑти и лоÑка, надевши фрак бруÑничного цвета Ñ Ð¸Ñкрой и потом шинель на больших медведÑÑ…, он Ñошел Ñ Ð»ÐµÑтницы, поддерживаемый под руку то Ñ Ð¾Ð´Ð½Ð¾Ð¹, то Ñ Ð´Ñ€ÑƒÐ³Ð¾Ð¹ Ñтороны трактирным Ñлугою, и Ñел в бричку. С громом выехала бричка из-под ворот гоÑтиницы на улицу. Проходивший поп ÑнÑл шлÑпу, неÑколько мальчишек в замаранных рубашках протÑнули руки, приговариваÑ: «Барин, подай Ñиротиньке!» Кучер, заметивши, что один из них был большой охотник ÑтановитьÑÑ Ð½Ð° запÑтки, хлыÑнул его кнутом, и бричка пошла прыгать по камнÑм. Ðе без радоÑти был вдали узрет полоÑатый шлагбаум, дававший знать, что моÑтовой, как и вÑÑкой другой муке, будет Ñкоро конец; и еще неÑколько раз ударившиÑÑŒ довольно крепко головою в кузов, Чичиков понеÑÑÑ Ð½Ð°ÐºÐ¾Ð½ÐµÑ† по мÑгкой земле. Едва только ушел назад город, как уже пошли пиÑать, по нашему обычаю, чушь и дичь по обеим Ñторонам дороги: кочки, ельник, низенькие жидкие куÑты молодых ÑоÑен, обгорелые Ñтволы Ñтарых, дикий вереÑк и тому подобный вздор. ПопадалиÑÑŒ вытÑнутые по шнурку деревни, поÑтройкою похожие на Ñтарые Ñкладенные дрова, покрытые Ñерыми крышами Ñ Ñ€ÐµÐ·Ð½Ñ‹Ð¼Ð¸ деревÑнными под ними украшениÑми в виде виÑÑчих шитых узорами утиральников. ÐеÑколько мужиков, по обыкновению, зевали, ÑÐ¸Ð´Ñ Ð½Ð° лавках перед воротами в Ñвоих овчинных тулупах. Бабы Ñ Ñ‚Ð¾Ð»Ñтыми лицами и перевÑзанными грудÑми Ñмотрели из верхних окон; из нижних глÑдел теленок или выÑовывала Ñлепую морду Ñвою ÑвиньÑ. Словом, виды извеÑтные. Проехавши пÑтнадцатую верÑту, он вÑпомнил, что здеÑÑŒ, по Ñловам Манилова, должна быть его деревнÑ, но и шеÑÑ‚Ð½Ð°Ð´Ñ†Ð°Ñ‚Ð°Ñ Ð²ÐµÑ€Ñта пролетела мимо, а деревни вÑе не было видно, и еÑли бы не два мужика. попавшиеÑÑ Ð½Ð°Ð²Ñтречу, то врÑд ли бы довелоÑÑŒ им потрафить на лад. Ðа вопроÑ, далеко ли Ð´ÐµÑ€ÐµÐ²Ð½Ñ Ð—Ð°Ð¼Ð°Ð½Ð¸Ð»Ð¾Ð²ÐºÐ°, мужики ÑнÑли шлÑпы, и один из них, бывший поумнее и ноÑивший бороду клином, отвечал: — Маниловка, может быть, а не Заманиловка? — Ðу да, Маниловка. — Маниловка! а как проедешь еще одну верÑту, так вот тебе, то еÑть, — так прÑмо направо. — Ðаправо? — отозвалÑÑ ÐºÑƒÑ‡ÐµÑ€. — Ðаправо, — Ñказал мужик. — Ðто будет тебе дорога в Маниловку; а — Заманиловки никакой нет. Она зоветÑÑ Ñ‚Ð°Ðº, то еÑть ее прозвание — Маниловка, а Заманиловки тут вовÑе нет. Там прÑмо на горе увидишь — дом, каменный, в два Ñтажа, гоÑподÑкий дом, в котором, то еÑть, — живет Ñам гоÑподин. Вот Ñто тебе и еÑть Маниловка, а Заманиловки — ÑовÑем нет никакой здеÑÑŒ и не было. Поехали отыÑкивать Маниловку. Проехавши две верÑты, вÑтретили поворот на проÑелочную дорогу, но уже и две, и три, и четыре верÑты, кажетÑÑ, Ñделали, а каменного дома в два Ñтажа вÑе еще не было видно. Тут Чичиков вÑпомнил, что еÑли приÑтель приглашает к Ñебе в деревню за пÑтнадцать верÑÑ‚, то значит, что к ней еÑть верных тридцать. Ð”ÐµÑ€ÐµÐ²Ð½Ñ ÐœÐ°Ð½Ð¸Ð»Ð¾Ð²ÐºÐ° немногих могла заманить Ñвоим меÑтоположением. Дом гоÑподÑкий ÑтоÑл одиночкой на юру, то еÑть на возвышении, открытом вÑем ветрам, какие только вздумаетÑÑ Ð¿Ð¾Ð´ÑƒÑ‚ÑŒ; покатоÑть горы, на которой он ÑтоÑл, была одета подÑтриженным дерном. Ðа ней были разброÑаны по-английÑки две-три клумбы Ñ ÐºÑƒÑтами Ñиреней и желтых акаций; пÑть-шеÑть берез небольшими купами кое-где возноÑили Ñвои мелколиÑтные жиденькие вершины. Под Ð´Ð²ÑƒÐ¼Ñ Ð¸Ð· них видна была беÑедка Ñ Ð¿Ð»Ð¾Ñким зеленым куполом, деревÑнными голубыми колоннами и надпиÑью: «Храм уединенного размышлениÑ»; пониже пруд, покрытый зеленью, что, впрочем, не в диковинку в аглицких Ñадах руÑÑких помещиков. У подошвы Ñтого возвышениÑ, и чаÑтию по Ñамому Ñкату, темнели вдоль и поперек Ñеренькие бревенчатые избы, которые герой наш, неизвеÑтно по каким причинам, в ту ж минуту принÑлÑÑ Ñчитать и наÑчитал более двухÑот; нигде между ними раÑтущего деревца или какой-нибудь зелени; везде глÑдело только одно бревно. Вид оживлÑли две бабы, которые, картинно подобравши Ð¿Ð»Ð°Ñ‚ÑŒÑ Ð¸ подтыкавшиÑÑŒ Ñо вÑех Ñторон, брели по колени в пруде, влача за два деревÑнные клÑча изорванный бредень, где видны были два запутавшиеÑÑ Ñ€Ð°ÐºÐ° и блеÑтела попавшаÑÑÑ Ð¿Ð»Ð¾Ñ‚Ð²Ð°; бабы, казалиÑÑŒ, были между Ñобою в ÑÑоре и за что-то перебранивалиÑÑŒ. Поодаль в Ñтороне темнел каким-то Ñкучно-Ñиневатым цветом ÑоÑновый леÑ. Даже ÑÐ°Ð¼Ð°Ñ Ð¿Ð¾Ð³Ð¾Ð´Ð° веÑьма кÑтати приÑлужилаÑÑŒ: день был не то ÑÑный, не то мрачный, а какого-то Ñветло-Ñерого цвета, какой бывает только на Ñтарых мундирах гарнизонных Ñолдат, Ñтого, впрочем, мирного войÑка, но отчаÑти нетрезвого по воÑкреÑным днÑм. Ð”Ð»Ñ Ð¿Ð¾Ð¿Ð¾Ð»Ð½ÐµÐ½Ð¸Ñ ÐºÐ°Ñ€Ñ‚Ð¸Ð½Ñ‹ не было недоÑтатка в петухе, предвозвеÑтнике переменчивой погоды, который, неÑÐ¼Ð¾Ñ‚Ñ€Ñ Ð½Ð° то что голова продолблена была до Ñамого мозгу ноÑами других петухов по извеÑтным делам волокитÑтва, горланил очень громко и даже похлопывал крыльÑми, обдерганными, как Ñтарые рогожки. ÐŸÐ¾Ð´ÑŠÐµÐ·Ð¶Ð°Ñ ÐºÐ¾ двору, Чичиков заметил на крыльце Ñамого хозÑина, который ÑтоÑл в зеленом шалоновом Ñюртуке, приÑтавив руку ко лбу в виде зонтика над глазами, чтобы раÑÑмотреть получше подъезжавший Ñкипаж. По мере того как бричка близилаÑÑŒ к крыльцу, глаза его делалиÑÑŒ веÑелее и улыбка раздвигалаÑÑŒ более и более. — Павел Иванович! — вÑкричал он наконец, когда Чичиков вылезал из — брички. — ÐаÑилу вы таки Ð½Ð°Ñ Ð²Ñпомнили! Оба приÑÑ‚ÐµÐ»Ñ Ð¾Ñ‡ÐµÐ½ÑŒ крепко поцеловалиÑÑŒ, и Манилов увел Ñвоего гоÑÑ‚Ñ Ð² комнату. Ð¥Ð¾Ñ‚Ñ Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ, в продолжение которого они будут проходить Ñени, переднюю и Ñтоловую, неÑколько коротковато, но попробуем, не уÑпеем ли как-нибудь им воÑпользоватьÑÑ Ð¸ Ñказать кое-что о хозÑине дома. Ðо тут автор должен признатьÑÑ, что подобное предприÑтие очень трудно. Гораздо легче изображать характеры большого размера: там проÑто броÑай краÑки Ñо вÑей руки на полотно, черные палÑщие глаза навиÑшие брови, перерезанный морщиною лоб, перекинутый через плечо черный или алый, как огонь, плащ — и портрет готов; но вот Ñти вÑе гоÑпода, которых много на Ñвете, которые Ñ Ð²Ð¸Ð´Ð° очень похожи между Ñобою, а между тем как приглÑдишьÑÑ, увидишь много Ñамых неуловимых оÑобенноÑтей, — Ñти гоÑпода Ñтрашно трудны Ð´Ð»Ñ Ð¿Ð¾Ñ€Ñ‚Ñ€ÐµÑ‚Ð¾Ð². Тут придетÑÑ Ñильно напрÑгать внимание, пока заÑтавишь перед Ñобою выÑтупить вÑе тонкие, почти невидимые черты, и вообще далеко придетÑÑ ÑƒÐ³Ð»ÑƒÐ±Ð»Ñть уже изощренный в науке Ð²Ñ‹Ð¿Ñ‹Ñ‚Ñ‹Ð²Ð°Ð½Ð¸Ñ Ð²Ð·Ð³Ð»Ñд. Один бог разве мог Ñказать, какой был характер Манилова. ЕÑть род людей, извеÑтных под именем: люди так Ñебе, ни то ни Ñе, ни в городе Богдан ни в Ñеле Селифан, по Ñловам поÑловицы. Может быть, к ним Ñледует примкнуть и Манилова. Ðа взглÑд он был человек видный; черты лица его были не лишены приÑтноÑти, но в Ñту приÑтноÑть, казалоÑÑŒ, череÑчур было передано Ñахару; в приемах и оборотах его было что-то заиÑкивающее раÑÐ¿Ð¾Ð»Ð¾Ð¶ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð¸ знакомÑтва. Он улыбалÑÑ Ð·Ð°Ð¼Ð°Ð½Ñ‡Ð¸Ð²Ð¾, был белокур, Ñ Ð³Ð¾Ð»ÑƒÐ±Ñ‹Ð¼Ð¸ глазами. Ð’ первую минуту разговора Ñ Ð½Ð¸Ð¼ не можешь не Ñказать: «Какой приÑтный и добрый человек!» Ð’ Ñледующую за тем минуту ничего не Ñкажешь, а в третью Ñкажешь: «Черт знает что такое!» — и отойдешь подальше; еÑли ж не отойдешь, почувÑтвуешь Ñкуку Ñмертельную. От него не дождешьÑÑ Ð½Ð¸ÐºÐ°ÐºÐ¾Ð³Ð¾ живого или хоть даже заноÑчивого Ñлова, какое можешь уÑлышать почти от вÑÑкого, еÑли коÑнешьÑÑ Ð·Ð°Ð´Ð¸Ñ€Ð°ÑŽÑ‰ÐµÐ³Ð¾ его предмета. У вÑÑкого еÑть Ñвой задор: у одного задор обратилÑÑ Ð½Ð° борзых Ñобак; другому кажетÑÑ, что он Ñильный любитель музыки и удивительно чувÑтвует вÑе глубокие меÑта в ней; третий маÑтер лихо пообедать; четвертый Ñыграть роль хоть одним вершком повыше той, ÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ð°Ñ ÐµÐ¼Ñƒ назначена; пÑтый, Ñ Ð¶ÐµÐ»Ð°Ð½Ð¸ÐµÐ¼ более ограниченным, Ñпит и грезит о том, как бы пройтитьÑÑ Ð½Ð° гулÑнье Ñ Ñ„Ð»Ð¸Ð³ÐµÐ»ÑŒ-адъютантом, напоказ Ñвоим приÑтелÑм, знакомым и даже незнакомым; шеÑтой уже одарен такою рукою, ÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ð°Ñ Ñ‡ÑƒÐ²Ñтвует желание ÑверхъеÑтеÑтвенное заломить угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука Ñедьмого так и лезет произвеÑти где-нибудь порÑдок, подобратьÑÑ Ð¿Ð¾Ð±Ð»Ð¸Ð¶Ðµ к личноÑти Ñтанционного ÑÐ¼Ð¾Ñ‚Ñ€Ð¸Ñ‚ÐµÐ»Ñ Ð¸Ð»Ð¸ Ñмщиков, — Ñловом, у вÑÑкого еÑть Ñвое, но у Манилова ничего не было. Дома он говорил очень мало и большею чаÑтию размышлÑл и думал, но о чем он думал, тоже разве богу было извеÑтно. ХозÑйÑтвом Ð½ÐµÐ»ÑŒÐ·Ñ Ñказать чтобы он занималÑÑ, он даже никогда не ездил на полÑ, хозÑйÑтво шло как-то Ñамо Ñобою. Когда приказчик говорил: «Хорошо бы, барин, то и то Ñделать», — «Да, недурно, — отвечал он обыкновенно, ÐºÑƒÑ€Ñ Ñ‚Ñ€ÑƒÐ±ÐºÑƒ, которую курить Ñделал привычку, когда еще Ñлужил в армии, где ÑчиталÑÑ Ñкромнейшим, деликатнейшим и образованнейшим офицером. „Да, именно недурно“, — повторÑл он. Когда приходил к нему мужик и, почеÑавши рукою затылок, говорил: „Барин, позволь отлучитьÑÑ Ð½Ð° работу, по'дать заработать“, — „Ступай“, — говорил он, ÐºÑƒÑ€Ñ Ñ‚Ñ€ÑƒÐ±ÐºÑƒ, и ему даже в голову не приходило, что мужик шел пьÑнÑтвовать. Иногда, глÑÐ´Ñ Ñ ÐºÑ€Ñ‹Ð»ÑŒÑ†Ð° на двор и на пруд, говорил он о том, как бы хорошо было, еÑли бы вдруг от дома провеÑти подземный ход или чрез пруд выÑтроить каменный моÑÑ‚, на котором бы были по обеим Ñторонам лавки, и чтобы в них Ñидели купцы и продавали разные мелкие товары, нужные Ð´Ð»Ñ ÐºÑ€ÐµÑтьÑн. При Ñтом глаза его делалиÑÑŒ чрезвычайно Ñладкими и лицо принимало Ñамое довольное выражение; впрочем, вÑе Ñти прожекты так и оканчивалиÑÑŒ только одними Ñловами. Ð’ его кабинете вÑегда лежала какаÑ-то книжка, Ð·Ð°Ð»Ð¾Ð¶ÐµÐ½Ð½Ð°Ñ Ð·Ð°ÐºÐ»Ð°Ð´ÐºÐ¾ÑŽ на четырнадцатой Ñтранице, которую он поÑтоÑнно читал уже два года. Ð’ доме его чего-нибудь вечно недоÑтавало: в гоÑтиной ÑтоÑла прекраÑÐ½Ð°Ñ Ð¼ÐµÐ±ÐµÐ»ÑŒ, обтÑÐ½ÑƒÑ‚Ð°Ñ Ñ‰ÐµÐ³Ð¾Ð»ÑŒÑкой шелковой материей, котораÑ, верно, Ñтоила веÑьма недешево; но на два креÑла ее недоÑтало, и креÑла ÑтоÑли обтÑнуты проÑто рогожею; впрочем, хозÑин в продолжение неÑкольких лет вÑÑкий раз предоÑтерегал Ñвоего гоÑÑ‚Ñ Ñловами: „Ðе ÑадитеÑÑŒ на Ñти креÑла, они еще не готовы“. Ð’ иной комнате и вовÑе не было мебели, Ñ…Ð¾Ñ‚Ñ Ð¸ было говорено в первые дни поÑле женитьбы: „Душенька, нужно будет завтра похлопотать, чтобы в Ñту комнату хоть на Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð¿Ð¾Ñтавить мебель“. Ввечеру подавалÑÑ Ð½Ð° Ñтол очень щегольÑкой подÑвечник из темной бронзы Ñ Ñ‚Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð°Ð½Ñ‚Ð¸Ñ‡Ð½Ñ‹Ð¼Ð¸ грациÑми, Ñ Ð¿ÐµÑ€Ð»Ð°Ð¼ÑƒÑ‚Ð½Ñ‹Ð¼ щегольÑким щитом, и Ñ€Ñдом Ñ Ð½Ð¸Ð¼ ÑтавилÑÑ ÐºÐ°ÐºÐ¾Ð¹-то проÑто медный инвалид, хромой, ÑвернувшийÑÑ Ð½Ð° Ñторону и веÑÑŒ в Ñале, Ñ…Ð¾Ñ‚Ñ Ñтого не замечал ни хозÑин, ни хозÑйка, ни Ñлуги. Жена его… впрочем, они были Ñовершенно довольны друг другом. ÐеÑÐ¼Ð¾Ñ‚Ñ€Ñ Ð½Ð° то что минуло более воÑьми лет их ÑупружеÑтву, из них вÑе еще каждый приноÑил другому или куÑочек Ñблочка, или конфетку, или орешек и говорил трогательно-нежным голоÑом, выражавшим Ñовершенную любовь: „Разинь, душенька, Ñвой ротик, Ñ Ñ‚ÐµÐ±Ðµ положу Ñтот куÑочек“. Само Ñобою разумеетÑÑ, что ротик раÑкрывалÑÑ Ð¿Ñ€Ð¸ Ñтом Ñлучае очень грациозно. Ко дню Ñ€Ð¾Ð¶Ð´ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð¿Ñ€Ð¸Ð³Ð¾Ñ‚Ð¾Ð²Ð»Ñемы были Ñюрпризы: какой-нибудь биÑерный чехольчик на зубочиÑтку. И веÑьма чаÑто, ÑÐ¸Ð´Ñ Ð½Ð° диване, вдруг, Ñовершенно неизвеÑтно из каких причин, один, оÑтавивши Ñвою трубку, а Ð´Ñ€ÑƒÐ³Ð°Ñ Ñ€Ð°Ð±Ð¾Ñ‚Ñƒ, еÑли только она держалаÑÑŒ на ту пору в руках, они напечатлевали друг другу такой томный и длинный поцелуй, что в продолжение его можно бы легко выкурить маленькую Ñоломенную Ñигарку. Словом, они были, то что говоритÑÑ, ÑчаÑтливы. Конечно, можно бы заметить, что в доме еÑть много других занÑтий, кроме продолжительных поцелуев и Ñюрпризов, и много бы можно Ñделать разных запроÑов. Зачем, например, глупо и без толку готовитÑÑ Ð½Ð° кухне? зачем довольно пуÑто в кладовой? зачем воровка ключница? зачем нечиÑтоплотны и пьÑницы Ñлуги? зачем вÑÑ Ð´Ð²Ð¾Ñ€Ð½Ñ Ñпит немилоÑердым образом и повеÑничает вÑе оÑтальное времÑ? Ðо вÑе Ñто предметы низкие, а Манилова воÑпитана хорошо. Рхорошее воÑпитание, как извеÑтно, получаетÑÑ Ð² панÑионах. Рв панÑионах, как извеÑтно, три главные предмета ÑоÑтавлÑÑŽÑ‚ оÑнову человечеÑких добродетелей: французÑкий Ñзык, необходимый Ð´Ð»Ñ ÑчаÑÑ‚Ð¸Ñ ÑемейÑтвенной жизни, фортепьÑно, Ð´Ð»Ñ ÑоÑÑ‚Ð°Ð²Ð»ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð¿Ñ€Ð¸Ñтных минут Ñупругу, и, наконец, ÑобÑтвенно хозÑйÑÑ‚Ð²ÐµÐ½Ð½Ð°Ñ Ñ‡Ð°Ñть: вÑзание кошельков и других Ñюрпризов. Впрочем, бывают разные уÑовершенÑÑ‚Ð²Ð¾Ð²Ð°Ð½Ð¸Ñ Ð¸ Ð¸Ð·Ð¼ÐµÐ½ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð² мето'дах, оÑобенно в нынешнее времÑ; вÑе Ñто более завиÑит от Ð±Ð»Ð°Ð³Ð¾Ñ€Ð°Ð·ÑƒÐ¼Ð¸Ñ Ð¸ ÑпоÑобноÑтей Ñамих Ñодержательниц панÑиона. Ð’ других панÑионах бывает таким образом, что прежде фортепьÑно, потом французÑкий Ñзык, а там уже хозÑйÑÑ‚Ð²ÐµÐ½Ð½Ð°Ñ Ñ‡Ð°Ñть. Риногда бывает и так, что прежде хозÑйÑÑ‚Ð²ÐµÐ½Ð½Ð°Ñ Ñ‡Ð°Ñть, то еÑть вÑзание Ñюрпризов, потом французÑкий Ñзык, а там уже фортепьÑно. Разные бывают мето'ды. Ðе мешает Ñделать еще замечание, что Манилова… но, признаюÑÑŒ, о дамах Ñ Ð¾Ñ‡ÐµÐ½ÑŒ боюÑÑŒ говорить, да притом мне пора возвратитьÑÑ Ðº нашим героÑм, которые ÑтоÑли уже неÑколько минут перед дверÑми гоÑтиной, взаимно ÑƒÐ¿Ñ€Ð°ÑˆÐ¸Ð²Ð°Ñ Ð´Ñ€ÑƒÐ³ друга пройти вперед. — Сделайте милоÑть, не беÑпокойтеÑÑŒ так Ð´Ð»Ñ Ð¼ÐµÐ½Ñ, Ñ Ð¿Ñ€Ð¾Ð¹Ð´Ñƒ поÑле, — — говорил Чичиков. — Ðет, Павел Иванович, нет, вы гоÑть, — говорил Манилов, Ð¿Ð¾ÐºÐ°Ð·Ñ‹Ð²Ð°Ñ ÐµÐ¼Ñƒ — рукою на дверь. — Ðе затруднÑйтеÑÑŒ, пожалуйÑта, не затруднÑйтеÑÑŒ. ПожалуйÑта, — проходите, — говорил Чичиков. — Ðет уж извините, не допущу пройти позади такому приÑтному, — образованному гоÑтю. — Почему ж образованному?.. ПожалуйÑта, проходите. — Ðу да уж извольте проходить вы. — Да отчего ж? — Ðу да уж оттого! — Ñказал Ñ Ð¿Ñ€Ð¸Ñтною улыбкою Манилов. Ðаконец оба приÑÑ‚ÐµÐ»Ñ Ð²Ð¾ÑˆÐ»Ð¸ в дверь боком и неÑколько притиÑнули друг друга. — Позвольте мне вам предÑтавить жену мою, — Ñказал Манилов. — — Душенька! Павел Иванович! Чичиков, точно, увидел даму, которую он Ñовершенно было не приметил, раÑкланиваÑÑÑŒ в дверÑÑ… Ñ ÐœÐ°Ð½Ð¸Ð»Ð¾Ð²Ñ‹Ð¼. Она была недурна, одета к лицу. Ðа ней хорошо Ñидел матерчатый шелковый капот бледного цвета; Ñ‚Ð¾Ð½ÐºÐ°Ñ Ð½ÐµÐ±Ð¾Ð»ÑŒÑˆÐ°Ñ ÐºÐ¸Ñть руки ее что-то броÑила поÑпешно на Ñтол и Ñжала батиÑтовый платок Ñ Ð²Ñ‹ÑˆÐ¸Ñ‚Ñ‹Ð¼Ð¸ уголками. Она поднÑлаÑÑŒ Ñ Ð´Ð¸Ð²Ð°Ð½Ð°, на котором Ñидела; Чичиков не без удовольÑÑ‚Ð²Ð¸Ñ Ð¿Ð¾Ð´Ð¾ÑˆÐµÐ» к ее ручке. Манилова проговорила, неÑколько даже картавÑ, что он очень обрадовал их Ñвоим приездом и что муж ее не проходило днÑ, чтобы не вÑпоминал о нем. — Да, — примолвил Манилов, — уж она, бывало, вÑе Ñпрашивает менÑ: «Да — что же твой приÑтель не едет?» — «Погоди, душенька, приедет». Рвот — вы наконец и удоÑтоили Ð½Ð°Ñ Ñвоим поÑещением. Уж такое, право, — доÑтавили наÑлаждение… майÑкий день… именины Ñердца… Чичиков, уÑлышавши, что дело уже дошло до именин Ñердца, неÑколько даже ÑмутилÑÑ Ð¸ отвечал Ñкромно, что ни громкого имени не имеет, ни даже ранга заметного. — Вы вÑÑ‘ имеете, — прервал Манилов Ñ Ñ‚Ð°ÐºÐ¾ÑŽ же приÑтною улыбкою, — вÑÑ‘ — имеете, даже еще более. — Как вам показалÑÑ Ð½Ð°Ñˆ город? — примолвила Манилова. — ПриÑтно ли — провели там времÑ? — Очень хороший город, прекраÑный город, — отвечал Чичиков, — и Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ â€”Â Ð¿Ñ€Ð¾Ð²ÐµÐ» очень приÑтно: общеÑтво Ñамое обходительное. — Ркак вы нашли нашего губернатора? — Ñказала Манилова. — Ðе правда ли, что препочтеннейший и прелюбезнейший человек? — — прибавил Манилов. â€”Â Ð¡Ð¾Ð²ÐµÑ€ÑˆÐµÐ½Ð½Ð°Ñ Ð¿Ñ€Ð°Ð²Ð´Ð°, — Ñказал Чичиков, — препочтеннейший человек. И — как он вошел в Ñвою должноÑть, как понимает ее! Ðужно желать — побольше таких людей. — Как он может Ñтак, знаете, принÑть вÑÑкого, блюÑти деликатноÑть в — Ñвоих поÑтупках, — приÑовокупил Манилов Ñ ÑƒÐ»Ñ‹Ð±ÐºÐ¾ÑŽ и от удовольÑÑ‚Ð²Ð¸Ñ â€”Â Ð¿Ð¾Ñ‡Ñ‚Ð¸ ÑовÑем зажмурил глаза, как кот, у которого Ñлегка пощекотали — за ушами пальцем. — Очень обходительный и приÑтный человек, — продолжал Чичиков, — и — какой иÑкуÑник! Ñ Ð´Ð°Ð¶Ðµ никак не мог предполагать Ñтого. Как хорошо — вышивает разные домашние узоры! Он мне показывал Ñвоей работы — кошелек: Ñ€ÐµÐ´ÐºÐ°Ñ Ð´Ð°Ð¼Ð° может так иÑкуÑно вышить. — Рвице-губернатор, не правда ли, какой милый человек? — Ñказал — Манилов, опÑть неÑколько прищурив глаза. — Очень, очень доÑтойный человек, — отвечал Чичиков. — Ðу, позвольте, а как вам показалÑÑ Ð¿Ð¾Ð»Ð¸Ñ†ÐµÐ¹Ð¼ÐµÐ¹Ñтер? Ðе правда ли, что — очень приÑтный человек? — Чрезвычайно приÑтный, и какой умный, какой начитанный человек! Мы у — него проиграли в виÑÑ‚ вмеÑте Ñ Ð¿Ñ€Ð¾ÐºÑƒÑ€Ð¾Ñ€Ð¾Ð¼ и предÑедателем палаты до — Ñамых поздних петухов; очень, очень доÑтойный человек. — Ðу, а какого вы Ð¼Ð½ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð¾ жене полицеймейÑтера? — прибавила Манилова. — — Ðе правда ли, Ð¿Ñ€ÐµÐ»ÑŽÐ±ÐµÐ·Ð½Ð°Ñ Ð¶ÐµÐ½Ñ‰Ð¸Ð½Ð°? — О, Ñто одна из доÑтойнейших женщин, каких только Ñ Ð·Ð½Ð°ÑŽ, — отвечал — Чичиков ЗаÑим не пропуÑтили предÑÐµÐ´Ð°Ñ‚ÐµÐ»Ñ Ð¿Ð°Ð»Ð°Ñ‚Ñ‹, почтмейÑтера и таким образом перебрали почти вÑех чиновников города, которые вÑе оказалиÑÑŒ Ñамыми доÑтойными людьми. — Вы вÑегда в деревне проводите времÑ? — Ñделал наконец, в Ñвою — очередь, Ð²Ð¾Ð¿Ñ€Ð¾Ñ Ð§Ð¸Ñ‡Ð¸ÐºÐ¾Ð². — Больше в деревне, — отвечал Манилов. — впрочем, приезжаем в город â€”Â Ð´Ð»Ñ Ñ‚Ð¾Ð³Ð¾ только, чтобы увидетьÑÑ Ñ Ð¾Ð±Ñ€Ð°Ð·Ð¾Ð²Ð°Ð½Ð½Ñ‹Ð¼Ð¸ людьми. Одичаешь, — знаете, будешь вÑе Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð¶Ð¸Ñ‚ÑŒ взаперти. — Правда, правда, — Ñказал Чичиков. — Конечно, — продолжал Манилов, — другое дело, еÑли бы ÑоÑедÑтво было — хорошее, еÑли бы, например, такой человек, Ñ ÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ñ‹Ð¼ бы в некотором — роде можно было поговорить о любезноÑти, о хорошем обращении, — Ñледить какую-нибудь Ñтакую науку, чтобы Ñтак раÑшевелило душу, дало — бы, так Ñказать, паренье Ñтакое… — ЗдеÑÑŒ он еще что-то хотел — выразить, но, заметивши, что неÑколько зарапортовалÑÑ, ковырнул — только рукою в воздухе и продолжал: — Тогда, конечно, Ð´ÐµÑ€ÐµÐ²Ð½Ñ Ð¸ — уединение имели бы очень много приÑтноÑтей. Ðо решительно нет — никого… Вот только иногда почитаешь «Сын отечеÑтва». Чичиков ÑоглаÑилÑÑ Ñ Ñтим Ñовершенно, прибавивши, что ничего не может быть приÑтнее, как жить в уединенье, наÑлаждатьÑÑ Ð·Ñ€ÐµÐ»Ð¸Ñ‰ÐµÐ¼ природы и почитать иногда какую-нибудь книгу… — Ðо знаете ли, — прибавил Манилов, — вÑе еÑли нет друга, Ñ ÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ñ‹Ð¼ бы — можно поделитьÑÑ… — О, Ñто Ñправедливо, Ñто Ñовершенно Ñправедливо! — прервал Чичиков. — — Что вÑе Ñокровища тогда в мире! «Ðе имей денег, имей хороших людей â€”Â Ð´Ð»Ñ Ð¾Ð±Ñ€Ð°Ñ‰ÐµÐ½Ð¸Ñ», Ñказал один мудрец. — И знаете, Павел Иванович! — Ñказал Манилов, ÑÐ²Ñ Ð² лице Ñвоем — выражение не только Ñладкое, но даже приторное, подобное той — микÑтуре, которую ловкий ÑветÑкий доктор заÑлаÑтил немилоÑердно, â€”Â Ð²Ð¾Ð¾Ð±Ñ€Ð°Ð¶Ð°Ñ ÐµÑŽ обрадовать пациента. — Тогда чувÑтвуешь какое-то, в — некотором роде, духовное наÑлаждение… Вот как, например, теперь, — когда Ñлучай мне доÑтавил ÑчаÑтие, можно Ñказать образцовое, — говорить Ñ Ð²Ð°Ð¼Ð¸ и наÑлаждатьÑÑ Ð¿Ñ€Ð¸Ñтным вашим разговоров… — Помилуйте, что ж за приÑтный разговор?.. Ðичтожный человек, и больше — ничего, — отвечал Чичиков. — О! Павел Иванович, позвольте мне быть откровенным: Ñ Ð±Ñ‹ Ñ Ñ€Ð°Ð´Ð¾Ñтию — отдал половину вÑего моего ÑоÑтоÑниÑ, чтобы иметь чаÑть тех — доÑтоинÑтв, которые имеете вы!.. — Ðапротив, Ñ Ð±Ñ‹ почел Ñ Ñвоей Ñтороны за величайшее… ÐеизвеÑтно, до чего бы дошло взаимное излиÑние чувÑтв обоих приÑтелей, еÑли бы вошедший Ñлуга не доложил, что кушанье готово. — Прошу покорнейше, — Ñказал Манилов. — Ð’Ñ‹ извините, еÑли у Ð½Ð°Ñ Ð½ÐµÑ‚ — такого обеда, какой на паркетах и в Ñтолицах, у Ð½Ð°Ñ Ð¿Ñ€Ð¾Ñто, по — руÑÑкому обычаю, щи, но от чиÑтого Ñердца. Покорнейше прошу. Тут они еще неÑколько времени поÑпорили о том, кому первому войти, и наконец Чичиков вошел боком в Ñтоловую. Ð’ Ñтоловой уже ÑтоÑли два мальчика, ÑÑ‹Ð½Ð¾Ð²ÑŒÑ ÐœÐ°Ð½Ð¸Ð»Ð¾Ð²Ð°, которые были в тех летах, когда Ñажают уже детей за Ñтол, но еще на выÑоких ÑтульÑÑ…. При них ÑтоÑл учитель, поклонившийÑÑ Ð²ÐµÐ¶Ð»Ð¸Ð²Ð¾ и Ñ ÑƒÐ»Ñ‹Ð±ÐºÐ¾ÑŽ. ХозÑйка Ñела за Ñвою Ñуповую чашку; гоÑть был поÑажен между хозÑином и хозÑйкою, Ñлуга завÑзал детÑм на шею Ñалфетки. — Какие миленькие дети, — Ñказал Чичиков, поÑмотрев на них, — а — который год? — Старшему оÑьмой, а меньшему вчера только минуло шеÑть, — Ñказала — Манилова. — ФемиÑтоклюÑ! — Ñказал Манилов, обратившиÑÑŒ к Ñтаршему, который — ÑтаралÑÑ Ð¾Ñвободить Ñвой подбородок, завÑзанный лакеем в Ñалфетку. Чичиков поднÑл неÑколько бровь, уÑлышав такое отчаÑти гречеÑкое имÑ, которому, неизвеÑтно почему, Манилов дал окончание на «юÑ», но поÑтаралÑÑ Ñ‚Ð¾Ñ‚ же Ñ‡Ð°Ñ Ð¿Ñ€Ð¸Ð²ÐµÑть лицо в обыкновенное положение. — ФемиÑтоклюÑ, Ñкажи мне, какой лучший город во Франции? ЗдеÑÑŒ учитель обратил вÑе внимание на ФемиÑтоклюÑа и казалоÑÑŒ, хотел ему вÑкочить в глаза, но наконец Ñовершенно уÑпокоилÑÑ Ð¸ кивнул головою, когда ФемиÑÑ‚Ð¾ÐºÐ»ÑŽÑ Ñказал: «Париж». — Ру Ð½Ð°Ñ ÐºÐ°ÐºÐ¾Ð¹ лучший город? — ÑпроÑил опÑть Манилов. Учитель опÑть наÑтроил внимание. — Петербург, — отвечал ФемиÑтоклюÑ. — Реще какой? — МоÑква, — отвечал ФемиÑтоклюÑ. — Умница, душенька! — Ñказал на Ñто Чичиков. — Скажите, однако ж… — — продолжал он, обратившиÑÑŒ тут же Ñ Ð½ÐµÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ñ‹Ð¼ видом Ð¸Ð·ÑƒÐ¼Ð»ÐµÐ½Ð¸Ñ Ðº — Маниловым, — в такие лета и уже такие ÑведениÑ! Я должен вам — Ñказать, что в Ñтом ребенке будут большие ÑпоÑобноÑти. — О, вы еще не знаете его, — отвечал Манилов, — у него чрезвычайно — много оÑтроумиÑ. Вот меньшой, Ðлкид, тот не так быÑтр, а Ñтот — ÑейчаÑ, еÑли что-нибудь вÑтретит, букашку, козÑвку, так уж у него — вдруг глазенки и забегают; побежит за ней Ñледом и Ñ‚Ð¾Ñ‚Ñ‡Ð°Ñ Ð¾Ð±Ñ€Ð°Ñ‚Ð¸Ñ‚ — внимание. Я его прочу по дипломатичеÑкой чаÑти. ФемиÑтоклюÑ, — — продолжал он, Ñнова обратÑÑÑŒ к нему, — хочешь быть поÑланником? — Хочу, — отвечал ФемиÑтоклюÑ, Ð¶ÑƒÑ Ñ…Ð»ÐµÐ± и Ð±Ð¾Ð»Ñ‚Ð°Ñ Ð³Ð¾Ð»Ð¾Ð²Ð¾Ð¹ направо и — налево. Ð’ Ñто Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ ÑтоÑвший позади лакей утер поÑланнику ноÑ, и очень хорошо Ñделал, иначе бы канула в Ñуп препорÑÐ´Ð¾Ñ‡Ð½Ð°Ñ Ð¿Ð¾ÑтороннÑÑ ÐºÐ°Ð¿Ð»Ñ. Разговор началÑÑ Ð·Ð° Ñтолом об удовольÑтвии Ñпокойной жизни, прерываемый замечаниÑми хозÑйки о городÑком театре и об актерах. Учитель очень внимательно глÑдел на разговаривающих и, как только замечал, что они были готовы уÑмехнутьÑÑ, в ту же минуту открывал рот и ÑмеÑлÑÑ Ñ ÑƒÑердием. ВероÑтно, он был человек признательный и хотел заплатить Ñтим хозÑину за хорошее обращение. Один раз, впрочем, лицо его принÑло Ñуровый вид, и он Ñтрого заÑтучал по Ñтолу, уÑтремив глаза на Ñидевших наÑупротив его детей. Ðто было у меÑта, потому что ФемиÑÑ‚Ð¾ÐºÐ»ÑŽÑ ÑƒÐºÑƒÑил за ухо Ðлкида, и Ðлкид, зажмурив глаза и открыв рот, готов был зарыдать Ñамым жалким образом, но, почувÑтвовав, что за Ñто легко можно было лишитьÑÑ Ð±Ð»ÑŽÐ´Ð°, привел рот в прежнее положение и начал Ñо Ñлезами грызть баранью коÑть, от которой у него обе щеки лоÑнилиÑÑŒ жиром. ХозÑйка очень чаÑто обращалаÑÑŒ к Чичикову Ñ Ñловами: «Вы ничего не кушаете, вы очень мало взÑли». Ðа что Чичиков отвечал вÑÑкий раз: «Покорнейше благодарю, Ñ Ñыт, приÑтный разговор лучше вÑÑкого блюда». Уже вÑтали из-за Ñтола. Манилов был доволен чрезвычайно и, Ð¿Ð¾Ð´Ð´ÐµÑ€Ð¶Ð¸Ð²Ð°Ñ Ñ€ÑƒÐºÐ¾ÑŽ Ñпину Ñвоего гоÑÑ‚Ñ, готовилÑÑ Ñ‚Ð°ÐºÐ¸Ð¼ образом препроводить его в гоÑтиную, как вдруг гоÑть объÑвил Ñ Ð²ÐµÑьма значительным видом, что он намерен Ñ Ð½Ð¸Ð¼ поговорить об одном очень нужном деле. — В таком Ñлучае позвольте мне Ð²Ð°Ñ Ð¿Ð¾Ð¿Ñ€Ð¾Ñить в мой кабинет, — Ñказал — Манилов и повел в небольшую комнату, обращенную окном на Ñиневший — леÑ. — Вот мой уголок, — Ñказал Манилов. — ПриÑÑ‚Ð½Ð°Ñ ÐºÐ¾Ð¼Ð½Ð°Ñ‚ÐºÐ°, — Ñказал Чичиков, окинувши ее глазами. Комната была, точно, не без приÑтноÑти: Ñтены были выкрашены какой-то голубенькой краÑкой вроде Ñеренькой, четыре Ñтула, одно креÑло, Ñтол, на котором лежала книжка Ñ Ð·Ð°Ð»Ð¾Ð¶ÐµÐ½Ð½Ð¾ÑŽ закладкою, о которой мы уже имели Ñлучай упомÑнуть, неÑколько иÑпиÑанных бумаг, но больше вÑего было табаку. Он был в разных видах: в картузах и в табачнице, и, наконец, наÑыпан был проÑто кучею на Ñтоле. Ðа Ñвоих окнах тоже помещены были горки выбитой из трубки золы, раÑÑтавленные не без ÑÑ‚Ð°Ñ€Ð°Ð½Ð¸Ñ Ð¾Ñ‡ÐµÐ½ÑŒ краÑивыми Ñ€Ñдками. Заметно было, что Ñто иногда доÑтавлÑло хозÑину препровождение времени. — Позвольте Ð²Ð°Ñ Ð¿Ð¾Ð¿Ñ€Ð¾Ñить раÑположитьÑÑ Ð² Ñтих креÑлах, — Ñказал — Манилов. — ЗдеÑÑŒ вам будет попокойнее. — Позвольте, Ñ ÑÑду на Ñтуле. — Позвольте вам Ñтого не позволить, — Ñказал Манилов Ñ ÑƒÐ»Ñ‹Ð±ÐºÐ¾ÑŽ. — Ðто — креÑло у Ð¼ÐµÐ½Ñ ÑƒÐ¶ аÑÑигновано Ð´Ð»Ñ Ð³Ð¾ÑÑ‚Ñ: ради или не ради, но должны — ÑеÑть. Чичиков Ñел. — Позвольте мне Ð²Ð°Ñ Ð¿Ð¾Ð¿Ð¾Ñ‚Ñ‡ÐµÐ²Ð°Ñ‚ÑŒ трубочкою. — Ðет, не курю, — отвечал Чичиков лаÑково и как бы Ñ Ð²Ð¸Ð´Ð¾Ð¼ ÑожалениÑ. — Отчего? — Ñказал Манилов тоже лаÑково и Ñ Ð²Ð¸Ð´Ð¾Ð¼ ÑожалениÑ. — Ðе Ñделал привычки, боюÑÑŒ; говорÑÑ‚, трубка Ñушит. — Позвольте мне вам заметить, что Ñто предубеждение. Я полагаю даже, — что курить трубку гораздо здоровее, нежели нюхать табак. Ð’ нашем — полку был поручик, прекраÑнейший и образованнейший человек, который — не выпуÑкал изо рта трубки не только за Ñтолом, но даже, Ñ â€”Â Ð¿Ð¾Ð·Ð²Ð¾Ð»ÐµÐ½Ð¸Ñ Ñказать, во вÑех прочих меÑтах. И вот ему теперь уже — Ñорок Ñ Ð»Ð¸ÑˆÐºÐ¾Ð¼ лет, но, благодари бога, до Ñих пор так здоров, как â€”Â Ð½ÐµÐ»ÑŒÐ·Ñ Ð»ÑƒÑ‡ÑˆÐµ. Чичиков заметил, что Ñто, точно, ÑлучаетÑÑ Ð¸ что натуре находитÑÑ Ð¼Ð½Ð¾Ð³Ð¾ вещей, неизъÑÑнимых даже Ð´Ð»Ñ Ð¾Ð±ÑˆÐ¸Ñ€Ð½Ð¾Ð³Ð¾ ума. — Ðо позвольте прежде одну проÑьбу… — проговорил он голоÑом, в котором — отдалоÑÑŒ какое-то Ñтранное или почти Ñтранное выражение, и вÑлед за — тем неизвеÑтно чего оглÑнулÑÑ Ð½Ð°Ð·Ð°Ð´. — Как давно вы изволили — подавать ревизÑкую Ñказку? — Да уж давно; а лучше Ñказать не припомню. — Как Ñ Ñ‚Ð¾Ð³Ð¾ времени много у Ð²Ð°Ñ ÑƒÐ¼ÐµÑ€Ð»Ð¾ креÑтьÑн? — Рне могу знать; об Ñтом, Ñ Ð¿Ð¾Ð»Ð°Ð³Ð°ÑŽ, нужно ÑпроÑить приказчика. Ðй, — человек! позови приказчика, он должен быть ÑÐµÐ³Ð¾Ð´Ð½Ñ Ð·Ð´ÐµÑÑŒ. Приказчик ÑвилÑÑ. Ðто был человек лет под Ñорок, бривший бороду, ходивший в Ñюртуке и, по-видимому, проводивший очень покойную жизнь, потому что лицо его глÑдело какою-то пухлою полнотою, а желтоватый цвет кожи и маленькие глаза показывали, что он знал Ñлишком хорошо, что такое пуховики и перины. Можно было видеть тотчаÑ, что он Ñовершил Ñвое поприще, как Ñовершают его вÑе гоÑподÑкие приказчики: был прежде проÑто грамотным мальчишкой в доме, потом женилÑÑ Ð½Ð° какой-нибудь Ðгашке-ключнице, барыниной фаворитке, ÑделалÑÑ Ñам ключником, а там и приказчиком. Ð ÑделавшиÑÑŒ приказчиком, поÑтупал, разумеетÑÑ, как вÑе приказчики: водилÑÑ Ð¸ кумилÑÑ Ñ Ñ‚ÐµÐ¼Ð¸, которые на деревне были побогаче, подбавлÑл на Ñ‚Ñгла победнее, проÑнувшиÑÑŒ в девÑтом чаÑу утра, поджидал Ñамовара и пил чай. — ПоÑлушай, любезный! Ñколько у Ð½Ð°Ñ ÑƒÐ¼ÐµÑ€Ð»Ð¾ креÑтьÑн Ñ Ñ‚ÐµÑ… пор, как — подавали ревизию? — Да как Ñколько? Многие умирали Ñ Ñ‚ÐµÑ… пор, — Ñказал приказчик и при — Ñтом икнул, заÑлонив рот Ñлегка рукою, наподобие щитка. — Да, признаюÑÑŒ, а Ñам так думал, — подхватил Манилов, — именно, очень — многие умирали! — Тут он оборотилÑÑ Ðº Чичикову и прибавил еще: — — Точно, очень многие. — Ркак, например, чиÑлом? — ÑпроÑил Чичиков. — Да, Ñколько чиÑлом? — подхватил Манилов. — Да как Ñказать чиÑлом? Ведь неизвеÑтно, Ñколько умирало, их никто не — Ñчитал. — Да, именно, — Ñказал Манилов, обратÑÑÑŒ к Чичикову, — Ñ Ñ‚Ð¾Ð¶Ðµ — предполагал, Ð±Ð¾Ð»ÑŒÑˆÐ°Ñ ÑмертноÑть; ÑовÑем неизвеÑтно, Ñколько умерло. — Ты, пожалуйÑта, их перечти, — Ñказал Чичиков, — и Ñделай подробный — рееÑтрик вÑех поименно. — Да, вÑех поименно, — Ñказал Манилов. Приказчик Ñказал: «Слушаю!» — и ушел. â€”Â Ð Ð´Ð»Ñ ÐºÐ°ÐºÐ¸Ðµ причин вам Ñто нужно? — ÑпроÑил по уходе приказчика — Манилов. Ðтот вопроÑ, казалоÑÑŒ, затруднил гоÑÑ‚Ñ, в лице его показалоÑÑŒ какое-то напрÑженное выражение, от которого он даже покраÑнел, — напрÑжение что-то выразить, не ÑовÑем покорное Ñловам. И в Ñамом деле, Манилов наконец уÑлышал такие Ñтранные и необыкновенные вещи, какие еще никогда не Ñлыхали человечеÑкие уши. — Вы Ñпрашиваете, Ð´Ð»Ñ ÐºÐ°ÐºÐ¸Ñ… причин? причины вот какие: Ñ Ñ…Ð¾Ñ‚ÐµÐ» бы — купить креÑтьÑн… — Ñказал Чичиков, заикнулÑÑ Ð¸ не кончил речи. — Ðо позвольте ÑпроÑить ваÑ, — Ñказал Манилов, — как желаете вы купить — креÑтьÑн: Ñ Ð·ÐµÐ¼Ð»ÐµÑŽ или проÑто на вывод, то еÑть без земли? — Ðет, Ñ Ð½Ðµ то чтобы Ñовершенно креÑтьÑн, — Ñказал Чичиков, — Ñ Ð¶ÐµÐ»Ð°ÑŽ — иметь мертвых… — Как-Ñ? извините… Ñ Ð½ÐµÑколько туг на ухо, мне поÑлышалоÑÑŒ преÑтранное — Ñлово… — Я полагаю приобреÑть мертвых, которые, впрочем, значилиÑÑŒ бы по — ревизии как живые, — Ñказал Чичиков. Манилов выронил тут же чубук Ñ Ñ‚Ñ€ÑƒÐ±ÐºÐ¾ÑŽ на пол и как разинул рот, так и оÑталÑÑ Ñ Ñ€Ð°Ð·Ð¸Ð½ÑƒÑ‚Ñ‹Ð¼ ртом в продолжение неÑкольких минут. Оба приÑтелÑ, раÑÑуждавшие о приÑтноÑÑ‚ÑÑ… дружеÑкой жизни, оÑталиÑÑŒ недвижимы, Ð²Ð¿ÐµÑ€Ñ Ð´Ñ€ÑƒÐ³ в друга глаза, как те портреты, которые вешалиÑÑŒ в Ñтарину один против другого по обеим Ñторонам зеркала. Ðаконец Манилов поднÑл трубку Ñ Ñ‡ÑƒÐ±ÑƒÐºÐ¾Ð¼ и поглÑдел Ñнизу ему в лицо, ÑтараÑÑÑŒ выÑмотреть, не видно ли какой уÑмешки на губах его, не пошутил ли он; но ничего не было видно такого, напротив, лицо даже казалоÑÑŒ Ñтепеннее обыкновенного; потом подумал, не ÑпÑтил ли гоÑть как-нибудь невзначай Ñ ÑƒÐ¼Ð°, и Ñо Ñтрахом поÑмотрел на него приÑтально; но глаза гоÑÑ‚Ñ Ð±Ñ‹Ð»Ð¸ Ñовершенно ÑÑны, не было в них дикого, беÑпокойного огнÑ, какой бегает в глазах ÑумаÑшедшего человека, вÑе было прилично и в порÑдке. Как ни придумывал Манилов, как ему быть и что ему Ñделать, но ничего другого не мог придумать, как только выпуÑтить изо рта оÑтавшийÑÑ Ð´Ñ‹Ð¼ очень тонкой Ñтруею. — Итак, Ñ Ð±Ñ‹ желал знать, можете ли вы мне таковых, не живых в — дейÑтвительноÑти, но живых отноÑительно законной формы, передать, — уÑтупить или как вам заблагораÑÑудитÑÑ Ð»ÑƒÑ‡ÑˆÐµ? Ðо Манилов так ÑконфузилÑÑ Ð¸ ÑмешалÑÑ, что только Ñмотрел на него — Мне кажетÑÑ, вы затруднÑетеÑÑŒ?.. — заметил Чичиков. — Я?.. нет, Ñ Ð½Ðµ то, — Ñказал Манилов, — но Ñ Ð½Ðµ могу поÑтичь… — извините… Ñ, конечно, не мог получить такого блеÑÑ‚Ñщего образованиÑ, — какое, так Ñказать, видно во вÑÑком вашем движении; не имею выÑокого — иÑкуÑÑтва выражатьÑÑ… Может быть, здеÑь… в Ñтом, вами ÑÐµÐ¹Ñ‡Ð°Ñ â€”Â Ð²Ñ‹Ñ€Ð°Ð¶ÐµÐ½Ð½Ð¾Ð¼ изъÑÑнении… Ñкрыто другое… Может быть, вы изволили — выразитьÑÑ Ñ‚Ð°Ðº Ð´Ð»Ñ ÐºÑ€Ð°Ñоты Ñлога? — Ðет, — подхватил Чичиков, — нет, Ñ Ñ€Ð°Ð·ÑƒÐ¼ÐµÑŽ предмет таков как еÑть, — то еÑть те души, которые, точно, уже умерли. Манилов Ñовершенно раÑтерÑлÑÑ. Он чувÑтвовал, что ему нужно что-то Ñделать, предложить вопроÑ, а какой Ð²Ð¾Ð¿Ñ€Ð¾Ñ â€” черт его знает. Кончил он наконец тем, что выпуÑтил опÑть дым, но только уже не ртом, а чрез ноÑовые ноздри. — Итак, еÑли нет препÑÑ‚Ñтвий, то Ñ Ð±Ð¾Ð³Ð¾Ð¼ можно бы приÑтупить к — Ñовершению купчей крепоÑти, — Ñказал Чичиков. — Как, на мертвые души купчую? — Ð, нет! — Ñказал Чичиков. — Мы напишем, что они живы, так, как Ñтоит — дейÑтвительно в ревизÑкой Ñказке. Я привык ни в чем не отÑтупать от — гражданÑких законов, Ñ…Ð¾Ñ‚Ñ Ð·Ð° Ñто и потерпел на Ñлужбе, но уж — извините: обÑзанноÑть Ð´Ð»Ñ Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð´ÐµÐ»Ð¾ ÑвÑщенное, закон — Ñ Ð½ÐµÐ¼ÐµÑŽ пред — законом. ПоÑледние Ñлова понравилиÑÑŒ Манилову, но в толк Ñамого дела он вÑе- таки никак не вник и вмеÑто ответа принÑлÑÑ Ð½Ð°ÑаÑывать Ñвой чубук так Ñильно, что тот начал наконец хрипеть, как фагот. КазалоÑÑŒ, как будто он хотел вытÑнуть из него мнение отноÑительно такого неÑлыханного обÑтоÑтельÑтва; но чубук хрипел и больше ничего. — Может быть, вы имеете какие-нибудь ÑомнениÑ? — О! помилуйте, ничуть. Я не наÑчет того говорю, чтобы имел какое- — нибудь, то еÑть, критичеÑкое предоÑуждение о ваÑ. Ðо позвольте — доложить, не будет ли Ñто предприÑтие или, чтоб еще более, так — Ñказать, выразитьÑÑ, негоциÑ, — так не будет ли Ñта Ð½ÐµÐ³Ð¾Ñ†Ð¸Ñ â€”Â Ð½ÐµÑоответÑтвующею гражданÑким поÑтановлениÑм и дальнейшим видам — РоÑÑии? ЗдеÑÑŒ Манилов, Ñделавши некоторое движение головою, поÑмотрел очень значительно в лицо Чичикова, показав во вÑех чертах лица Ñвоего и Ñжатых губах такое глубокое выражение, какого, может быть, и не видано было на человечеÑком лице, разве только у какого-нибудь Ñлишком умного миниÑтра, да и то в минуту Ñамого головоломного дела. Ðо Чичиков Ñказал проÑто, что подобное предприÑтие, или негоциÑ, никак не будет неÑоответÑтвующею гражданÑким поÑтановлениÑм и дальнейшим видам РоÑÑии, а чрез минуту потом прибавил, что казна получит даже выгоды, ибо получит законные пошлины. — Так вы полагаете?.. — Я полагаю, что Ñто будет хорошо. — Ð, еÑли хорошо, Ñто другое дело: Ñ Ð¿Ñ€Ð¾Ñ‚Ð¸Ð² Ñтого ничего, — Ñказал — Манилов и Ñовершенно уÑпокоилÑÑ. — Теперь оÑтаетÑÑ ÑƒÑловитьÑÑ Ð² цене. — Как в цене? — Ñказал опÑть Манилов и оÑтановилÑÑ. — Ðеужели вы — полагаете, что Ñ Ñтану брать деньги за души, которые в некотором — роде окончили Ñвое ÑущеÑтвование? ЕÑли уж вам пришло Ñтакое, так — Ñказать, фантаÑтичеÑкое желание, то Ñ Ñвоей Ñтороны Ñ Ð¿ÐµÑ€ÐµÐ´Ð°ÑŽ их вам — безынтереÑно и купчую беру на ÑебÑ. Великий упрек был бы иÑторику предлагаемых Ñобытий, еÑли бы он упуÑтил Ñказать, что удовольÑтвие одолело гоÑÑ‚Ñ Ð¿Ð¾Ñле таких Ñлов, произнеÑенных Маниловым. Как он ни был Ñтепенен и раÑÑудителен, но тут чуть не произвел даже Ñкачок по образцу козла, что, как извеÑтно, производитÑÑ Ñ‚Ð¾Ð»ÑŒÐºÐ¾ в Ñамых Ñильных порывах радоÑти. Он поворотилÑÑ Ñ‚Ð°Ðº Ñильно в креÑлах, что лопнула шерÑÑ‚ÑÐ½Ð°Ñ Ð¼Ð°Ñ‚ÐµÑ€Ð¸Ñ, обтÑÐ³Ð¸Ð²Ð°Ð²ÑˆÐ°Ñ Ð¿Ð¾Ð´ÑƒÑˆÐºÑƒ; Ñам Манилов поÑмотрел на него в некотором недоумении. Побужденный признательноÑтию, он наговорил тут же Ñтолько благодарноÑтей, что тот ÑмешалÑÑ, веÑÑŒ покраÑнел, производил головою отрицательный жеÑÑ‚ и наконец уже выразилÑÑ, что Ñто Ñущее ничего, что он, точно, хотел бы доказать чем-нибудь Ñердечное влечение, магнетизм души, а умершие души в некотором роде ÑÐ¾Ð²ÐµÑ€ÑˆÐµÐ½Ð½Ð°Ñ Ð´Ñ€Ñнь. — Очень не дрÑнь, — Ñказал Чичиков, пожав ему руку. ЗдеÑÑŒ был иÑпущен — очень глубокий вздох. КазалоÑÑŒ, он был наÑтроен к Ñердечным — излиÑниÑм; не без чувÑтва и Ð²Ñ‹Ñ€Ð°Ð¶ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð¿Ñ€Ð¾Ð¸Ð·Ð½ÐµÑ Ð¾Ð½ наконец Ñледующие — Ñлова: — ЕÑли б вы знали, какую уÑлугу оказали Ñей, по-видимому, — дрÑнью человеку без племени и роду! Да и дейÑтвительно, чего не — потерпел Ñ? как барка какаÑ-нибудь Ñреди Ñвирепых волн… Каких — гонений, каких преÑледований не иÑпытал, какого Ð³Ð¾Ñ€Ñ Ð½Ðµ вкуÑил, а за — что? за то, что Ñоблюдал правду, что был чиÑÑ‚ на Ñвоей ÑовеÑти, что — подавал руку и вдовице беÑпомощной, и Ñироте-горемыке!.. — Тут даже — он отер платком выкатившуюÑÑ Ñлезу. Манилов был Ñовершенно раÑтроган. Оба приÑÑ‚ÐµÐ»Ñ Ð´Ð¾Ð»Ð³Ð¾ жали друг другу руку и долго Ñмотрели молча один другому в глаза, в которых видны были навернувшиеÑÑ Ñлезы. Манилов никак не хотел выпуÑтить руки нашего Ð³ÐµÑ€Ð¾Ñ Ð¸ продолжал жать ее так горÑчо, что тот уже не знал, как ее выручить. Ðаконец, выдернувши ее потихоньку, он Ñказал, что не худо бы купчую Ñовершить поÑкорее и хорошо бы, еÑли бы он Ñам понаведалÑÑ Ð² город. Потом взÑл шлÑпу и Ñтал откланиватьÑÑ. — Как? вы уж хотите ехать? — Ñказал Манилов, вдруг очнувшиÑÑŒ и почти — иÑпугавшиÑÑŒ. Ð’ Ñто Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð²Ð¾ÑˆÐ»Ð° в кабинет Манилова. — Лизанька, — Ñказал Манилов Ñ Ð½ÐµÑколько жалоÑтливым видом, — Павел — Иванович оÑтавлÑет наÑ! — Потому что мы надоели Павлу Ивановичу, — отвечала Манилова. — СударынÑ! здеÑÑŒ, — Ñказал Чичиков, — здеÑÑŒ, вот где, — тут он — положил руку на Ñердце, — да, здеÑÑŒ пребудет приÑтноÑть времени, — проведенного Ñ Ð²Ð°Ð¼Ð¸! и поверьте, не было бы Ð´Ð»Ñ Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð±Ð¾Ð»ÑŒÑˆÐµÐ³Ð¾ — блаженÑтва, как жить Ñ Ð²Ð°Ð¼Ð¸ еÑли не в одном доме, то по крайней мере — в Ñамом ближайшем ÑоÑедÑтве. — Рзнаете, Павел Иванович, — Ñказал Манилов, которому очень — понравилаÑÑŒ Ñ‚Ð°ÐºÐ°Ñ Ð¼Ñ‹Ñль, — как было бы в Ñамом деле хорошо, еÑли бы — жить Ñтак вмеÑте, под одною кровлею, или под тенью какого-нибудь — вÑза пофилоÑофÑтвовать о чем-нибудь, углубитьÑÑ!.. — О! Ñто была бы райÑÐºÐ°Ñ Ð¶Ð¸Ð·Ð½ÑŒ! — Ñказал Чичиков, вздохнувши. — — Прощайте, ÑударынÑ! — продолжал он, Ð¿Ð¾Ð´Ñ…Ð¾Ð´Ñ Ðº ручке Маниловой. — — Прощайте, почтеннейший друг! Ðе позабудьте проÑьбы! — О, будьте уверены! — отвечал Манилов. — Я Ñ Ð²Ð°Ð¼Ð¸ раÑÑтаюÑÑŒ не долее — как на два дни. Ð’Ñе вышли в Ñтоловую. — Прощайте, миленькие малютки! — Ñказал Чичиков, увидевши Ðлкида и — ФемиÑтоклюÑа, которые занималиÑÑŒ каким-то деревÑнным гуÑаром, у — которого уже не было ни руки, ни ноÑа. — Прощайте, мои крошки. Ð’Ñ‹ — извините менÑ, что Ñ Ð½Ðµ привез вам гоÑтинца, потому что, признаюÑÑŒ, — не знал даже, живете ли вы на Ñвете, но теперь, как приеду, — непременно привезу. Тебе привезу Ñаблю; хочешь Ñаблю? — Хочу, — отвечал ФемиÑтоклюÑ. — Ртебе барабан; не правда ли, тебе барабан? — продолжал он, — наклонившиÑÑŒ к Ðлкиду. — Парапан, — отвечал шепотом и потупив голову Ðлкид. — Хорошо, а тебе привезу барабан. Такой Ñлавный барабан, Ñтак вÑе — будет: туррр… ру… тра-та-та, та-та-та… Прощай, душенька! прощай! — — Тут поцеловал он его в голову и обратилÑÑ Ðº Манилову и его Ñупруге Ñ â€”Â Ð½ÐµÐ±Ð¾Ð»ÑŒÑˆÐ¸Ð¼ Ñмехом, Ñ ÐºÐ°ÐºÐ¸Ðµ обыкновенно обращаютÑÑ Ðº родителÑм, Ð´Ð°Ð²Ð°Ñ â€”Â Ð¸Ð¼ знать о невинноÑти желаний их детей. — Право, оÑтаньтеÑÑŒ, Павел Иванович! — Ñказал Манилов, когда уже вÑе — вышли на крыльцо. — ПоÑмотрите, какие тучи. — Ðто маленькие тучки, — отвечал Чичиков. — Да знаете ли вы дорогу к Собакевичу? — Об Ñтом хочу ÑпроÑить ваÑ. — Позвольте, Ñ ÑÐµÐ¹Ñ‡Ð°Ñ Ñ€Ð°ÑÑкажу вашему кучеру. Тут Манилов Ñ Ñ‚Ð°ÐºÐ¾ÑŽ же любезноÑтью раÑÑказал дело кучеру и Ñказал ему даже один раз «вы». Кучер, уÑлышав, что нужно пропуÑтить два поворота и поворотить на третий, Ñказал: «Потрафим, ваше благородие», — и Чичиков уехал, Ñопровождаемый долго поклонами и маханьÑми платка приподымавшихÑÑ Ð½Ð° цыпочках хозÑев. Манилов долго ÑтоÑл на крыльце, Ð¿Ñ€Ð¾Ð²Ð¾Ð¶Ð°Ñ Ð³Ð»Ð°Ð·Ð°Ð¼Ð¸ удалÑвшуюÑÑ Ð±Ñ€Ð¸Ñ‡ÐºÑƒ, и когда она уже Ñовершенно Ñтала не видна, он вÑе еще ÑтоÑл, ÐºÑƒÑ€Ñ Ñ‚Ñ€ÑƒÐ±ÐºÑƒ. Ðаконец вошел он в комнату, Ñел на Ñтуле и предалÑÑ Ñ€Ð°Ð·Ð¼Ñ‹ÑˆÐ»ÐµÐ½Ð¸ÑŽ, душевно радуÑÑÑŒ, что доÑтавил гоÑтю Ñвоему небольшое удовольÑтвие. Потом мыÑли его перенеÑлиÑÑŒ незаметно к другим предметам и наконец занеÑлиÑÑŒ бог знает куда. Он думал о благополучии дружеÑкой жизни, о том, как бы хорошо было жить Ñ Ð´Ñ€ÑƒÐ³Ð¾Ð¼ на берегу какой-нибудь реки, потом чрез Ñту реку начал ÑтроитьÑÑ Ñƒ него моÑÑ‚, потом огромнейший дом Ñ Ñ‚Ð°ÐºÐ¸Ð¼ выÑоким бельведером, что можно оттуда видеть даже МоÑкву и там пить вечером чай на открытом воздухе и раÑÑуждать о каких-нибудь приÑтных предметах. Потом, что они вмеÑте Ñ Ð§Ð¸Ñ‡Ð¸ÐºÐ¾Ð²Ñ‹Ð¼ приехали в какое-то общеÑтво в хороших каретах, где обворожают вÑех приÑтноÑтию обращениÑ, и что будто бы гоÑударь, узнавши о такой их дружбе, пожаловал их генералами, и далее, наконец, бог знает что такое, чего уже он и Ñам никак не мог разобрать. Ð¡Ñ‚Ñ€Ð°Ð½Ð½Ð°Ñ Ð¿Ñ€Ð¾Ñьба Чичикова прервала вдруг вÑе его мечтаниÑ. МыÑль о ней как-то оÑобенно не варилаÑÑŒ в его голове: как ни переворачивал он ее, но никак не мог изъÑÑнить Ñебе, и вÑе Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ñидел он и курил трубку, что Ñ‚ÑнулоÑÑŒ до Ñамого ужина. Глава Ñ‚Ñ€ÐµÑ‚ÑŒÑ Ð Ð§Ð¸Ñ‡Ð¸ÐºÐ¾Ð² в довольном раÑположении духа Ñидел в Ñвоей бричке, катившейÑÑ Ð´Ð°Ð²Ð½Ð¾ по Ñтолбовой дороге. Из предыдущей главы уже видно, в чем ÑоÑтоÑл главный предмет его вкуÑа и ÑклонноÑтей, а потому не диво, что он Ñкоро погрузилÑÑ Ð²ÐµÑÑŒ в него и телом и душою. ПредположениÑ, Ñметы и ÑоображениÑ, блуждавшие по лицу его, видно, были очень приÑтны, ибо ежеминутно оÑтавлÑли поÑле ÑÐµÐ±Ñ Ñледы довольной уÑмешки. ЗанÑтый ими, он не обращал никакого Ð²Ð½Ð¸Ð¼Ð°Ð½Ð¸Ñ Ð½Ð° то, как его кучер, довольный приемом дворовых людей Манилова, делал веÑьма дельные Ð·Ð°Ð¼ÐµÑ‡Ð°Ð½Ð¸Ñ Ñ‡ÑƒÐ±Ð°Ñ€Ð¾Ð¼Ñƒ приÑÑ‚Ñжному коню, запрÑженному Ñ Ð¿Ñ€Ð°Ð²Ð¾Ð¹ Ñтороны. Ðтот чубарый конь был Ñильно лукав и показывал только Ð´Ð»Ñ Ð²Ð¸Ð´Ð°, будто бы везет, тогда как коренной гнедой и приÑÑ‚Ñжной каурой маÑти, называвшийÑÑ Ð—Ð°Ñедателем, потому что был приобретен от какого-то заÑедателÑ, трудилиÑÑ Ð¾Ñ‚ вÑего Ñердца, так что даже в глазах их было заметно получаемое ими от того удовольÑтвие. «Хитри, хитри! вот Ñ Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð¿ÐµÑ€ÐµÑ…Ð¸Ñ‚Ñ€ÑŽ! — говорил Селифан, приподнÑвшиÑÑŒ и хлыÑнув кнутом ленивца. — Ты знай Ñвое дело, панталонник ты немецкий! Гнедой — почтенный конь, он ÑполнÑет Ñвой долг, Ñ ÐµÐ¼Ñƒ Ñ Ð¾Ñ…Ð¾Ñ‚Ð¾ÑŽ дам лишнюю меру, потому что он почтенный конь, и ЗаÑедатель тож хороший конь… Ðу, ну! что потрÑхиваешь ушами? Ты, дурак, Ñлушай, коли говорÑÑ‚! Ñ Ñ‚ÐµÐ±Ñ, невежа, не Ñтану дурному учить. Ишь куда ползет!» ЗдеÑÑŒ он опÑть хлыÑнул его кнутом, примолвив; «У, варвар! Бонапарт ты проклÑтый!» Потом прикрикнул на вÑех: «Ðй вы, любезные!» — и Ñтегнул по вÑем по трем уже не в виде наказаниÑ, но чтобы показать, что был ими доволен. ДоÑтавив такое удовольÑтвие, он опÑть обратил речь к чубарому: «Ты думаешь, что Ñкроешь Ñвое поведение. Ðет, ты живи по правде, когда хочешь, чтобы тебе оказывали почтение. Вот у помещика, что мы были, хорошие люди. Я Ñ ÑƒÐ´Ð¾Ð²Ð¾Ð»ÑŒÑтвием поговорю, коли хороший человек; Ñ Ñ‡ÐµÐ»Ð¾Ð²ÐµÐºÐ¾Ð¼ хорошим мы вÑегда Ñвои други, тонкие приÑтели; выпить ли чаю, или закуÑить — Ñ Ð¾Ñ…Ð¾Ñ‚Ð¾ÑŽ, коли хороший человек. Хорошему человеку вÑÑкой отдаÑÑ‚ почтение. Вот барина нашего вÑÑкой уважает, потому что он, Ñлышь ты, ÑполнÑл Ñлужбу гоÑударÑкую, он ÑколеÑкой Ñоветник…» Так раÑÑуждаÑ, Селифан забралÑÑ Ð½Ð°ÐºÐ¾Ð½ÐµÑ† в Ñамые отдаленные отвлеченноÑти. ЕÑли бы Чичиков приÑлушалÑÑ, то узнал бы много подробноÑтей, отноÑившихÑÑ Ð»Ð¸Ñ‡Ð½Ð¾ к нему; но мыÑли его так были занÑты Ñвоим предметом, что один только Ñильный удар грома заÑтавил его очнутьÑÑ Ð¸ поÑмотреть вокруг ÑебÑ; вÑе небо было Ñовершенно обложено тучами, и Ð¿Ñ‹Ð»ÑŒÐ½Ð°Ñ Ð¿Ð¾Ñ‡Ñ‚Ð¾Ð²Ð°Ñ Ð´Ð¾Ñ€Ð¾Ð³Ð° опрыÑкалаÑÑŒ каплÑми дождÑ. Ðаконец громовый удар раздалÑÑ Ð² другой раз громче и ближе, и дождь хлынул вдруг как из ведра. Сначала, принÑвши коÑое направление, хлеÑтал он в одну Ñторону кузова кибитки, потом в другую, потом, изменив и образ Ð½Ð°Ð¿Ð°Ð´ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð¸ ÑделавшиÑÑŒ Ñовершенно прÑмым, барабанил прÑмо в верх его кузова; брызги наконец Ñтали долетать ему в лицо. Ðто заÑтавило его задернутьÑÑ ÐºÐ¾Ð¶Ð°Ð½Ñ‹Ð¼Ð¸ занавеÑками Ñ Ð´Ð²ÑƒÐ¼Ñ ÐºÑ€ÑƒÐ³Ð»Ñ‹Ð¼Ð¸ окошечками, определенными на раÑÑматривание дорожных видов, и приказать Селифану ехать Ñкорее. Селифан, прерванный тоже на Ñамой Ñередине речи, Ñмекнул, что, точно, не нужно мешкать, вытащил тут же из-под козел какую-то дрÑнь из Ñерого Ñукна, надел ее в рукава, Ñхватил в руки вожжи и прикрикнул на Ñвою тройку, ÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ð°Ñ Ñ‡ÑƒÑ‚ÑŒ-чуть переÑтупала ногами, ибо чувÑтвовала приÑтное раÑÑлабление от поучительных речей. Ðо Селифан никак не мог припомнить, два или три поворота проехал. Сообразив и Ð¿Ñ€Ð¸Ð¿Ð¾Ð¼Ð¸Ð½Ð°Ñ Ð½ÐµÑколько дорогу, он догадалÑÑ, что много было поворотов, которые вÑе пропуÑтил он мимо. Так как руÑÑкий человек в решительные минуты найдетÑÑ, что Ñделать, не вдаваÑÑÑŒ в дальние раÑÑуждениÑ, то, поворотивши направо, на первую перекреÑтную дорогу, прикрикнул он: «Ðй вы, други почтенные!» — и пуÑтилÑÑ Ð²Ñкачь, мало помышлÑÑ Ð¾ том, куда приведет взÑÑ‚Ð°Ñ Ð´Ð¾Ñ€Ð¾Ð³Ð°. Дождь, однако же, казалоÑÑŒ, зарÑдил надолго. Ð›ÐµÐ¶Ð°Ð²ÑˆÐ°Ñ Ð½Ð° дороге пыль быÑтро замеÑилаÑÑŒ в грÑзь, и лошадÑм ежеминутно ÑтановилоÑÑŒ Ñ‚Ñжелее тащить бричку. Чичиков уже начинал Ñильно беÑпокоитьÑÑ, не Ð²Ð¸Ð´Ñ Ñ‚Ð°Ðº долго деревни Собакевича. По раÑчету его, давно бы пора было приехать. Он выÑматривал по Ñторонам, но темнота была такаÑ, хоть глаз выколи. — Селифан! — Ñказал он наконец, выÑунувшиÑÑŒ из брички. — Что, барин? — отвечал Селифан. — ПоглÑди-ка, не видно ли деревни? — Ðет, барин, нигде не видно! — ПоÑле чего Селифан, Ð¿Ð¾Ð¼Ð°Ñ…Ð¸Ð²Ð°Ñ ÐºÐ½ÑƒÑ‚Ð¾Ð¼, — затÑнул пеÑню не пеÑню, но что-то такое длинное, чему и конца не — было. Туда вÑе вошло: вÑе ободрительные и побудительные крики, — которыми потчевают лошадей по вÑей РоÑÑии от одного конца до — другого; прилагательные вÑех родов без дальнейшего разбора, как что — первое попалоÑÑŒ на Ñзык. Таким образом дошло до того, что он начал — называть их наконец ÑекретарÑми. Между тем Чичиков Ñтал примечать, что бричка качалаÑÑŒ на вÑе Ñтороны и наделÑла его преÑильными толчками; Ñто дало ему почувÑтвовать, что они Ñворотили Ñ Ð´Ð¾Ñ€Ð¾Ð³Ð¸ и, вероÑтно, тащилиÑÑŒ по взбороненному полю. Селифан, казалоÑÑŒ, Ñам Ñмекнул, но не говорил ни Ñлова. — Что, мошенник, по какой дороге ты едешь? — Ñказал Чичиков. — Да что ж, барин, делать, времÑ-то такое; кнута не видишь, Ñ‚Ð°ÐºÐ°Ñ â€”Â Ð¿Ð¾Ñ‚ÑŒÐ¼Ð°! — Сказавши Ñто, он так покоÑил бричку, что Чичиков принужден — был держатьÑÑ Ð¾Ð±ÐµÐ¸Ð¼Ð¸ руками. Тут только заметил он, что Селифан — подгулÑл. — Держи, держи, опрокинешь! — кричал он ему. — Ðет, барин, как можно, чтоб Ñ Ð¾Ð¿Ñ€Ð¾ÐºÐ¸Ð½ÑƒÐ», — говорил Селифан. — Ðто — нехорошо опрокинуть, Ñ ÑƒÐ¶ Ñам знаю; уж Ñ Ð½Ð¸ÐºÐ°Ðº не опрокину. — Затем — начал он Ñлегка поворачивать бричку, поворачивал, поворачивал и — наконец выворотил ее Ñовершенно набок. Чичиков и руками и ногами — шлепнулÑÑ Ð² грÑзь. Селифан лошадей, однако ж, оÑтановил, впрочем, — они оÑтановилиÑÑŒ бы и Ñами, потому что были Ñильно изнурены. Такой — непредвиденный Ñлучай Ñовершенно изумил его. Слезши Ñ ÐºÐ¾Ð·ÐµÐ», он Ñтал — перед бричкою, подперÑÑ Ð² бока обеими руками, в то Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ ÐºÐ°Ðº барин — барахталÑÑ Ð² грÑзи, ÑилÑÑÑŒ оттуда вылезть, и Ñказал поÑле некоторого — размышлениÑ: «Вишь ты, и перекинулаÑÑŒ!» — Ты пьÑн как Ñапожник! — Ñказал Чичиков. — Ðет, барин, как можно, чтоб Ñ Ð±Ñ‹Ð» пьÑн! Я знаю, что Ñто нехорошее — дело быть пьÑным. С приÑтелем поговорил, потому что Ñ Ñ…Ð¾Ñ€Ð¾ÑˆÐ¸Ð¼ — человеком можно поговорить, в том нет худого; и закуÑили вмеÑте. — ЗакуÑка не обидное дело; Ñ Ñ…Ð¾Ñ€Ð¾ÑˆÐ¸Ð¼ человеком можно закуÑить. — Рчто Ñ Ñ‚ÐµÐ±Ðµ Ñказал поÑледний раз, когда ты напилÑÑ? а? забыл? — — Ñказал Чичиков. — Ðет, ваше благородие, как можно, чтобы Ñ Ð¿Ð¾Ð·Ð°Ð±Ñ‹Ð». Я уже дело Ñвое — знаю. Я знаю, что нехорошо быть пьÑным. С хорошим человеком — поговорил, потому что… — Вот Ñ Ñ‚ÐµÐ±Ñ ÐºÐ°Ðº выÑеку, так ты у Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð±ÑƒÐ´ÐµÑˆÑŒ знать, как говорить Ñ â€”Â Ñ…Ð¾Ñ€Ð¾ÑˆÐ¸Ð¼ человеком! — Как милоÑти вашей будет угодно, — отвечал на вÑе ÑоглаÑный Селифан, — — коли выÑечь, то и выÑечь; Ñ Ð½Ð¸Ñ‡ÑƒÑ‚ÑŒ не прочь от того. Почему ж не — поÑечь, коли за дело, на то Ð²Ð¾Ð»Ñ Ð³Ð¾ÑподÑкаÑ. Оно нужно поÑечь, — потому что мужик балуетÑÑ, порÑдок нужно наблюдать. Коли за дело, то — и поÑеки; почему ж не поÑечь? Ðа такое раÑÑуждение барин Ñовершенно не нашелÑÑ, что отвечать. Ðо в Ñто времÑ, казалоÑÑŒ, как будто Ñама Ñудьба решилаÑÑŒ над ним ÑжалитьÑÑ. Издали поÑлышалÑÑ Ñобачий лай. Обрадованный Чичиков дал приказание погонÑть лошадей. РуÑÑкий возница имеет доброе чутье вмеÑто глаз; от Ñтого ÑлучаетÑÑ, что он, Ð·Ð°Ð¶Ð¼ÑƒÑ€Ñ Ð³Ð»Ð°Ð·Ð°, качает иногда во веÑÑŒ дух и вÑегда куда-нибудь да приезжает. Селифан, не Ð²Ð¸Ð´Ñ Ð½Ð¸ зги, направил лошадей так прÑмо на деревню, что оÑтановилÑÑ Ñ‚Ð¾Ð³Ð´Ð° только, когда бричка ударилаÑÑ Ð¾Ð³Ð»Ð¾Ð±Ð»Ñми в забор и когда решительно уже некуда было ехать. Чичиков только заметил Ñквозь гуÑтое покрывало лившего Ð´Ð¾Ð¶Ð´Ñ Ñ‡Ñ‚Ð¾-то похожее на крышу. Он поÑлал Селифана отыÑкивать ворота, что, без ÑомнениÑ, продолжалоÑÑŒ бы долго, еÑли бы на РуÑи не было вмеÑто швейцаров лихих Ñобак, которые доложили о нем так звонко, что он Ð¿Ð¾Ð´Ð½ÐµÑ Ð¿Ð°Ð»ÑŒÑ†Ñ‹ к ушам Ñвоим. Свет мелькнул в одном окошке и доÑÑгнул туманною Ñтруею до забора, указавши нашим дорожным ворота. Селифан принÑлÑÑ Ñтучать, и Ñкоро, отворив калитку, выÑунулаÑÑŒ какаÑ-то фигура, Ð¿Ð¾ÐºÑ€Ñ‹Ñ‚Ð°Ñ Ð°Ñ€Ð¼Ñком, и барин Ñо Ñлугою уÑлышали хриплый бабий голоÑ: — Кто Ñтучит? чего раÑходилиÑÑŒ? — Приезжие, матушка, пуÑти переночевать, — Ð¿Ñ€Ð¾Ð¸Ð·Ð½ÐµÑ Ð§Ð¸Ñ‡Ð¸ÐºÐ¾Ð². — Вишь ты, какой воÑтроногий, — Ñказала Ñтаруха, — приехал в какое — времÑ! ЗдеÑÑŒ тебе не поÑтоÑлый двор: помещица живет. — Что ж делать, матушка: вишь, Ñ Ð´Ð¾Ñ€Ð¾Ð³Ð¸ ÑбилиÑÑŒ. Ðе ночевать же в — такое Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð² Ñтепи. — Да, Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ñ‚ÐµÐ¼Ð½Ð¾Ðµ, нехорошее времÑ, — прибавил Селифан. — Молчи, дурак, — Ñказал Чичиков. — Да кто вы такой? — Ñказала Ñтаруха. — ДворÑнин, матушка. Слово «дворÑнин» заÑтавило Ñтаруху как будто неÑколько подумать. — Погодите, Ñ Ñкажу барыне, — произнеÑла она и минуты через две уже — возвратилаÑÑŒ Ñ Ñ„Ð¾Ð½Ð°Ñ€ÐµÐ¼ в руке. Ворота отперлиÑÑŒ. Огонек мелькнул и в другом окне. Бричка, въехавши на двор, оÑтановилаÑÑŒ перед небольшим домиком, который за темнотою трудно было раÑÑмотреть. Только одна половина его была озарена Ñветом, иÑходившим из окон; видна была еще лужа перед домом, на которую прÑмо ударÑл тот же Ñвет. Дождь Ñтучал звучно по деревÑнной крыше и журчащими ручьÑми Ñтекал в подÑтавленную бочку. Между тем пÑÑ‹ заливалиÑÑŒ вÑеми возможными голоÑами: один, заброÑивши вверх голову, выводил так протÑжно и Ñ Ñ‚Ð°ÐºÐ¸Ð¼ Ñтаранием, как будто за Ñто получал бог знает какое жалованье; другой отхватывал наÑкоро, как пономарь; промеж них звенел, как почтовый звонок, неугомонный диÑкант, вероÑтно молодого щенка, и вÑе Ñто, наконец, повершал баÑ, может быть, Ñтарик, наделенный дюжею Ñобачьей натурой, потому что хрипел, как хрипит певчеÑкий контрабаÑ, когда концерт в полном разливе: тенора поднимаютÑÑ Ð½Ð° цыпочки от Ñильного Ð¶ÐµÐ»Ð°Ð½Ð¸Ñ Ð²Ñ‹Ð²ÐµÑти выÑокую ноту, и вÑе, что ни еÑть, порываетÑÑ ÐºÐ²ÐµÑ€Ñ…Ñƒ, Ð·Ð°ÐºÐ¸Ð´Ñ‹Ð²Ð°Ñ Ð³Ð¾Ð»Ð¾Ð²Ñƒ, а он один, заÑунувши небритый подбородок в галÑтук, приÑев и опуÑтившиÑÑŒ почти до земли, пропуÑкает оттуда Ñвою ноту, от которой трÑÑутÑÑ Ð¸ дребезжат Ñтекла. Уже по одному Ñобачьему лаю, ÑоÑтавленному из таких музыкантов, можно было предположить, что деревушка была порÑдочнаÑ; но промокший и озÑбший герой наш ни о чем не думал, как только о поÑтели. Ðе уÑпела бричка Ñовершенно оÑтановитьÑÑ, как он уже ÑоÑкочил на крыльцо, пошатнулÑÑ Ð¸ чуть не упал. Ðа крыльцо вышла опÑть какаÑ-то женщина, помоложе прежней, но очень на нее похожаÑ. Она проводила его в комнату. Чичиков кинул вÑкользь два взглÑда: комната была обвешана Ñтаренькими полоÑатыми обоÑми; картины Ñ ÐºÐ°ÐºÐ¸Ð¼Ð¸-то птицами; между окон Ñтаринные маленькие зеркала Ñ Ñ‚ÐµÐ¼Ð½Ñ‹Ð¼Ð¸ рамками в виде ÑвернувшихÑÑ Ð»Ð¸Ñтьев; за вÑÑким зеркалом заложены были или пиÑьмо, или ÑÑ‚Ð°Ñ€Ð°Ñ ÐºÐ¾Ð»Ð¾Ð´Ð° карт, или чулок; Ñтенные чаÑÑ‹ Ñ Ð½Ð°Ñ€Ð¸Ñованными цветами на циферблате… невмочь было ничего более заметить. Он чувÑтвовал, что глаза его липнули, как будто их кто-нибудь вымазал медом. Минуту ÑпуÑÑ‚Ñ Ð²Ð¾ÑˆÐ»Ð° хозÑйка женщина пожилых лет, в каком-то Ñпальном чепце, надетом наÑкоро, Ñ Ñ„Ð»Ð°Ð½ÐµÐ»ÑŒÑŽ на шее, одна из тех матушек, небольших помещиц, которые плачутÑÑ Ð½Ð° неурожаи, убытки и держат голову неÑколько набок, а между тем набирают понемногу деньжонок в пеÑтрÑдевые мешочки, размещенные по Ñщикам комодом. Ð’ один мешочек отбирают вÑÑ‘ целковики, в другой полтиннички, в третий четвертачки, Ñ…Ð¾Ñ‚Ñ Ñ Ð²Ð¸Ð´Ñƒ и кажетÑÑ, будто бы в комоде ничего нет, кроме бельÑ, да ночных кофточек, да нитÑных моточков, да раÑпоротого Ñалопа, имеющего потом обратитьÑÑ Ð² платье, еÑли Ñтарое как-нибудь прогорит во Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð¿ÐµÑ‡ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð¿Ñ€Ð°Ð·Ð´Ð½Ð¸Ñ‡Ð½Ñ‹Ñ… лепешек Ñо вÑÑкими прÑженцами или поизотретÑÑ Ñамо Ñобою. Ðо не Ñгорит платье и не изотретÑÑ Ñамо Ñобою: бережлива Ñтарушка, и Ñалопу Ñуждено пролежать долго в раÑпоротом виде, а потом доÑтатьÑÑ Ð¿Ð¾ духовному завещанию племÑннице внучатной ÑеÑтры вмеÑте Ñо вÑÑким другим хламом. Чичиков извинилÑÑ, что побеÑпокоил неожиданным приездом. — Ðичего, ничего, — Ñказала хозÑйка. — Ð’ какое Ñто Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð²Ð°Ñ Ð±Ð¾Ð³ — принеÑ! СумÑтица и вьюга такаÑ… С дороги бы Ñледовало поеÑть чего- — нибудь, да пора-то ночнаÑ, приготовить нельзÑ. Слова хозÑйки были прерваны Ñтранным шипением, так что гоÑть было иÑпугалÑÑ; шум походил на то, как бы вÑÑ ÐºÐ¾Ð¼Ð½Ð°Ñ‚Ð° наполнилаÑÑŒ змеÑми; но, взглÑнувши вверх, он уÑпокоилÑÑ, ибо Ñмекнул, что Ñтенным чаÑам пришла охота бить. За шипеньем Ñ‚Ð¾Ñ‚Ñ‡Ð°Ñ Ð¶Ðµ поÑледовало хрипенье, и наконец, понатужаÑÑŒ вÑеми Ñилами, они пробили два чаÑа таким звуком, как бы кто колотил палкой по разбитому горшку, поÑле чего маÑтник пошел опÑть покойно щелкать направо и налево. Чичиков поблагодарил хозÑйку, Ñказавши, что ему не нужно ничего, чтобы она не беÑпокоилаÑÑŒ ни о чем, что, кроме поÑтели, он ничего не требует, и полюбопытÑтвовал только знать, в какие меÑта заехал он и далеко ли отÑюда пути к помещику Собакевичу, на что Ñтаруха Ñказала, что и не Ñлыхивала такого имени и что такого помещика вовÑе нет. — По крайней мере знаете Манилова? — Ñказал Чичиков — Ркто таков Манилов? — Помещик, матушка. — Ðет, не Ñлыхивала, нет такого помещика. — Какие же еÑть? — Бобров, Свиньин, Канапатьев, Харпакин, Трепакин, Плешаков. — Богатые люди или нет? — Ðет, отец, богатых Ñлишком нет. У кого двадцать душ, у кого — тридцать, а таких, чтоб по Ñотне, таких нет. Чичиков заметил, что он заехал в порÑдочную глушь. — Далеко ли по крайней мере до города? — РверÑÑ‚ шеÑтьдеÑÑÑ‚ будет. Как жаль мне, что нечего вам покушать! не — хотите ли, батюшка, выпить чаю? — Благодарю, матушка. Ðичего не нужно, кроме поÑтели. — Правда, Ñ Ñ‚Ð°ÐºÐ¾Ð¹ дороги и очень нужно отдохнуть. Вот здеÑÑŒ и — раÑположитеÑÑŒ, батюшка, на Ñтом диване. Ðй, ФетиньÑ, принеÑи перину, — подушки и проÑтыню. Какое-то Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð¿Ð¾Ñлал бог: гром такой — у Ð¼ÐµÐ½Ñ â€”Â Ð²ÑÑŽ ночь горела Ñвеча перед образом. ÐÑ…, отец мой, да у тебÑ-то, как — у борова, вÑÑ Ñпина и бок в грÑзи! где так изволил заÑалитьÑÑ? — Еще Ñлаву богу, что только заÑалилÑÑ, нужно благодарить, что не — отломал ÑовÑем боков. — СвÑтители, какие ÑтраÑти! Да не нужно ли чем потереть Ñпину? — СпаÑибо, ÑпаÑибо. Ðе беÑпокойтеÑÑŒ, а прикажите только вашей девке — повыÑушить и вычиÑтить мое платье. — Слышишь, ФетиньÑ! — Ñказала хозÑйка, обратÑÑÑŒ к женщине, выходившей — на крыльцо Ñо Ñвечою, ÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ð°Ñ ÑƒÑпела уже притащить перину и, взбивши — ее Ñ Ð¾Ð±Ð¾Ð¸Ñ… боков руками, напуÑтила целый потоп перьев по вÑей — комнате. — Ты возьми ихний-то кафтан вмеÑте Ñ Ð¸Ñподним и прежде — проÑуши их перед огнем, как делывали покойнику барину, а поÑле — перетри и выколоти хорошенько. — Слушаю, ÑударынÑ! — говорила ФетиньÑ, поÑÑ‚Ð¸Ð»Ð°Ñ Ñверх перины проÑтыню — и ÐºÐ»Ð°Ð´Ñ Ð¿Ð¾Ð´ÑƒÑˆÐºÐ¸. — Ðу, вот тебе поÑтель готова, — Ñказала хозÑйка. — Прощай, батюшка, — желаю покойной ночи. Да не нужно ли еще чего? Может, ты привык, отец — мой, чтобы кто-нибудь почеÑал на ночь пÑтки? Покойник мой без Ñтого — никак не заÑыпал. Ðо гоÑть отказалÑÑ Ð¸ от почеÑÑ‹Ð²Ð°Ð½Ð¸Ñ Ð¿Ñток. ХозÑйка вышла, и он тот же Ñ‡Ð°Ñ Ð¿Ð¾Ñпешил раздетьÑÑ, отдав Фетинье вÑÑŽ ÑнÑтую Ñ ÑÐµÐ±Ñ Ñбрую, как верхнюю, так и нижнюю, и ФетиньÑ, пожелав также Ñ Ñвоей Ñтороны покойной ночи, утащила Ñти мокрые доÑпехи. ОÑтавшиÑÑŒ один, он не без удовольÑÑ‚Ð²Ð¸Ñ Ð²Ð·Ð³Ð»Ñнул на Ñвою поÑтель, ÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ð°Ñ Ð±Ñ‹Ð»Ð° почти до потолка. ФетиньÑ, как видно, была маÑтерица взбивать перины. Когда, подÑтавивши Ñтул, взобралÑÑ Ð¾Ð½ на поÑтель, она опуÑтилаÑÑŒ под ним почти до Ñамого пола, и перьÑ, вытеÑненные им из пределов, разлетелиÑÑŒ во вÑе углы комнаты. ПогаÑив Ñвечу, он накрылÑÑ Ñитцевым одеÑлом и, ÑвернувшиÑÑŒ под ним кренделем, заÑнул в ту же минуту. ПроÑнулÑÑ Ð½Ð° другой лень он уже довольно поздним утром. Солнце Ñквозь окно блиÑтало ему прÑмо в глаза, и мухи, которые вчера Ñпали Ñпокойно на Ñтенах и на потолке, вÑе обратилиÑÑŒ к нему: одна Ñела ему на губу, Ð´Ñ€ÑƒÐ³Ð°Ñ Ð½Ð° ухо, Ñ‚Ñ€ÐµÑ‚ÑŒÑ Ð½Ð¾Ñ€Ð¾Ð²Ð¸Ð»Ð° как бы уÑеÑтьÑÑ Ð½Ð° Ñамый глаз, ту же, ÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ð°Ñ Ð¸Ð¼ÐµÐ»Ð° неоÑторожноÑть подÑеÑть близко к ноÑовой ноздре, он потÑнул впроÑонках в Ñамый ноÑ, что заÑтавило его крепко чихнуть, — обÑтоÑтельÑтво, бывшее причиною его пробуждениÑ. Окинувши взглÑдом комнату, он теперь заметил, что на картинах не вÑÑ‘ были птицы: между ними виÑел портрет Кутузова и пиÑанный маÑлÑными краÑками какой-то Ñтарик Ñ ÐºÑ€Ð°Ñными обшлагами на мундире, как нашивали при Павле Петровиче. ЧаÑÑ‹ опÑть иÑпуÑтили шипение и пробили деÑÑть; в дверь выглÑнуло женÑкое лицо и в ту же минуту ÑпрÑталоÑÑŒ, ибо Чичиков, Ð¶ÐµÐ»Ð°Ñ Ð¿Ð¾Ð»ÑƒÑ‡ÑˆÐµ заÑнуть, Ñкинул Ñ ÑÐµÐ±Ñ Ñовершенно вÑе. ВыглÑнувшее лицо показалоÑÑŒ ему как будто неÑколько знакомо. Он Ñтал припоминать Ñебе: кто бы Ñто был, и наконец вÑпомнил, что Ñто была хозÑйка. Он надел рубаху; платье, уже выÑушенное и вычищенное, лежало возле него. ОдевшиÑÑŒ, подошел он к зеркалу и чихнул опÑть так громко, что подошедший в Ñто Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ðº окну индейÑкий петух — окно же было очень близко от земли — заболтал ему что-то вдруг и веÑьма Ñкоро на Ñвоем Ñтранном Ñзыке, вероÑтно «желаю здравÑтвовать», на что Чичиков Ñказал ему дурака. Подошедши к окну, он начал раÑÑматривать бывшие перед ним виды: окно глÑдело едва ли не в курÑтник; по крайней мере, находившийÑÑ Ð¿ÐµÑ€ÐµÐ´ ним узенький дворик веÑÑŒ был наполнен птицами и вÑÑкой домашней тварью. Индейкам и курам не было чиÑла; промеж них раÑхаживал петух мерными шагами, потрÑÑ…Ð¸Ð²Ð°Ñ Ð³Ñ€ÐµÐ±Ð½ÐµÐ¼ и Ð¿Ð¾Ð²Ð¾Ñ€Ð°Ñ‡Ð¸Ð²Ð°Ñ Ð³Ð¾Ð»Ð¾Ð²Ñƒ набок, как будто к чему-то приÑлушиваÑÑÑŒ; ÑÐ²Ð¸Ð½ÑŒÑ Ñ ÑемейÑтвом очутилаÑÑŒ тут же; тут же, Ñ€Ð°Ð·Ð³Ñ€ÐµÐ±Ð°Ñ ÐºÑƒÑ‡Ñƒ Ñора, Ñъела она мимоходом цыпленка и, не Ð·Ð°Ð¼ÐµÑ‡Ð°Ñ Ñтого, продолжала упиÑывать арбузные корки Ñвоим порÑдком. Ðтот небольшой дворик, или курÑтник, переграждал дощатый забор, за которым Ñ‚ÑнулиÑÑŒ проÑтранные огороды Ñ ÐºÐ°Ð¿ÑƒÑтой, луком, картофелем, Ñветлой и прочим хозÑйÑтвенным овощем. По огороду были разброÑаны кое-где Ñблони и другие фруктовые деревьÑ, накрытые ÑетÑми Ð´Ð»Ñ Ð·Ð°Ñ‰Ð¸Ñ‚Ñ‹ от Ñорок и воробьев, из которых поÑледние целыми коÑвенными тучами переноÑилиÑÑŒ Ñ Ð¾Ð´Ð½Ð¾Ð³Ð¾ меÑта на другое. Ð”Ð»Ñ Ñтой же Ñамой причины водружено было неÑколько чучел на длинных шеÑтах, Ñ Ñ€Ð°Ñтопыренными руками; на одном из них надет был чепец Ñамой хозÑйки. За огородами Ñледовали креÑтьÑнÑкие избы, которые Ñ…Ð¾Ñ‚Ñ Ð±Ñ‹Ð»Ð¸ выÑтроены враÑÑыпную и не заключены в правильные улицы, но, по замечанию, Ñделанному Чичиковым, показывали довольÑтво обитателей, ибо были поддерживаемы как Ñледует: изветшавший Ñ‚ÐµÑ Ð½Ð° крышах везде был заменен новым; ворота нигде не покоÑилиÑÑŒ, а в обращенных к нему креÑтьÑнÑких крытых ÑараÑÑ… заметил он где ÑтоÑвшую запаÑную почти новую телегу, а где и две. «Да у ней деревушка не маленька», — Ñказал он и положил тут же разговоритьÑÑ Ð¸ познакомитьÑÑ Ñ Ñ…Ð¾Ð·Ñйкой покороче. Он заглÑнул в щелочку двери, из которой она было выÑунула голову, и, увидев ее, ÑидÑщую за чайным Ñтоликом, вошел к ней Ñ Ð²ÐµÑелым и лаÑковым видом. — ЗдравÑтвуйте, батюшка. Каково почивали? — Ñказала хозÑйка, — приподнимаÑÑÑŒ Ñ Ð¼ÐµÑта. Она была одета лучше, нежели вчера, — в — темном платье и уже не в Ñпальном чепце, но на шее вÑе так же было — что-то завÑзано. — Хорошо, хорошо, — говорил Чичиков, ÑадÑÑÑŒ в креÑла. — Ð’Ñ‹ как, — матушка? — Плохо, отец мой. — Как так? — БеÑÑонница. Ð’Ñе поÑÑница болит, и нога, что повыше коÑточки, так вот — и ломит. — Пройдет, пройдет, матушка. Ðа Ñто нечего глÑдеть. — Дай бог, чтобы прошло. Я-то Ñмазывала Ñвиным Ñалом и Ñкипидаром тоже — Ñмачивала. Ð Ñ Ñ‡ÐµÐ¼ прихлебаете чайку? Во флÑжке фруктоваÑ. — Ðедурно, матушка, хлебнем и фруктовой. Читатель, Ñ Ð´ÑƒÐ¼Ð°ÑŽ, уже заметил, что Чичиков, неÑÐ¼Ð¾Ñ‚Ñ€Ñ Ð½Ð° лаÑковый вид, говорил, однако же, Ñ Ð±Ð¾Ð»ÑŒÑˆÐµÑŽ Ñвободою, нежели Ñ ÐœÐ°Ð½Ð¸Ð»Ð¾Ð²Ñ‹Ð¼, и вовÑе не церемонилÑÑ. Ðадобно Ñказать, кто у Ð½Ð°Ñ Ð½Ð° РуÑи еÑли не угналиÑÑŒ еще кой в чем другою за иноÑтранцами, то далеко перегнали их в умении обращатьÑÑ. ПереÑчитать Ð½ÐµÐ»ÑŒÐ·Ñ Ð²Ñех оттенков и тонкоÑтей нашего обращениÑ. Француз или немец век не Ñмекнет и не поймет вÑех его оÑобенноÑтей и различий; он почти тем же голоÑом и тем же Ñзыком Ñтанет говорить и Ñ Ð¼Ð¸Ð»Ð»Ð¸Ð¾Ð½Ñ‰Ð¸ÐºÐ¾Ð¼, и Ñ Ð¼ÐµÐ»ÐºÐ¸Ð¼ табачным торгашом, хотÑ, конечно, в душе поподличает в меру перед первым. У Ð½Ð°Ñ Ð½Ðµ то: у Ð½Ð°Ñ ÐµÑть такие мудрецы, которые Ñ Ð¿Ð¾Ð¼ÐµÑ‰Ð¸ÐºÐ¾Ð¼, имеющим двеÑти душ, будут говорить ÑовÑем иначе, нежели Ñ Ñ‚ÐµÐ¼, у которого их триÑта, а у которого их триÑта, будут говорить опÑть не так, как Ñ Ñ‚ÐµÐ¼, у которого их пÑтьÑот, а Ñ Ñ‚ÐµÐ¼, у которого их пÑтьÑот, опÑть не так, как Ñ Ñ‚ÐµÐ¼, у которого их воÑемьÑот, — Ñловом, хоть воÑходи до миллиона, вÑÑ‘ найдут оттенки. Положим, например, ÑущеÑтвует канцелÑриÑ, не здеÑÑŒ, а в тридевÑтом гоÑударÑтве, а в канцелÑрии, положим, ÑущеÑтвует правитель канцелÑрии. Прошу Ñмотреть на него, когда он Ñидит Ñреди Ñвоих подчиненных, — да проÑто от Ñтраха и Ñлова не выговоришь! гордоÑть и благородÑтво, и уж чего не выражает лицо его? проÑто бери киÑть, да и риÑуй: Прометей, решительный Прометей! Ð’Ñ‹Ñматривает орлом, выÑтупает плавно, мерно. Тот же Ñамый орел, как только вышел из комнаты и приближаетÑÑ Ðº кабинету Ñвоего начальника, куропаткой такой Ñпешит Ñ Ð±ÑƒÐ¼Ð°Ð³Ð°Ð¼Ð¸ под мышкой, что мочи нет. Ð’ общеÑтве и на вечеринке, будь вÑе небольшого чина, Прометей так и оÑтанетÑÑ ÐŸÑ€Ð¾Ð¼ÐµÑ‚ÐµÐµÐ¼, а чуть немного повыше его, Ñ ÐŸÑ€Ð¾Ð¼ÐµÑ‚ÐµÐµÐ¼ ÑделаетÑÑ Ñ‚Ð°ÐºÐ¾Ðµ превращение, какого и Овидий не выдумает: муха, меньше даже мухи, уничтожилÑÑ Ð² пеÑчинку! «Да Ñто не Иван Петрович, — говоришь, глÑÐ´Ñ Ð½Ð° него. — Иван Петрович выше роÑтом, а Ñтот и низенький и худенький; тот говорит громко, баÑит и никогда не ÑмеетÑÑ, а Ñтот черт знает что: пищит птицей и вÑе ÑмеетÑÑ». Подходишь ближе, глÑдишь — точно Иван Петрович! «Ðхе-хе», — думаешь Ñебе… Ðо, однако ж, обратимÑÑ Ðº дейÑтвующим лицам. Чичиков, как уж мы видели, решилÑÑ Ð²Ð¾Ð²Ñе не церемонитьÑÑ Ð¸ потому, взÑвши в руки чашку Ñ Ñ‡Ð°ÐµÐ¼ и вливши туда фруктовой, повел такие речи: — У ваÑ, матушка, Ñ…Ð¾Ñ€Ð¾ÑˆÐ°Ñ Ð´ÐµÑ€ÐµÐ²ÐµÐ½ÑŒÐºÐ°. Сколько в ней душ? — Душ-то в ней, отец мой, без малого воÑемьдеÑÑÑ‚, — Ñказала хозÑйка, — — да беда, времена плохи, вот и прошлый год был такой неурожай, что — боже храни. — Однако ж мужички на вид дюжие, избенки крепкие. Рпозвольте узнать — фамилию вашу. Я так раÑÑеÑлÑÑ… приехал в ночное времÑ…: — Коробочка, коллежÑÐºÐ°Ñ Ñекретарша. — Покорнейше благодарю. Ð Ð¸Ð¼Ñ Ð¸ отчеÑтво? — ÐаÑтаÑÑŒÑ ÐŸÐµÑ‚Ñ€Ð¾Ð²Ð½Ð°. — ÐаÑтаÑÑŒÑ ÐŸÐµÑ‚Ñ€Ð¾Ð²Ð½Ð°? хорошее Ð¸Ð¼Ñ ÐаÑтаÑÑŒÑ ÐŸÐµÑ‚Ñ€Ð¾Ð²Ð½Ð°. У Ð¼ÐµÐ½Ñ Ñ‚ÐµÑ‚ÐºÐ° — роднаÑ, ÑеÑтра моей матери, ÐаÑтаÑÑŒÑ ÐŸÐµÑ‚Ñ€Ð¾Ð²Ð½Ð°. — Рваше Ð¸Ð¼Ñ ÐºÐ°Ðº? — ÑпроÑила помещица. — Ведь вы, Ñ Ñ‡Ð°Ð¹, заÑедатель? — Ðет, матушка, — отвечал Чичиков, уÑмехнувшиÑÑŒ, — чай, не заÑедатель, — а так ездим по Ñвоим делишкам. — Ð, так вы покупщик! Как же жаль, право, что Ñ Ð¿Ñ€Ð¾Ð´Ð°Ð»Ð° мед купцам так — дешево, а вот ты бы, отец мой, у менÑ, верно, его купил. — Рвот меду и не купил бы. — Что ж другое? Разве пеньку? Да вить и пеньки у Ð¼ÐµÐ½Ñ Ñ‚ÐµÐ¿ÐµÑ€ÑŒ маловато: — полпуда вÑего. — Ðет, матушка, другого рода товарец: Ñкажите, у Ð²Ð°Ñ ÑƒÐ¼Ð¸Ñ€Ð°Ð»Ð¸ — креÑтьÑне? — Ох, батюшка, оÑьмнадцать человека — Ñказала Ñтаруха, вздохнувши. — И — умер такой вÑÑ‘ Ñлавный народ, вÑÑ‘ работники. ПоÑле того, правда, — народилоÑÑŒ, да что в них: вÑе Ñ‚Ð°ÐºÐ°Ñ Ð¼ÐµÐ»ÑŽÐ·Ð³Ð°; а заÑедатель подъехал — — подать, говорит, уплачивать Ñ Ð´ÑƒÑˆÐ¸. Ðарод мертвый, а плати, как за — живого. Ðа прошлой неделе Ñгорел у Ð¼ÐµÐ½Ñ ÐºÑƒÐ·Ð½ÐµÑ†, такой иÑкуÑный — кузнец и ÑлеÑарное маÑтерÑтво знал. — Разве у Ð²Ð°Ñ Ð±Ñ‹Ð» пожар, матушка? — Бог приберег от такой беды, пожар бы еще хуже; Ñам Ñгорел, отец мой. — Внутри у него как-то загорелоÑÑŒ, череÑчур выпил, только Ñиний огонек — пошел от него, веÑÑŒ иÑтлел, иÑтлел и почернел, как уголь, а такой — был преиÑкуÑный кузнец! и теперь мне выехать не на чем: некому — лошадей подковать. — Ðа вÑе Ð²Ð¾Ð»Ñ Ð±Ð¾Ð¶ÑŒÑ, матушка! — Ñказал Чичиков, вздохнувши, — против — мудроÑти божией ничего Ð½ÐµÐ»ÑŒÐ·Ñ Ñказать… УÑтупите-ка их мне, ÐаÑтаÑÑŒÑ â€”Â ÐŸÐµÑ‚Ñ€Ð¾Ð²Ð½Ð°? — Кого, батюшка? — Да вот Ñтих-то вÑех, что умерли. — Да как же уÑтупить их? — Да так проÑто. Или, пожалуй, продайте. Я вам за них дам деньги. — Да как же? Я, право, в толк-то не возьму. Ðешто хочешь ты их — откапывать из земли? Чичиков увидел, что Ñтаруха хватила далеко и что необходимо ей нужно раÑтолковать, в чем дело. Ð’ немногих Ñловах объÑÑнил он ей, что перевод или покупка будет значитьÑÑ Ñ‚Ð¾Ð»ÑŒÐºÐ¾ на бумаге и души будут пропиÑаны как бы живые. — Да на что ж они тебе? — Ñказала Ñтаруха, выпучив на него глаза. — Ðто уж мое дело. — Да ведь они ж мертвые. — Да кто же говорит, что они живые? Потому-то и в убыток вам, что — мертвые: вы за них платите, а теперь Ñ Ð²Ð°Ñ Ð¸Ð·Ð±Ð°Ð²Ð»ÑŽ от хлопот и — платежа. Понимаете? Да не только избавлю, да еще Ñверх того дам вам — пÑтнадцать рублей. Ðу, теперь ÑÑно? — Право, не знаю, — произнеÑла хозÑйка Ñ Ñ€Ð°ÑÑтановкой. — Ведь Ñ â€”Â Ð¼ÐµÑ€Ñ‚Ð²Ñ‹Ñ… никогда еще не продавала — Еще бы! Ðто бы Ñкорей походило на диво, еÑли бы вы их кому нибудь — продали. Или вы думаете, что в них еÑть в Ñамом деле какой-нибудь — прок? — Ðет, Ñтого-то Ñ Ð½Ðµ думаю. Что ж в них за прок, проку никакого нет. â€”Â ÐœÐµÐ½Ñ Ñ‚Ð¾Ð»ÑŒÐºÐ¾ то и затруднÑет, что они уже мертвые. «Ðу, баба, кажетÑÑ, крепколобаÑ!» — подумал про ÑÐµÐ±Ñ Ð§Ð¸Ñ‡Ð¸ÐºÐ¾Ð². — ПоÑлушайте, матушка. Да вы раÑÑудите только хорошенько: — ведь вы — разорÑетеÑÑŒ, платите за него подать, как за живого… — Ох, отец мой, и не говори об Ñтом! — подхватила помещица. — Еще — третью неделю взнеÑла больше полутораÑта. Да заÑÐµÐ´Ð°Ñ‚ÐµÐ»Ñ Ð¿Ð¾Ð´Ð¼Ð°Ñлила. — Ðу, видите, матушка. Ртеперь примите в Ñоображение только то, что — заÑÐµÐ´Ð°Ñ‚ÐµÐ»Ñ Ð²Ð°Ð¼ подмаÑливать больше не нужно, потому что теперь Ñ â€”Â Ð¿Ð»Ð°Ñ‡Ñƒ за них; Ñ, а не вы; Ñ Ð¿Ñ€Ð¸Ð½Ð¸Ð¼Ð°ÑŽ на ÑÐµÐ±Ñ Ð²Ñе повинноÑти. Я — Ñовершу даже крепоÑть на Ñвои деньги, понимаете ли вы Ñто? Старуха задумалаÑÑŒ. Она видела, что дело, точно, как будто выгодно, да только уж Ñлишком новое и небывалое; а потому начала Ñильно побаиватьÑÑ, чтобы как-нибудь не надул ее Ñтот покупщик; приехал же бог знает откуда, да еще и в ночное времÑ. — Так что ж, матушка, по рукам, что ли? — говорил Чичиков. — Право, отец мой, никогда еще не ÑлучалоÑÑŒ продавать мне покойников. — Живых-то Ñ ÑƒÑтупила, вот и третьего года протопопу двух девок, по — Ñту рублей каждую, и очень благодарил, такие вышли Ñлавные — работницы: Ñами Ñалфетки ткут. — Ðу, да не о живых дело; бог Ñ Ð½Ð¸Ð¼Ð¸. Я Ñпрашиваю мертвых. — Право, Ñ Ð±Ð¾ÑŽÑÑŒ на первых-то порах, чтобы как-нибудь не понеÑти — убытку. Может быть, ты, отец мой, Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð¾Ð±Ð¼Ð°Ð½Ñ‹Ð²Ð°ÐµÑˆÑŒ, а они того… они — больше как-нибудь ÑтоÑÑ‚. — ПоÑлушайте, матушка… ÑÑ…, какие вы! что ж они могут Ñтоить? — РаÑÑмотрите: ведь Ñто прах. Понимаете ли? Ñто проÑто прах. Ð’Ñ‹ — возьмите вÑÑкую негодную, поÑледнюю вещь, например даже проÑтую — трÑпку, и трÑпке еÑть цена: ее хоть по крайней мере купÑÑ‚ на — бумажную фабрику, а ведь Ñто ни на что не нужно. Ðу, Ñкажите Ñами, — на что оно нужно? — Уж Ñто, точно, правда. Уж ÑовÑем ни на что не нужно; да ведь Ð¼ÐµÐ½Ñ â€”Â Ð¾Ð´Ð½Ð¾ только и оÑтанавливает, что ведь они уже мертвые. «Ðк ее, Ð´ÑƒÐ±Ð¸Ð½Ð½Ð¾Ð³Ð¾Ð»Ð¾Ð²Ð°Ñ ÐºÐ°ÐºÐ°Ñ! — Ñказал про ÑÐµÐ±Ñ Ð§Ð¸Ñ‡Ð¸ÐºÐ¾Ð², уже Ð½Ð°Ñ‡Ð¸Ð½Ð°Ñ Â«Ð²Ñ‹Ñ…Ð¾Ð´Ð¸Ñ‚ÑŒ из терпениÑ. — Пойди ты Ñладь Ñ Ð½ÐµÑŽ! в пот броÑила, «проклÑÑ‚Ð°Ñ Ñтаруха!» Тут он, вынувши из кармана платок, начал отирать «пот, в Ñамом деле выÑтупивший на лбу. Впрочем, Чичиков напраÑно «ÑердилÑÑ: иной и почтенный, и гоÑударÑтвенный даже человек, а на деле «выходит ÑÐ¾Ð²ÐµÑ€ÑˆÐµÐ½Ð½Ð°Ñ ÐšÐ¾Ñ€Ð¾Ð±Ð¾Ñ‡ÐºÐ°. Как зарубил что Ñебе в голову, то уж «ничем его не переÑилить; Ñколько ни предÑтавлÑй ему доводов, ÑÑных «как день, вÑе отÑкакивает от него, как резинный мÑч отÑкакивает от «Ñтены. Отерши пот, Чичиков решилÑÑ Ð¿Ð¾Ð¿Ñ€Ð¾Ð±Ð¾Ð²Ð°Ñ‚ÑŒ, Ð½ÐµÐ»ÑŒÐ·Ñ Ð»Ð¸ ее навеÑти «на путь какою-нибудь иною Ñтороною. — Вы, матушка, — Ñказал он, — или не хотите понимать Ñлов моих, или — так нарочно говорите, лишь бы что-нибудь говорить… Я вам даю деньги: — пÑтнадцать рублей аÑÑигнациÑми. Понимаете ли? Ведь Ñто деньги. Ð’Ñ‹ их — не Ñыщете на улице. Ðу, признайтеÑÑŒ, почем продали мед? — По двенадцати рублей пуд. — Хватили немножко греха на душу, матушка. По двенадцати не продали. — Ей-богу, продала. — Ðу видите ль? Так зато Ñто мед. Ð’Ñ‹ Ñобирали его, может быть, около — года, Ñ Ð·Ð°Ð±Ð¾Ñ‚Ð°Ð¼Ð¸, Ñо Ñтаранием, хлопотами; ездили, морили пчел, — кормили их в погребе целую зиму; а мертвые души дело не от мира — Ñего. Тут вы Ñ Ñвоей Ñтороны никакого не прилагали ÑтараниÑ, на то — была Ð²Ð¾Ð»Ñ Ð±Ð¾Ð¶Ð¸Ñ, чтоб они оÑтавили мир Ñей, нанеÑÑ ÑƒÑ‰ÐµÑ€Ð± вашему — хозÑйÑтву. Там вы получили за труд, за Ñтарание двенадцать рублей, а — тут вы берете ни за что, даром, да и не двенадцать, а пÑтнадцать, да — и не Ñеребром, а вÑе Ñиними аÑÑигнациÑми. — ПоÑле таких Ñильных — убеждений Чичиков почти уже не ÑомневалÑÑ, что Ñтаруха наконец — подаÑÑ‚ÑÑ. — Право, — отвечала помещица, — мое такое неопытное вдовье дело! лучше — ж Ñ Ð¼Ð°Ð½ÐµÐ½ÑŒÐºÐ¾ повременю, авоÑÑŒ понаедут купцы, да примерюÑÑŒ к ценам. — Страм, Ñтрам, матушка! проÑто Ñтрам! Ðу что вы Ñто говорите, — подумайте Ñами! Кто же Ñтанет покупать их? Ðу какое употребление он — может из них Ñделать ? — Рможет, в хозÑйÑтве-то как-нибудь под Ñлучай понадобÑÑ‚ÑÑ… — — возразила Ñтаруха, да и не кончила речи, открыта рот и Ñмотрела на — него почти Ñо Ñтрахом, Ð¶ÐµÐ»Ð°Ñ Ð·Ð½Ð°Ñ‚ÑŒ, что он на Ñто Ñкажет. — Мертвые в хозÑйÑтве! Ðк куда хватили! Воробьев разве пугать по ночам — в вашем огороде, что ли? — С нами креÑÑ‚Ð½Ð°Ñ Ñила! Какие ты ÑтраÑти говоришь! — проговорила — Ñтаруха, креÑÑ‚ÑÑÑŒ. — Куда ж еще вы их хотели приÑтроить? Да, впрочем, ведь коÑти и могилы — — вÑе вам оÑтаетÑÑ, перевод только на бумаге. Ðу, так что же? Как — же? отвечайте по крайней мере. Старуха вновь задумалаÑÑŒ. — О чем же вы думаете, ÐаÑтаÑÑŒÑ ÐŸÐµÑ‚Ñ€Ð¾Ð²Ð½Ð°? — Право, Ñ Ð²Ñе не приберу, как мне быть; лучше Ñ Ð²Ð°Ð¼ пеньку продам. — Да что ж пенька? Помилуйте, Ñ Ð²Ð°Ñ Ð¿Ñ€Ð¾ÑˆÑƒ ÑовÑем о другом, а вы мне — пеньку Ñуете! Пенька пенькою, в другой раз приеду, заберу и пеньку. — Так как же, ÐаÑтаÑÑŒÑ ÐŸÐµÑ‚Ñ€Ð¾Ð²Ð½Ð°? — Ей-богу, товар такой Ñтранный, ÑовÑем небывалый! ЗдеÑÑŒ Чичиков вышел Ñовершенно из границ вÑÑкого терпениÑ, хватил в Ñердцах Ñтулом об пол и поÑулил ей черта. Черта помещица иÑпугалаÑÑŒ необыкновенно. — Ох, не припоминай его, бог Ñ Ð½Ð¸Ð¼! — вÑкрикнула она, вÑÑ Ð¿Ð¾Ð±Ð»ÐµÐ´Ð½ÐµÐ². — — Еще третьего Ð´Ð½Ñ Ð²ÑÑŽ ночь мне ÑнилÑÑ Ð¾ÐºÐ°Ñнный. Вздумала было на ночь — загадать на картах поÑле молитвы, да, видно, в наказание-то бог и — наÑлал его. Такой гадкий привиделÑÑ; а рога-то длиннее бычачьих. — Я дивлюÑÑŒ, как они вам деÑÑтками не ÑнÑÑ‚ÑÑ. Из одного хриÑтианÑкого â€”Â Ñ‡ÐµÐ»Ð¾Ð²ÐµÐºÐ¾Ð»ÑŽÐ±Ð¸Ñ Ñ…Ð¾Ñ‚ÐµÐ»: вижу, Ð±ÐµÐ´Ð½Ð°Ñ Ð²Ð´Ð¾Ð²Ð° убиваетÑÑ, терпит нужду… да — пропади и околей Ñо вÑей вашей деревней!.. — ÐÑ…, какие ты забранки пригинаешь! — Ñказала Ñтаруха, глÑÐ´Ñ Ð½Ð° него — Ñо Ñтрахом. — Да не найдешь Ñлов Ñ Ð²Ð°Ð¼Ð¸! Право, Ñловно какаÑ-нибудь, не Ð³Ð¾Ð²Ð¾Ñ€Ñ â€”Â Ð´ÑƒÑ€Ð½Ð¾Ð³Ð¾ Ñлова, дворнÑжка, что лежит на Ñене и Ñам не еÑÑ‚ Ñена, и — другим не лает. Я хотел было закупать у Ð²Ð°Ñ Ñ…Ð¾Ð·ÑйÑтвенные продукты — разные, потому что Ñ Ð¸ казенные подрÑды тоже веду… — ЗдеÑÑŒ он — прилгнул, хоть и вÑкользь и без вÑÑкого дальнейшего размышлениÑ, но — неожиданно удачно. Казенные подрÑды подейÑтвовали Ñильно на ÐаÑтаÑью — Петровну, по крайней мере, она произнеÑла уже почти проÑительным — голоÑом: — Да чего ж ты раÑÑердилÑÑ Ñ‚Ð°Ðº горÑчо? Знай Ñ Ð¿Ñ€ÐµÐ¶Ð´Ðµ, что ты такой — Ñердитый, да Ñ Ð±Ñ‹ ÑовÑем тебе и не прекоÑловила. — ЕÑть из чего ÑердитьÑÑ! Дело Ñйца выеденного не Ñтоит, а Ñ Ñтану из- — за него ÑердитьÑÑ! — Ðу, да изволь, Ñ Ð³Ð¾Ñ‚Ð¾Ð²Ð° отдать за пÑтнадцать аÑÑигнацией! Только — Ñмотри, отец мой, а наÑчет подрÑдов-то: еÑли ÑлучитÑÑ Ð¼ÑƒÐºÐ¸ брать — ржаной, или гречневой, или круп, или Ñкотины битой, так уж, — пожалуйÑта, не обидь менÑ. — Ðет, матушка, не обижу, — говорил он, а между тем отирал рукою пот, — который в три Ñ€ÑƒÑ‡ÑŒÑ ÐºÐ°Ñ‚Ð¸Ð»ÑÑ Ð¿Ð¾ лицу его. Он раÑÑпроÑил ее, не имеет — ли она в городе какого-нибудь поверенного или знакомого, которого бы — могла уполномочить на Ñовершение крепоÑти и вÑего, что Ñледует. — Как же, протопопа, отца Кирила, Ñын Ñлужит в палате, — Ñказала — Коробочка. Чичиков попроÑил ее напиÑать к нему доверенное пиÑьмо и, чтобы избавить от лишних затруднений, Ñам даже взÑлÑÑ Ñочинить. «Хорошо бы было, — подумала между тем про ÑÐµÐ±Ñ ÐšÐ¾Ñ€Ð¾Ð±Ð¾Ñ‡ÐºÐ°, — еÑли бы он «забрал у Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð² казну муку и Ñкотину. Ðужно его задобрить: теÑта Ñо «вчерашнего вечера еще оÑталоÑÑŒ, так пойти Ñказать Фетинье, чтоб «Ñпекла блинов; хорошо бы также загнуть пирог преÑный Ñ Ñйцом, у Ð¼ÐµÐ½Ñ Â«ÐµÐ³Ð¾ Ñлавно загибают, да и времени берет немного». ХозÑйка вышла Ñ Ñ‚ÐµÐ¼ «чтобы привеÑти в иÑполнение мыÑль наÑчет Ð·Ð°Ð³Ð½ÑƒÑ‚Ð¸Ñ Ð¿Ð¸Ñ€Ð¾Ð³Ð° и, вероÑтно, «пополнить ее другими произведениÑми домашней пекарни и ÑтрÑпни; а «Чичиков вышел в гоÑтиную, где провел ночь, Ñ Ñ‚ÐµÐ¼ чтобы вынуть нужные «бумаги из Ñвоей шкатулки. Ð’ гоÑтиной давно уже было вÑе прибрано, «роÑкошные перины вынеÑены вон, перед диваном ÑтоÑл покрытый Ñтол. «ПоÑтавив на него шкатулку, он неÑколько отдохнул, ибо чувÑтвовал, что «был веÑÑŒ в поту, как в реке: вÑе, что ни было на нем, Ð½Ð°Ñ‡Ð¸Ð½Ð°Ñ Ð¾Ñ‚ «рубашки до чулок, вÑе было мокро. Ðк уморила как проклÑÑ‚Ð°Ñ Ñтаруха» — «Ñказал он, немного отдохнувши, и отпер шкатулку. Ðвтор уверен, что «еÑть читатели такие любопытные, которые пожелают даже узнать план и «внутреннее раÑположение шкатулки. Пожалуй, почему же не «удовлетворить! Вот оно, внутреннее раÑположение: в Ñамой Ñредине «мыльница, за мыльницею шеÑть-Ñемь узеньких перегородок Ð´Ð»Ñ Ð±Ñ€Ð¸Ñ‚Ð²; «потом квадратные закоулки Ð´Ð»Ñ Ð¿ÐµÑочницы и чернильницы Ñ Ð²Ñ‹Ð´Ð¾Ð»Ð±Ð»ÐµÐ½Ð½Ð¾ÑŽ «между ними лодочкой Ð´Ð»Ñ Ð¿ÐµÑ€ÑŒÐµÐ², Ñургучей и вÑего, что подлиннее; «потом вÑÑкие перегородки Ñ ÐºÑ€Ñ‹ÑˆÐµÑ‡ÐºÐ°Ð¼Ð¸ и без крышечек Ð´Ð»Ñ Ñ‚Ð¾Ð³Ð¾, что «покороче, наполненные билетами визитными, похоронными, театральными и «другими, которые ÑкладывалиÑÑŒ на памÑть. ВеÑÑŒ верхний Ñщик Ñо вÑеми «перегородками вынималÑÑ, и под ним находилоÑÑŒ проÑтранÑтво, занÑтое «кипами бумаг в лиÑÑ‚, потом Ñледовал маленький потаенный Ñщик Ð´Ð»Ñ Â«Ð´ÐµÐ½ÐµÐ³, выдвигавшийÑÑ Ð½ÐµÐ·Ð°Ð¼ÐµÑ‚Ð½Ð¾ Ñбоку шкатулки. Он вÑегда так поÑпешно «выдвигалÑÑ Ð¸ задвигалÑÑ Ð² ту же минуту хозÑином, что наверно Ð½ÐµÐ»ÑŒÐ·Ñ Â«Ñказать, Ñколько было там денег. Чичиков тут же занÑлÑÑ Ð¸, очинив «перо, начал пиÑать. Ð’ Ñто Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð²Ð¾ÑˆÐ»Ð° хозÑйка. — Хорош у Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ñщик, отец мой, — Ñказала она, подÑевши к нему. — Чай, — в МоÑкве купил его? — В МоÑкве, — отвечал Чичиков, Ð¿Ñ€Ð¾Ð´Ð¾Ð»Ð¶Ð°Ñ Ð¿Ð¸Ñать. — Я уж знала Ñто: там вÑе Ñ…Ð¾Ñ€Ð¾ÑˆÐ°Ñ Ñ€Ð°Ð±Ð¾Ñ‚Ð°. Третьего года ÑеÑтра Ð¼Ð¾Ñ â€”Â Ð¿Ñ€Ð¸Ð²ÐµÐ·Ð»Ð° оттуда теплые Ñапожки Ð´Ð»Ñ Ð´ÐµÑ‚ÐµÐ¹: такой прочный товар, до — Ñих пор ноÑитÑÑ. Ðхти, Ñколько у Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ñ‚ÑƒÑ‚ гербовой бумаги! — — продолжала она заглÑнувши к нему в шкатулку. И в Ñамом деле, — гербовой бумаги было там немало. — Хоть бы мне лиÑток подарил! а у â€”Â Ð¼ÐµÐ½Ñ Ñ‚Ð°ÐºÐ¾Ð¹ недоÑтаток; ÑлучитÑÑ Ð² Ñуд проÑьбу подать, а и не на чем. Чичиков объÑÑнил ей, что Ñта бумага не такого рода, что она назначена Ð´Ð»Ñ ÑÐ¾Ð²ÐµÑ€ÑˆÐµÐ½Ð¸Ñ ÐºÑ€ÐµÐ¿Ð¾Ñтей, а не Ð´Ð»Ñ Ð¿Ñ€Ð¾Ñьб. Впрочем, чтобы уÑпокоить ее, он дал ей какой-то лиÑÑ‚ в рубль ценою. ÐапиÑавши пиÑьмо, дал он ей подпиÑатьÑÑ Ð¸ попроÑил маленький ÑпиÑочек мужиков. ОказалоÑÑŒ, что помещица не вела никаких запиÑок, ни ÑпиÑков, а знала почти вÑех наизуÑть; он заÑтавил ее тут же продиктовать их. Ðекоторые креÑтьÑне неÑколько изумили его Ñвоими фамилиÑми, а еще более прозвищами, так что он вÑÑкий раз, Ñлыша их, прежде оÑтанавливалÑÑ, а потом уже начинал пиÑать. ОÑобенно поразил его какой-то Петр Савельев Ðеуважай- Корыто, так что он не мог не Ñказать: «Ðкой длинный!» Другой имел прицепленный к имени «Коровий кирпич», иной оказалÑÑ Ð¿Ñ€Ð¾Ñто: КолеÑо Иван. ÐžÐºÐ°Ð½Ñ‡Ð¸Ð²Ð°Ñ Ð¿Ð¸Ñать, он потÑнул неÑколько к Ñебе ноÑом воздух и уÑлышал завлекательный запах чего-то горÑчего в маÑле. — Прошу покорно закуÑить, — Ñказала хозÑйка. Чичиков оглÑнулÑÑ Ð¸ увидел, что на Ñтоле ÑтоÑли уже грибки, пирожки, Ñкородумки, шанишки, прÑглы, блины, лепешки Ñо вÑÑкими припеками: припекой Ñ Ð»ÑƒÑ‡ÐºÐ¾Ð¼, припекой Ñ Ð¼Ð°ÐºÐ¾Ð¼, припекой Ñ Ñ‚Ð²Ð¾Ñ€Ð¾Ð³Ð¾Ð¼, припекой Ñо ÑнÑточками, и невеÑть чего не было. — ПреÑный пирог Ñ Ñйцом! — Ñказала хозÑйка. Чичиков подвинулÑÑ Ðº преÑному пирогу Ñ Ñйцом, и, Ñъевши тут же Ñ Ð½ÐµÐ±Ð¾Ð»ÑŒÑˆÐ¸Ð¼ половину, похвалил его. И в Ñамом деле, пирог Ñам по Ñебе был вкуÑен, а поÑле вÑей возни и проделок Ñо Ñтарухой показалÑÑ ÐµÑ‰Ðµ вкуÑнее. — Рблинков? — Ñказала хозÑйка. Ð’ ответ на Ñто Чичиков Ñвернул три блина вмеÑте и, обмакнувши их в раÑтопленное маÑло, отправил в рот, а губы и руки вытер Ñалфеткой. Повторивши Ñто раза три, он попроÑил хозÑйку приказать заложить его бричку. ÐаÑтаÑÑŒÑ ÐŸÐµÑ‚Ñ€Ð¾Ð²Ð½Ð° тут же поÑлала Фетинью, приказавши в то же Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð¿Ñ€Ð¸Ð½ÐµÑти еще горÑчих блинов. — У ваÑ, матушка, блинцы очень вкуÑны, — Ñказал Чичиков, принимаÑÑÑŒ за — принеÑенные горÑчие. — Да у менÑ-то их хорошо пекут, — Ñказала хозÑйка, — да вот беда: — урожай плох, мука уж Ñ‚Ð°ÐºÐ°Ñ Ð½ÐµÐ²Ð°Ð¶Ð½Ð°Ñ… Да что же, батюшка, вы так — Ñпешите? — проговорила она, увидÑ, что Чичиков взÑл в руки картуз, — — ведь и бричка еще не заложена. — Заложат, матушка, заложат. У Ð¼ÐµÐ½Ñ Ñкоро закладывают. — Так уж, пожалуйÑта, не позабудьте наÑчет подрÑдов. — Ðе забуду, не забуду, — говорил Чичиков, Ð²Ñ‹Ñ…Ð¾Ð´Ñ Ð² Ñени. — РÑвиного Ñала не покупаете? — Ñказала хозÑйка, ÑÐ»ÐµÐ´ÑƒÑ Ð·Ð° ним. — Почему не покупать? Покупаю, только поÑле. — У Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð¾ ÑвÑтках и Ñвиное Ñало будет. — Купим, купим, вÑего купим, и Ñвиного Ñала купим. — Может быть, понадобитÑÑ Ð¿Ñ‚Ð¸Ñ‡ÑŒÐ¸Ñ… перьев. У Ð¼ÐµÐ½Ñ Ðº Филиппову поÑту — будут и птичьи перьÑ. — Хорошо, хорошо, — говорил Чичиков. — Вот видишь, отец мой, и бричка Ñ‚Ð²Ð¾Ñ ÐµÑ‰Ðµ не готова, — Ñказала — хозÑйка, когда они вышли на крыльцо. — Будет, будет готова. РаÑÑкажите только мне, как добратьÑÑ Ð´Ð¾ большой — дороги. — Как же бы Ñто Ñделать? — Ñказала хозÑйка. — РаÑÑказать-то мудрено, — поворотов много; разве Ñ Ñ‚ÐµÐ±Ðµ дам девчонку, чтобы проводила. Ведь у — тебÑ, чай, меÑто еÑть на козлах, где бы приÑеÑть ей. — Как не быть. — Пожалуй, Ñ Ñ‚ÐµÐ±Ðµ дам девчонку; она у Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð·Ð½Ð°ÐµÑ‚ дорогу, только ты — Ñмотри! не завези ее, у Ð¼ÐµÐ½Ñ ÑƒÐ¶Ðµ одну завезли купцы. Чичиков уверил ее, что не завезет, и Коробочка, уÑпокоившиÑÑŒ, уже Ñтала раÑÑматривать вÑе, что было во дворе ее; вперила глаза на ключницу, выноÑившую из кладовой деревÑнную побратиму Ñ Ð¼ÐµÐ´Ð¾Ð¼, на мужика, показавшегоÑÑ Ð² воротах, и мало-помалу вÑÑ Ð¿ÐµÑ€ÐµÑелилаÑÑŒ в хозÑйÑтвенную жизнь. Ðо зачем так долго заниматьÑÑ ÐšÐ¾Ñ€Ð¾Ð±Ð¾Ñ‡ÐºÐ¾Ð¹? Коробочка ли, Манилова ли, хозÑйÑÑ‚Ð²ÐµÐ½Ð½Ð°Ñ Ð»Ð¸ жизнь, или нехозÑйÑÑ‚Ð²ÐµÐ½Ð½Ð°Ñ â€” мимо их! Ðе то на Ñвете дивно уÑтроено: веÑелое мигом обратитÑÑ Ð² печальное, еÑли только долго заÑтоишьÑÑ Ð¿ÐµÑ€ÐµÐ´ ним, и тогда бог знает что взбредет в голову. Может быть, Ñтанешь даже думать: да полно, точно ли Коробочка Ñтоит так низко на беÑконечной леÑтнице человечеÑкого ÑовершенÑтвованиÑ? Точно ли так велика пропаÑть, отделÑÑŽÑ‰Ð°Ñ ÐµÐµ от ÑеÑтры ее, недоÑÑгаемо огражденной Ñтенами ариÑтократичеÑкого дома Ñ Ð±Ð»Ð°Ð³Ð¾Ð²Ð¾Ð½Ð½Ñ‹Ð¼Ð¸ чугунными леÑтницами, ÑиÑющей медью, краÑным деревом и коврами, зевающей за недочитанной книгой в ожидании оÑтроумно-ÑветÑкого визита, где ей предÑтанет поле блеÑнуть умом и выÑказать вытверженные мыÑли, мыÑли, занимающие по законам моды на целую неделю город, мыÑли не о том, что делаетÑÑ Ð² ее доме и в ее помеÑтьÑÑ…, запутанных и раÑÑтроенных Ð±Ð»Ð°Ð³Ð¾Ð´Ð°Ñ€Ñ Ð½ÐµÐ·Ð½Ð°Ð½ÑŒÑŽ хозÑйÑтвенного дела, а о том, какой политичеÑкий переворот готовитÑÑ Ð²Ð¾ Франции, какое направление принÑл модный католицизм. Ðо мимо, мимо! зачем говорить об Ñтом? Ðо зачем же Ñреди недумающих, веÑелых, беÑпечных минут Ñама Ñобою вдруг пронеÑетÑÑ Ð¸Ð½Ð°Ñ Ñ‡ÑƒÐ´Ð½Ð°Ñ ÑтруÑ: еще Ñмех не уÑпел Ñовершенно Ñбежать Ñ Ð»Ð¸Ñ†Ð°, а уже Ñтал другим Ñреди тех же людей, и уже другим Ñветом оÑветилоÑÑŒ лицо… — Рвот бричка, вот бричка! — вÑкричал Чичиков, ÑƒÐ²Ð¸Ð´Ñ Ð½Ð°ÐºÐ¾Ð½ÐµÑ† — подъезжавшую Ñвою бричку. — Что ты, болван, так долго копалÑÑ? — Видно, вчерашний хмель у Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð½Ðµ веÑÑŒ еще выветрило. Селифан на Ñто ничего не отвечал. — Прощайте, матушка! Рчто же, где ваша девчонка? — Ðй, ПелагеÑ! — Ñказала помещица ÑтоÑвшей около крыльца девчонке лет — одиннадцати, в платье из домашней крашенины и Ñ Ð±Ð¾Ñыми ногами, — которые издали можно было принÑть за Ñапоги, так они были облеплены — Ñвежею грÑзью. — Покажи-ка барину дорогу. Селифан помог взлезть девчонке на козлы, котораÑ, Ñтавши одной ногой на барÑкую Ñтупеньку, Ñначала запачкала ее грÑзью, а потом уже взобралаÑÑŒ на верхушку и помеÑтилаÑÑŒ возле него. Ð’Ñлед за нею и Ñам Чичиков Ð·Ð°Ð½ÐµÑ Ð½Ð¾Ð³Ñƒ на Ñтупеньку и, понагнувши бричку на правую Ñторону, потому что был Ñ‚Ñжеленек, наконец помеÑтилÑÑ, Ñказавши: — Ð! теперь хорошо! прощайте, матушка! Кони тронулиÑÑŒ. Селифан был во вÑÑŽ дорогу Ñуров и Ñ Ñ‚ÐµÐ¼ вмеÑте очень внимателен к Ñвоему делу, что ÑлучалоÑÑ Ñ Ð½Ð¸Ð¼ вÑегда поÑле того, когда либо в чем провинилÑÑ, либо был пьÑн. Лошади были удивительно как вычищены. Хомут на одной из них, надевавшийÑÑ Ð´Ð¾Ñ‚Ð¾Ð»Ðµ почти вÑегда в разодранном виде, так что из-под кожи выглÑдывала паклÑ, был иÑкуÑно зашит. Во вÑÑŽ дорогу был он молчалив, только похлеÑтывал кнутом, и не обращал никакой поучительной речи к лошадÑм, Ñ…Ð¾Ñ‚Ñ Ñ‡ÑƒÐ±Ð°Ñ€Ð¾Ð¼Ñƒ коню, конечно, хотелоÑÑŒ бы выÑлушать что-нибудь наÑтавительное, ибо в Ñто Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð²Ð¾Ð¶Ð¶Ð¸ вÑегда как-то лениво держалиÑÑŒ в руках Ñловоохотного возницы и кнут только Ð´Ð»Ñ Ñ„Ð¾Ñ€Ð¼Ñ‹ гулÑл поверх Ñпин. Ðо из угрюмых уÑÑ‚ Ñлышны были на Ñей раз одни однообразно неприÑтные воÑклицаниÑ: «Ðу же, ну, ворона! зевай! зевай!» — и больше ничего. Даже Ñам гнедой и ЗаÑедатель были недовольны, не уÑлышавши ни разу ни «любезные», ни «почтенные». Чубарый чувÑтвовал пренеприÑтные удары по Ñвоим полным и широким чаÑÑ‚Ñм. «Вишь ты, как разнеÑло его! — думал он Ñам про ÑебÑ, неÑколько припрÑÐ´Ñ‹Ð²Ð°Ñ ÑƒÑˆÐ°Ð¼Ð¸. — ÐебоÑÑŒ знает, где бить! Ðе хлыÑнет прÑмо по Ñпине, а так и выбирает меÑто, где поживее: по ушам зацепит или под брюхо захлыÑнет». — Ðаправо, что ли? — Ñ Ñ‚Ð°ÐºÐ¸Ð¼ Ñухим вопроÑом обратилÑÑ Ð¡ÐµÐ»Ð¸Ñ„Ð°Ð½ к — Ñидевшей возле него девчонке, Ð¿Ð¾ÐºÐ°Ð·Ñ‹Ð²Ð°Ñ ÐµÐ¹ кнутом на почерневшую от â€”Â Ð´Ð¾Ð¶Ð´Ñ Ð´Ð¾Ñ€Ð¾Ð³Ñƒ между Ñркозелеными, оÑвещенными полÑми. — Ðет, нет, Ñ ÑƒÐ¶ покажу, — отвечала девчонка. — Куда ж? — Ñказал Селифан, когда подъехали поближе. — Вот куды, — отвечала девчонка, Ð¿Ð¾ÐºÐ°Ð·Ñ‹Ð²Ð°Ñ Ñ€ÑƒÐºÐ¾ÑŽ. — ÐÑ… ты! — Ñказал Селифан. — Да Ñто и еÑть направо: не знает, где — право, где лево! Ð¥Ð¾Ñ‚Ñ Ð´ÐµÐ½ÑŒ был очень хорош, но Ð·ÐµÐ¼Ð»Ñ Ð´Ð¾ такой Ñтепени загрÑзнилаÑÑŒ, что колеÑа брички, Ð·Ð°Ñ…Ð²Ð°Ñ‚Ñ‹Ð²Ð°Ñ ÐµÐµ, ÑделалиÑÑŒ Ñкоро покрытыми ею, как войлоком, что значительно отÑжелило Ñкипаж; к тому же почва была глиниÑта и цепка необыкновенно. То и другое было причиною, что они не могли выбратьÑÑ Ð¸Ð· проÑелков раньше полуднÑ. Без девчонки было бы трудно Ñделать и Ñто, потому что дороги раÑползалиÑÑŒ во вÑе Ñтороны, как пойманные раки, когда их выÑыпают из мешка, и Селифану довелоÑÑŒ бы поколеÑить уже не по Ñвоей вине. Скоро девчонка показала рукою на черневшее вдали Ñтроение, Ñказавши: — Вон ÑÑ‚Ð¾Ð»Ð±Ð¾Ð²Ð°Ñ Ð´Ð¾Ñ€Ð¾Ð³Ð°! — РÑтроение? — ÑпроÑил Селифан. — Трактир, — Ñказала девчонка. — Ðу, теперь мы Ñами доедем, — Ñказал Селифан, — Ñтупай Ñебе домой. Он оÑтановилÑÑ Ð¸ помог ей Ñойти, проговорив Ñквозь зубы: «ÐÑ… ты, черноногаÑ!» Чичиков дал ей медный грош, и она побрела воÑвоÑÑи, уже Ð´Ð¾Ð²Ð¾Ð»ÑŒÐ½Ð°Ñ Ñ‚ÐµÐ¼, что поÑидела на козлах. Глава Ñ‡ÐµÑ‚Ð²ÐµÑ€Ñ‚Ð°Ñ ÐŸÐ¾Ð´ÑŠÐµÑ…Ð°Ð²ÑˆÐ¸ к трактиру, Чичиков велел оÑтановитьÑÑ Ð¿Ð¾ двум причинам. С одной Ñтороны, чтоб дать отдохнуть лошадÑм, а Ñ Ð´Ñ€ÑƒÐ³Ð¾Ð¹ Ñтороны, чтоб и Ñамому неÑколько закуÑить и подкрепитьÑÑ. Ðвтор должен признатьÑÑ, что веÑьма завидует аппетиту и желудку такого рода людей. Ð”Ð»Ñ Ð½ÐµÐ³Ð¾ решительно ничего не значат вÑе гоÑпода большой руки, живущие в Петербурге и МоÑкве, проводÑщие Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð² обдумывании, что бы такое поеÑть завтра и какой бы обед Ñочинить на поÑлезавтра, и принимающиеÑÑ Ð·Ð° Ñтот обед не иначе, как отправивши прежде в рот пилюлю; глотающие уÑтерÑ, морÑких пауков и прочих чуд, а потом отправлÑющиеÑÑ Ð² КарлÑбад или на Кавказ. Ðет, Ñти гоÑпода никогда не возбуждали в нем завиÑти. Ðо гоÑпода Ñредней руки, что на одной Ñтанции потребуют ветчины, на другой пороÑенка, на третьей ломоть оÑетра или какую-нибудь запеканную колбаÑу Ñ Ð»ÑƒÐºÐ¾Ð¼ и потом как ни в чем не бывало ÑадÑÑ‚ÑÑ Ð·Ð° Ñтол в какое хочешь времÑ, и ÑтерлÑÐ¶ÑŒÑ ÑƒÑ…Ð° Ñ Ð½Ð°Ð»Ð¸Ð¼Ð°Ð¼Ð¸ и молоками шипит и ворчит у них меж зубами, Ð·Ð°ÐµÐ´Ð°ÐµÐ¼Ð°Ñ Ñ€Ð°ÑÑтегаем или кулебÑкой Ñ Ñомовьим плёÑом, так что вчуже пронимает аппетит, — вот Ñти гоÑпода, точно, пользуютÑÑ Ð·Ð°Ð²Ð¸Ð´Ð½Ñ‹Ð¼ даÑнием неба! Ðе один гоÑподин большой руки пожертвовал бы Ñию же минуту половину душ креÑтьÑн и половину имений, заложенных и только, чтобы иметь такой желудок, какой имеет гоÑподин Ñредней руки; но то беда, что ни за какие деньги, ниже' имениÑ, Ñ ÑƒÐ»ÑƒÑ‡ÑˆÐµÐ½Ð¸Ñми и без улучшений, Ð½ÐµÐ»ÑŒÐ·Ñ Ð¿Ñ€Ð¸Ð¾Ð±Ñ€ÐµÑть такого желудка, какой бывает у гоÑподина Ñредней руки. ДеревÑнный потемневший трактир принÑл Чичикова под Ñвой узенький гоÑтеприимный Ð½Ð°Ð²ÐµÑ Ð½Ð° деревÑнных выточенных Ñтолбиках, похожих на Ñтаринные церковные подÑвечники. Трактир был что-то вроде руÑÑкой избы, неÑколько в большем размере. Резные узорочные карнизы из Ñвежего дерева вокруг окон и под крышей резко и живо пеÑтрели темные его Ñтены; на ÑтавнÑÑ… были нариÑованы кувшины Ñ Ñ†Ð²ÐµÑ‚Ð°Ð¼Ð¸. ВзобравшиÑÑŒ узенькою деревÑнною леÑтницею наверх, в широкие Ñени, он вÑтретил отворÑвшуюÑÑ Ñо Ñкрипом дверь и толÑтую Ñтаруху в пеÑтрых Ñитцах, проговорившую: «Сюда пожалуйте!» Ð’ комнате попалиÑÑŒ вÑÑ‘ Ñтарые приÑтели, попадающиеÑÑ Ð²ÑÑкому в небольших деревÑнных трактирах, каких немало выÑтроено по дорогам, а именно заиндевелый Ñамовар, выÑкобленные гладко ÑоÑновые Ñтены, трехугольный шкаф Ñ Ñ‡Ð°Ð¹Ð½Ð¸ÐºÐ°Ð¼Ð¸ и чашками в углу, фарфоровые вызолоченные Ñички пред образами, виÑевшие на голубых и краÑных ленточках, окотившаÑÑÑ Ð½ÐµÐ´Ð°Ð²Ð½Ð¾ кошка, зеркало, показывавшее вмеÑто двух четыре глаза, а вмеÑто лица какую-то лепешку; наконец натыканные пучками душиÑтые травы и гвоздики у образов, выÑохшие до такой Ñтепени, что желавший понюхать их только чихал и больше ничего. — ПороÑенок еÑть? — Ñ Ñ‚Ð°ÐºÐ¸Ð¼ вопроÑом обратилÑÑ Ð§Ð¸Ñ‡Ð¸ÐºÐ¾Ð² к ÑтоÑвшей — бабе. — ЕÑть. — С хреном и Ñо Ñметаною? — С хреном и Ñо Ñметаною. — Давай его Ñюда! Старуха пошла копатьÑÑ Ð¸ принеÑла тарелку, Ñалфетку, накрахмаленную до того что дыбилаÑÑŒ, как заÑÐ¾Ñ…ÑˆÐ°Ñ ÐºÐ¾Ñ€Ð°, потом нож Ñ Ð¿Ð¾Ð¶ÐµÐ»Ñ‚ÐµÐ²ÑˆÐµÑŽ коÑÑ‚Ñною колодочкою, тоненький, как перочинный, двузубую вилку и Ñолонку, которую никак Ð½ÐµÐ»ÑŒÐ·Ñ Ð±Ñ‹Ð»Ð¾ поÑтавить прÑмо на Ñтол. Герой наш, по обыкновению, ÑÐµÐ¹Ñ‡Ð°Ñ Ð²Ñтупил Ñ Ð½ÐµÑŽ в разговор и раÑÑпроÑил, Ñама ли она держит трактир, или еÑть хозÑин, а Ñколько дает доходу трактир, и Ñ Ð½Ð¸Ð¼Ð¸ ли живут ÑыновьÑ, и что Ñтарший Ñын холоÑтой или женатый человек, и какую взÑл жену, Ñ Ð±Ð¾Ð»ÑŒÑˆÐ¸Ð¼ ли приданым, или нет, и доволен ли был теÑть, и не ÑердилÑÑ Ð»Ð¸, что мало подарков получил на Ñвадьбе, — Ñловом, не пропуÑтил ничего. Само Ñобою разумеетÑÑ, что полюбопытÑтвовал узнать, какие в окружноÑти находÑÑ‚ÑÑ Ñƒ них помещики, и узнал, что вÑÑкие еÑть помещики: Плотин, Почитаев, Мыльной, Чепраков-полковник, Собакевич. «Ð! Собакевича знаешь?» — ÑпроÑил он и тут же уÑлышал, что Ñтаруха знает не только Собакевича, но и Манилова, и что Манилов будет поделикатней Собакевича: велит Ñ‚Ð¾Ñ‚Ñ‡Ð°Ñ Ñварить курицу, ÑпроÑит и телÑтинки; коли еÑть Ð±Ð°Ñ€Ð°Ð½ÑŒÑ Ð¿ÐµÑ‡ÐµÐ½ÐºÐ°, то и бараньей печенки ÑпроÑит, и вÑего только что попробует, а Собакевич одного чего-нибудь ÑпроÑит, да уж зато вÑÑ‘ ÑъеÑÑ‚, даже и подбавки потребует за ту же цену. Когда он таким образом разговаривал, ÐºÑƒÑˆÐ°Ñ Ð¿Ð¾Ñ€Ð¾Ñенка, которого оÑтавалÑÑ ÑƒÐ¶Ðµ поÑледний куÑок, поÑлышалÑÑ Ñтук ÐºÐ¾Ð»ÐµÑ Ð¿Ð¾Ð´ÑŒÐµÑ…Ð°Ð²ÑˆÐµÐ³Ð¾ Ñкипажа. ВзглÑнувши в окно, увидел он оÑтановившуюÑÑ Ð¿ÐµÑ€ÐµÐ´ трактиром легонькую бричку, запрÑженную тройкою добрых лошадей. Из брички вылезали двое какие-то мужчин. Один белокурый, выÑокого роÑта; другой немного пониже, чернÑвый. Белокурый был в темно-Ñиней венгерке, чернÑвый проÑто в полоÑатом архалуке. Издали тащилаÑÑŒ еще колÑÑчонка, пуÑтаÑ, Ð²Ð»ÐµÐºÐ¾Ð¼Ð°Ñ ÐºÐ°ÐºÐ¾Ð¹-то длинношерÑтной четверней Ñ Ð¸Ð·Ð¾Ñ€Ð²Ð°Ð½Ð½Ñ‹Ð¼Ð¸ хомутами и веревочной упрÑжью. Белокурый Ñ‚Ð¾Ñ‚Ñ‡Ð°Ñ Ð¶Ðµ отправилÑÑ Ð¿Ð¾ леÑтнице наверх, между тем как черномазый еще оÑтавалÑÑ Ð¸ щупал что-то в бричке, Ñ€Ð°Ð·Ð³Ð¾Ð²Ð°Ñ€Ð¸Ð²Ð°Ñ Ñ‚ÑƒÑ‚ же Ñо Ñлугою и Ð¼Ð°Ñ…Ð°Ñ Ð² то же Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ ÐµÑ…Ð°Ð²ÑˆÐµÐ¹ за ними колÑÑке. Ð“Ð¾Ð»Ð¾Ñ ÐµÐ³Ð¾ показалÑÑ Ð§Ð¸Ñ‡Ð¸ÐºÐ¾Ð²Ñƒ как будто неÑколько знакомым. Пока он его раÑÑматривал, белокурый уÑпел уже нащупать дверь и отворить ее. Ðто был мужчина выÑокого роÑта, лицом худощавый, или что называют издержанный, Ñ Ñ€Ñ‹Ð¶Ð¸Ð¼Ð¸ уÑиками. По загоревшему лицу его можно было заключить, что он знал, что такое дым, еÑли не пороховой, то по крайней мере табачный. Он вежливо поклонилÑÑ Ð§Ð¸Ñ‡Ð¸ÐºÐ¾Ð²Ñƒ, на что поÑледний ответил тем же. Ð’ продолжение немногих минут они вероÑтно бы разговорилиÑÑŒ и хорошо познакомилиÑÑŒ между Ñобою, потому что уже начало было Ñделано, и оба почти в одно и то же Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð¸Ð·ÑŠÑвили удовольÑтвие, что пыль по дороге была Ñовершенно прибита вчерашним дождем и теперь ехать и прохладно и приÑтно, как вошел чернÑвый его товарищ, ÑброÑив Ñ Ð³Ð¾Ð»Ð¾Ð²Ñ‹ на Ñтол картуз Ñвой, молодцевато взъерошив рукой Ñвои черные гуÑтые волоÑÑ‹. Ðто был Ñреднего роÑта, очень недурно Ñложенный молодец Ñ Ð¿Ð¾Ð»Ð½Ñ‹Ð¼Ð¸ румÑными щеками, Ñ Ð±ÐµÐ»Ñ‹Ð¼Ð¸, как Ñнег, зубами и черными, как Ñмоль, бакенбардами. Свеж он был, как кровь Ñ Ð¼Ð¾Ð»Ð¾ÐºÐ¾Ð¼; здоровье, казалоÑÑŒ, так и прыÑкало Ñ Ð»Ð¸Ñ†Ð° его. — Ба, ба, ба! — вÑкричал он вдруг, раÑÑтавив обе руки при виде — Чичикова. — Какими Ñудьбами? Чичиков узнал Ðоздрева, того Ñамого, Ñ ÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ñ‹Ð¼ он вмеÑте обедал у прокурора и который Ñ Ð½Ð¸Ð¼ в неÑколько минут ÑошелÑÑ Ð½Ð° такую короткую ногу, что начал уже говорить «ты», хотÑ, впрочем, он Ñ Ñвоей Ñтороны не подал к тому никакого повода. — Куда ездил? — говорил Ðоздрев и, не дождавшиÑÑŒ ответа, продолжал: — — РÑ, брат, Ñ Ñрмарки. Поздравь: продулÑÑ Ð² пух! Веришь ли, что — никогда в жизни так не продувалÑÑ. Ведь Ñ Ð½Ð° обывательÑких приехал! — Вот поÑмотри нарочно в окно! — ЗдеÑÑŒ он нагнул Ñам голову Чичикова, — так что тот чуть не ударилÑÑ ÐµÑŽ об рамку. — Видишь, ÐºÐ°ÐºÐ°Ñ Ð´Ñ€Ñнь! — ÐаÑилу дотащили, проклÑтые, Ñ ÑƒÐ¶Ðµ перелез вот в его бричку. — Ð“Ð¾Ð²Ð¾Ñ€Ñ â€”Â Ñто, Ðоздрев показал пальцем на Ñвоего товарища. — Рвы еще не — знакомы? ЗÑть мой Мижуев! Мы Ñ Ð½Ð¸Ð¼ вÑе утро говорили о тебе. «Ðу, — Ñмотри, говорю, еÑли мы не вÑтретим Чичикова» Ðу, брат, еÑли б ты — знал, как Ñ Ð¿Ñ€Ð¾Ð´ÑƒÐ»ÑÑ! Поверишь ли, что не только убухал четырех — рыÑаков — вÑÑ‘ ÑпуÑтил. Ведь на мне нет ни цепочки, ни чаÑов… — — Чичиков взглÑнул и увидел точно, что на нем не было ни цепочки, ни — чаÑов. Ему даже показалоÑÑŒ, что и один бакенбард был у него меньше и — не так гуÑÑ‚, как другой. — Рведь будь только двадцать рублей в — кармане, — продолжал Ðоздрев, — именно не больше как двадцать, Ñ â€”Â Ð¾Ñ‚Ñ‹Ð³Ñ€Ð°Ð» бы вÑе, то еÑть кроме того, что отыграл бы, вот как чеÑтный — человек, тридцать тыÑÑч ÑÐµÐ¹Ñ‡Ð°Ñ Ð¿Ð¾Ð»Ð¾Ð¶Ð¸Ð» бы в бумажник. — Ты, однако, и тогда так говорил, — отвечал белокурый, — а когда Ñ â€”Â Ñ‚ÐµÐ±Ðµ дал пÑтьдеÑÑÑ‚ рублей, тут же проÑадил их. — И не проÑадил бы! ей-богу, не проÑадил бы! Ðе Ñделай Ñ Ñам глупоÑть, — право, не проÑадил бы. Ðе загни Ñ Ð¿Ð¾Ñле пароле на проклÑтой Ñемерке — утку, Ñ Ð±Ñ‹ мог Ñорвать веÑÑŒ банк. — Однако ж не Ñорвал, — Ñказал белокурый. — Ðе Ñорвал потому, что загнул утку не вовремÑ. Рты думаешь, майор — твой хорошо играет? — Хорошо или не хорошо, однако ж он Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð¾Ð±Ñ‹Ð³Ñ€Ð°Ð». — Ðка важноÑть! — Ñказал Ðоздрев, — Ñтак и Ñ ÐµÐ³Ð¾ обыграю. Ðет, вот — попробуй он играть дублетом, так вот тогда Ñ Ð¿Ð¾Ñмотрю, Ñ Ð¿Ð¾Ñмотрю — тогда, какой он игрок! Зато, брат Чичиков, как покатили мы в первые — дни! Правда, Ñрмарка была отличнейшаÑ. Сами купцы говорÑÑ‚, что — никогда не было такого Ñъезда. У Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð²Ñе, что ни привезли из — деревни, продали по Ñамой выгоднейшей цене. ÐÑ…, братец, как — покутили! Теперь даже, как вÑпомнишь… черт возьми! то еÑть как жаль, — что ты не был. Вообрази, что в трех верÑтах от города ÑтоÑл — драгунÑкий полк. Веришь ли, что офицеры, Ñколько их ни было, Ñорок — человек одних офицеров было в городе; как начали мы, братец, пить… — ШтабÑ-ротмиÑтр Поцелуев… такой Ñлавный! уÑÑ‹, братец, такие! Бордо — называет проÑто бурдашкой. «ПринеÑи-ка, брат, говорит, бурдашки!» — Поручик Кувшинников… ÐÑ…, братец, какой премилый человек! вот уж, — можно Ñказать, во вÑей форме кутила. Мы вÑе были Ñ Ð½Ð¸Ð¼ вмеÑте. — Какого вина отпуÑтил нам Пономарев! Ðужно тебе знать, что он — мошенник и в его лавке ничего Ð½ÐµÐ»ÑŒÐ·Ñ Ð±Ñ€Ð°Ñ‚ÑŒ: в вино мешает вÑÑкую — дрÑнь: Ñандал, жженую пробку и даже бузиной, подлец, затирает; но — зато уж еÑли вытащит из дальней комнатки, ÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ð°Ñ Ð½Ð°Ð·Ñ‹Ð²Ð°ÐµÑ‚ÑÑ Ñƒ него — оÑобенной, какую-нибудь бутылочку — ну проÑто, брат, находишьÑÑ Ð² — ÑмпиреÑÑ…. ШампанÑкое у Ð½Ð°Ñ Ð±Ñ‹Ð»Ð¾ такое — что пред ним губернаторÑкое? — проÑто кваÑ. Вообрази, не клико, а какое-то клико-матрадура, Ñто — значит двойное клико. И еще доÑтал одну бутылочку французÑкого под — названием: бонбон. Запах? — розетка и вÑе что хочешь. Уж так — покутили!.. ПоÑле Ð½Ð°Ñ Ð¿Ñ€Ð¸ÐµÑ…Ð°Ð» какой-то кнÑзь, поÑлал в лавку за — шампанÑким, нет ни одной бутылки во вÑем городе, вÑе офицеры выпили. — Веришь ли, что Ñ Ð¾Ð´Ð¸Ð½ в продолжение обеда выпил Ñемнадцать бутылок — шампанÑкого! — Ðу, Ñемнадцать бутылок ты не выпьешь, — заметил белокурый. — Как чеÑтный человек говорю, что выпил, — отвечал Ðоздрев. — Ты можешь Ñебе говорить вÑе что хочешь, а Ñ Ñ‚ÐµÐ±Ðµ говорю, что и — деÑÑти не выпьешь. — Ðу хочешь об заклад, что выпью! — К чему же об заклад? — Ðу, поÑтавь ружье, которое купил в городе. — Ðе хочу. — Ðу да поÑтавь, попробуй. — И пробовать не хочу — Да, был бы ты без ружьÑ, как без шапки. ÐÑ…, брат Чичиков, то еÑть — как Ñ Ð¶Ð°Ð»ÐµÐ», что Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð½Ðµ было Я знаю, что ты бы не раÑÑталÑÑ Ñ â€”Â Ð¿Ð¾Ñ€ÑƒÑ‡Ð¸ÐºÐ¾Ð¼ Кувшинниковым. Уж как бы вы Ñ Ð½Ð¸Ð¼ хорошо ÑошлиÑÑŒ! Ðто не — то что прокурор и вÑе губернÑкие ÑкрÑги в нашем городе, которые так — и трÑÑутÑÑ Ð·Ð° каждую копейку. Ðтот, братец, и в гальбик, и в — банчишку, и во вÑе что хочешь. ÐÑ…, Чичиков, ну что бы тебе Ñтоило — приехать? Право, ÑÐ²Ð¸Ð½Ñ‚ÑƒÑ Ñ‚Ñ‹ за Ñто, Ñкотовод Ñдакой! Поцелуй менÑ, — душа, Ñмерть люблю тебÑ! Мижуев, Ñмотри, вот Ñудьба Ñвела: ну что он — мне или Ñ ÐµÐ¼Ñƒ? Он приехал бог знает откуда, Ñ Ñ‚Ð¾Ð¶Ðµ здеÑÑŒ живу… Р— Ñколько было, брат, карет, и вÑе Ñто en gros[[1 - Ð’ большом — количеÑтве (франц.)]]. Ð’ фортунку крутнул: выиграл две банки помады, — фарфоровую чашку и гитару; потом опÑть поÑтавил один раз и — прокрутил, канальÑтво, еще Ñверх шеÑть целковых. Ркакой, еÑли б ты — знал, волокита Кувшинников! Мы Ñ Ð½Ð¸Ð¼ были на вÑех почти балах. Одна — была Ñ‚Ð°ÐºÐ°Ñ Ñ€Ð°Ð·Ð¾Ð´ÐµÑ‚Ð°Ñ, рюши на ней, и трюши, и черт знает чего не — было… Ñ Ð´ÑƒÐ¼Ð°ÑŽ Ñебе только: «черт возьми!» РКувшинников, то еÑть Ñто â€”Â Ñ‚Ð°ÐºÐ°Ñ Ð±ÐµÑтиÑ, подÑел к ней и на французÑком Ñзыке подпуÑкает ей — такие комплименты… Поверишь ли, проÑтых баб не пропуÑтил. Ðто он — называет: попользоватьÑÑ Ð½Ð°Ñчет клубнички. Рыб и балыков навезли — чудных. Я таки привез Ñ Ñобою один; хорошо, что догадалÑÑ ÐºÑƒÐ¿Ð¸Ñ‚ÑŒ, — когда были еще деньги. Ты куда теперь едешь? â€”Â Ð Ñ Ðº человечку к одному, — Ñказал Чичиков. — Ðу, что человечек, броÑÑŒ его! поедем во мне! — Ðет, нельзÑ, еÑть дело. — Ðу вот уж и дело! уж и выдумал! ÐÑ… ты, Оподелок Иванович! — Право, дело, да еще и нужное. — Пари держу, врешь! Ðу Ñкажи только, к кому едешь? — Ðу, к Собакевичу. ЗдеÑÑŒ Ðоздрей захохотал тем звонким Ñмехом, каким заливаетÑÑ Ñ‚Ð¾Ð»ÑŒÐºÐ¾ Ñвежий, здоровый человек, у которого вÑе до поÑледнего выказываютÑÑ Ð±ÐµÐ»Ñ‹Ðµ, как Ñахар, зубы, дрожат и прыгают щеки, а ÑоÑед за Ð´Ð²ÑƒÐ¼Ñ Ð´Ð²ÐµÑ€Ñми, в третьей комнате, вÑкидываетÑÑ Ñо Ñна, вытаращив очи и произноÑÑ: «Ðк его разобрало!» — Что ж тут Ñмешного? — Ñказал Чичиков, отчаÑти недовольный таким — Ñмехом. Ðо Ðоздрев продолжал хохотать во вÑе горло, приговариваÑ: — Ой, пощади, право, треÑну Ñо Ñмеху! — Ðичего нет Ñмешного: Ñ Ð´Ð°Ð» ему Ñлово, — Ñказал Чичиков. — Да ведь ты жизни не будешь рад, когда приедешь к нему, Ñто проÑто — жидомор! Ведь Ñ Ð·Ð½Ð°ÑŽ твой характер, ты жеÑтоко опешишьÑÑ, еÑли — думаешь найти там банчишку и добрую бутылку какого-нибудь бонбона. — ПоÑлушай, братец: ну к черту Собакевича, поедем во мне! каким — балыком попотчую! Пономарев, беÑтиÑ, так раÑкланивалÑÑ, говорит: â€”Â Â«Ð”Ð»Ñ Ð²Ð°Ñ Ñ‚Ð¾Ð»ÑŒÐºÐ¾, вÑÑŽ Ñрмарку, говорит, обыщите, не найдете такого». — Плут, однако ж, ужаÑный. Я ему в глаза Ñто говорил: «Вы, говорю, Ñ â€”Â Ð½Ð°ÑˆÐ¸Ð¼ откупщиком первые мошенники!» СмеетÑÑ, беÑтиÑ, Ð¿Ð¾Ð³Ð»Ð°Ð¶Ð¸Ð²Ð°Ñ â€”Â Ð±Ð¾Ñ€Ð¾Ð´Ñƒ. Мы Ñ ÐšÑƒÐ²ÑˆÐ¸Ð½Ð½Ð¸ÐºÐ¾Ð²Ñ‹Ð¼ каждый день завтракали в его лавке. ÐÑ…, — брат, вот позабыл тебе Ñказать: знаю, что ты теперь не отÑтанешь, но — за деÑÑть тыÑÑч не отдам, наперед говорю. Ðй, Порфирий! — закричал — он, подошедши к окну, на Ñвоего человека, который держал в одной — руке ножик, а в другой корку хлеба Ñ ÐºÑƒÑком балыка, который — поÑчаÑтливилоÑÑŒ ему мимоходом отрезать, Ð²Ñ‹Ð½Ð¸Ð¼Ð°Ñ Ñ‡Ñ‚Ð¾-то из брички. — — Ðй, Порфирий, — кричал Ðоздрев, — принеÑи-ка щенка! Каков щенок! — — продолжал он, обращаÑÑÑŒ к Чичикову. — Краденый, ни за Ñамого ÑÐµÐ±Ñ Ð½Ðµ — отдавал хозÑин. Я ему Ñулил каурую кобылу, которую, помнишь, выменÑл — у ХвоÑтырева… — Чичиков, впрочем, отроду не видел ни каурой кобылы, — ни ХвоÑтырева. — Барин! ничего не хотите закуÑить? — Ñказала в Ñто времÑ, Ð¿Ð¾Ð´Ñ…Ð¾Ð´Ñ Ðº — нему, Ñтаруха. — Ðичего. ÐÑ…, брат, как покутили! Впрочем, давай рюмку водки; ÐºÐ°ÐºÐ°Ñ Ñƒ â€”Â Ñ‚ÐµÐ±Ñ ÐµÑть? — ÐниÑоваÑ, — отвечала Ñтаруха. — Ðу, давай аниÑовой, — Ñказал Ðоздрей. — Давай уж и мне рюмку! — Ñказал белокурый. — В театре одна актриÑа так, канальÑ, пела, как канарейка! — Кувшинников, который Ñидел возле менÑ, «Вот, говорит, брат, — попользоватьÑÑ Ð±Ñ‹ наÑчет клубнички!» Одних балаганов, Ñ Ð´ÑƒÐ¼Ð°ÑŽ, было — пÑтьдеÑÑÑ‚. Фенарди четыре чаÑа вертелÑÑ Ð¼ÐµÐ»ÑŒÐ½Ð¸Ñ†ÐµÑŽ. — ЗдеÑÑŒ он принÑл — рюмку из рук Ñтарухи, ÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ð°Ñ ÐµÐ¼Ñƒ за то низко поклонилаÑÑŒ. — Ð, — давай его Ñюда! — закричал он увидевши ПорфириÑ, вошедшего Ñ Ñ‰ÐµÐ½ÐºÐ¾Ð¼. — Порфирий был одет, так же как и барин, в каком-то архалуке, — Ñтеганном на вате, но неÑколько позамаÑленней. — Давай его, клади Ñюда на пол! Порфирий положил щенка на пол, который, раÑÑ‚ÑнувшиÑÑŒ на вÑе четыре лапы, нюхал землю. — Вот щенок! — Ñказал Ðоздрев, взÑвши его за приподнÑвши рукою. Щенок — иÑпуÑтил довольно жалобный вой. — Ты, однако ж, не Ñделал того, что Ñ Ñ‚ÐµÐ±Ðµ говорил, — Ñказал Ðоздрев, — обратившиÑÑŒ к Порфирию и раÑÑÐ¼Ð°Ñ‚Ñ€Ð¸Ð²Ð°Ñ Ð±Ñ€ÑŽÑ…Ð¾ щенка, — и не подумал — вычеÑать его? — Ðет, Ñ ÐµÐ³Ð¾ вычеÑывал. — Ротчего же блохи? — Ðе могу знать. СтатьÑÑ Ð¼Ð¾Ð¶ÐµÑ‚, как-нибудь из брички поналезли. — Врешь, врешь, и не воображал чеÑать; Ñ Ð´ÑƒÐ¼Ð°ÑŽ, дурак, еще Ñвоих — напуÑтил. Вот поÑмотри-ка, Чичиков, поÑмотри, какие уши, на-ка — пощупай рукою. — Да зачем, Ñ Ð¸ так вижу: доброй породы! — отвечал Чичиков. — Ðет, возьми-ка нарочно, пощупай уши! Чичиков в угодноÑть ему пощупал уши, примолвивши: — Да, Ñ…Ð¾Ñ€Ð¾ÑˆÐ°Ñ Ð±ÑƒÐ´ÐµÑ‚ Ñобака. — РноÑ, чувÑтвуешь, какой холодный? возьми-на рукою. Ðе Ð¶ÐµÐ»Ð°Ñ Ð¾Ð±Ð¸Ð´ÐµÑ‚ÑŒ его, Чичиков взÑл и за ноÑ, Ñказавши: — Хорошее чутье. — ÐаÑтоÑщий мордаш, — продолжал Ðоздрев, — а, признаюÑÑŒ, давно оÑтрил — зубы на мордаша. Ðа, Порфирий, отнеÑи его! Порфирий, взÑвши щенка под брюхо, ÑƒÐ½ÐµÑ ÐµÐ³Ð¾ в бричку. — ПоÑлушай, Чичиков, ты должен непременно теперь ехать ко мне, пÑть — верÑÑ‚ вÑего, духом домчимÑÑ, а там, пожалуй, можешь и к Собакевичу. «Рчто ж, — подумал про ÑÐµÐ±Ñ Ð§Ð¸Ñ‡Ð¸ÐºÐ¾Ð², — заеду Ñ Ð² Ñамом деле к «Ðоздреву. Чем же он хуже других, такой же человек, да еще и «проигралÑÑ. Горазд он, как видно, на вÑе, Ñтало быть у него даром «можно кое-что выпроÑить». — Изволь, едем, — Ñказал он, — но чур не задержать, мне Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð´Ð¾Ñ€Ð¾Ð³Ð¾. — Ðу, душа, вот Ñто так! Вот Ñто хорошо, поÑтой же, Ñ Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð¿Ð¾Ñ†ÐµÐ»ÑƒÑŽ за — Ñто. — ЗдеÑÑŒ Ðоздрев и Чичиков поцеловалиÑÑŒ. — И Ñлавно: втроем и — покатим! — Ðет, ты уж, пожалуйÑта, менÑ-то отпуÑти, — говорил белокурый, — мне — нужно домой. — ПуÑÑ‚Ñки, пуÑÑ‚Ñки, брат, не пущу. — Право, жена будет ÑердитьÑÑ; теперь же ты можешь, переÑеÑть вот в — ихнюю бричку. — Ðи, ни, ни! И не думай. Белокурый был один из тех людей, в характере которых на первый взглÑд еÑть какое-то упорÑтво. Еще не уÑпеешь открыть рта, как они уже готовы Ñпорить и, кажетÑÑ, никогда не ÑоглаÑÑÑ‚ÑÑ Ð½Ð° то, что Ñвно противуположно их образу мыÑлей, что никогда не назовут глупого умным и что в оÑобенноÑти не ÑоглаÑÑÑ‚ÑÑ Ð¿Ð»ÑÑать по чужой дудке; а кончитÑÑ Ð²Ñегда тем, что в характере их окажетÑÑ Ð¼ÑгкоÑть, что они ÑоглаÑÑÑ‚ÑÑ Ð¸Ð¼ÐµÐ½Ð½Ð¾ на то, что отвергали, глупое назовут умным и пойдут потом поплÑÑывать как Ð½ÐµÐ»ÑŒÐ·Ñ Ð»ÑƒÑ‡ÑˆÐµ под чужую дудку, — Ñловом, начнут гладью, а кончат гадью. — Вздор! — Ñказал Ðоздрев в ответ на каков-то Ñтавление белокурого, — надел ему на голову картуз, и — белокурый отправилÑÑ Ð²Ñлед за ними. — За водочку, барин, не заплатили… — Ñказала Ñтаруха — Ð, хорошо, хорошо, матушка. ПоÑлушай, зÑтек! заплати, пожалуйÑта. У â€”Â Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð½ÐµÑ‚ ни копейки в кармане. — Сколько тебе? — Ñказал зÑтек. — Да что, батюшка, двугривенник вÑего, — Ñказала Ñтаруха. — Врешь, врешь. Дай ей полтину, предовольно Ñ Ð½ÐµÐµ. — Маловато, барин, — Ñказала Ñтаруха, однако ж взÑла деньги Ñ â€”Â Ð±Ð»Ð°Ð³Ð¾Ð´Ð°Ñ€Ð½Ð¾Ñтию и еще побежала впопыхах отворÑть им дверь. Она была — не в убытке, потому что запроÑила вчетверо против того, что Ñтоила — водка. Приезжие уÑелиÑÑŒ. Бричка Чичикова ехала Ñ€Ñдом Ñ Ð±Ñ€Ð¸Ñ‡ÐºÐ¾Ð¹, в которой Ñидели Ðоздрев и его зÑть, и потому они вÑе трое могли Ñвободно между Ñобою разговаривать в продолжение дороги. За ними Ñледовала, беÑпреÑтанно отÑтаваÑ, Ð½ÐµÐ±Ð¾Ð»ÑŒÑˆÐ°Ñ ÐºÐ¾Ð»ÑÑчонка Ðоздрева на тощих обывательÑких лошадÑÑ…. Ð’ ней Ñидел Порфирий Ñ Ñ‰ÐµÐ½ÐºÐ¾Ð¼. Так как разговор, который путешеÑтвенники вели между Ñобою, был не очень интереÑен Ð´Ð»Ñ Ñ‡Ð¸Ñ‚Ð°Ñ‚ÐµÐ»Ñ, то Ñделаем лучше, еÑли Ñкажем что-нибудь о Ñамом Ðоздреве, которому, может быть, доведетÑÑ Ñыграть не вовÑе поÑледнюю роль в нашей поÑме. Лицо Ðоздрева, верно, уже Ñколько-нибудь знакомо читателю. Таких людей приходилоÑÑŒ вÑÑкому вÑтречать немало. Они называютÑÑ Ñ€Ð°Ð·Ð±Ð¸Ñ‚Ð½Ñ‹Ð¼Ð¸ малыми, Ñлывут еще в детÑтве и в школе за хороших товарищей и при вÑем том бывают веÑьма больно поколачиваемы. Ð’ их лицах вÑегда видно что-то открытое, прÑмое, удалое. Они Ñкоро знакомÑÑ‚ÑÑ, и не уÑпеешь оглÑнутьÑÑ, как уже говорÑÑ‚ тебе «ты». Дружбу заведут, кажетÑÑ, навек: но вÑегда почти так ÑлучаетÑÑ, что подружившийÑÑ Ð¿Ð¾Ð´ÐµÑ€ÐµÑ‚ÑÑ Ñ Ð½Ð¸Ð¼Ð¸ того же вечера на дружеÑкой пирушке. Они вÑегда говоруны, кутилы, лихачи, народ видный. Ðоздрев в тридцать пÑть лет был таков же Ñовершенно, каким был в оÑьмнадцать и двадцать: охотник погулÑть. Женитьба его ничуть не переменила, тем более что жена Ñкоро отправилаÑÑŒ на тот Ñвет, оÑтавивши двух ребÑтишек, которые решительно ему были не нужны. За детьми, однако ж, приÑматривала ÑÐ¼Ð°Ð·Ð»Ð¸Ð²Ð°Ñ Ð½Ñнька. Дома он больше Ð´Ð½Ñ Ð½Ð¸ÐºÐ°Ðº не мог уÑидеть. Чуткий Ð½Ð¾Ñ ÐµÐ³Ð¾ Ñлышал за неÑколько деÑÑтков верÑÑ‚, где была Ñрмарка Ñо вÑÑкими Ñъездами и балами; он уж в одно мгновенье ока был там, Ñпорил и заводил ÑумÑтицу за зеленым Ñтолом, ибо имел, подобно вÑем таковым, ÑтраÑтишку к картишкам. Ð’ картишки, как мы уже видели из первой главы, играл он не ÑовÑем безгрешно и чиÑто, Ð·Ð½Ð°Ñ Ð¼Ð½Ð¾Ð³Ð¾ разных передержек и других тонкоÑтей, и потому игра веÑьма чаÑто оканчивалаÑÑŒ другою игрою: или поколачивали его Ñапогами, или же задавали передержку его гуÑтым и очень хорошим бакенбардам, так что возвращалÑÑ Ð´Ð¾Ð¼Ð¾Ð¹ он иногда Ñ Ð¾Ð´Ð½Ð¾Ð¹ только бакенбардой, и то довольно жидкой. Ðо здоровые и полные щеки его так хорошо были Ñотворены и вмещали в Ñебе Ñтолько раÑтительной Ñилы, что бакенбарды Ñкоро выраÑтали вновь, еще даже лучше прежних. И что вÑего Ñтраннее, что может только на одной РуÑи ÑлучитьÑÑ, он чрез неÑколько времени уже вÑтречалÑÑ Ð¾Ð¿Ñть Ñ Ñ‚ÐµÐ¼Ð¸ приÑтелÑми, которые его тузили, и вÑтречалÑÑ ÐºÐ°Ðº ни в чем не бывало, и он, как говоритÑÑ, ничего, и они ничего. Ðоздрев был в некотором отношении иÑторичеÑкий человек. Ðи на одном Ñобрании, где он был, не обходилоÑÑŒ без иÑтории. КакаÑ-нибудь иÑÑ‚Ð¾Ñ€Ð¸Ñ Ð½ÐµÐ¿Ñ€ÐµÐ¼ÐµÐ½Ð½Ð¾ проиÑходила: или выведут его под руки из зала жандармы, или принуждены бывают вытолкать Ñвои же приÑтели. ЕÑли же Ñтого не ÑлучитÑÑ, то вÑе-таки что-нибудь да будет такое, чего Ñ Ð´Ñ€ÑƒÐ³Ð¸Ð¼ никак не будет: или нарежетÑÑ Ð² буфете таким образом, что только ÑмеетÑÑ, или провретÑÑ Ñамым жеÑтоким образом, так что наконец Ñамому ÑделаетÑÑ ÑовеÑтно. И наврет Ñовершенно без вÑÑкой нужды: вдруг раÑÑкажет, что у него была лошадь какой-нибудь голубой или розовой шерÑти, и тому подобную чепуху, так что Ñлушающие наконец вÑе отходÑÑ‚, произнеÑши: «Ðу, брат, ты, кажетÑÑ, уже начал пули лить». ЕÑть люди, имеющие ÑтраÑтишку нагадить ближнему, иногда вовÑе без вÑÑкой причины. Иной, например, даже человек в чинах, Ñ Ð±Ð»Ð°Ð³Ð¾Ñ€Ð¾Ð´Ð½Ð¾ÑŽ наружноÑтию, Ñо звездой на груди, будет вам жать руку, разговоритÑÑ Ñ Ð²Ð°Ð¼Ð¸ о предметах глубоких, вызывающих на размышлениÑ, а потом, Ñмотришь, тут же, пред вашими глазами, и нагадит вам. И нагадит так, как проÑтой коллежÑкий региÑтратор, а вовÑе не так, как человек во звездой на груди, разговаривающий о предметах, вызывающих на размышление, так что Ñтоишь только да дивишьÑÑ, Ð¿Ð¾Ð¶Ð¸Ð¼Ð°Ñ Ð¿Ð»ÐµÑ‡Ð°Ð¼Ð¸, да и ничего более. Такую же Ñтранную ÑтраÑть имел и Ðоздрев. Чем кто ближе Ñ Ð½Ð¸Ð¼ ÑходилÑÑ, тому он Ñкорее вÑех наÑаливал: раÑпуÑкал небылицу, глупее которой трудно выдумать, раÑÑтроивал Ñвадьбу, торговую Ñделку и вовÑе не почитал ÑÐµÐ±Ñ Ð²Ð°ÑˆÐ¸Ð¼ неприÑтелем; напротив, еÑли Ñлучай приводил его опÑть вÑтретитьÑÑ Ñ Ð²Ð°Ð¼Ð¸, он обходилÑÑ Ð²Ð½Ð¾Ð²ÑŒ по-дружеÑки и даже говорил: «Ведь ты такой подлец, никогда ко мне не заедешь». Ðоздрев во многих отношениÑÑ… был многоÑторонний человек, то еÑть человек на вÑе руки. Ð’ ту же минуту он предлагал вам ехать куда угодно, хоть на край Ñвета, войти в какое хотите предприÑтие, менÑть вÑе что ни еÑть на вÑе, что хотите. Ружье, Ñобака, лошадь — вÑе было предметом мены, но вовÑе не Ñ Ñ‚ÐµÐ¼, чтобы выиграть: Ñто проиÑходило проÑто от какой-то неугомонной юркоÑти и бойкоÑти характера. ЕÑли ему на Ñрмарке поÑчаÑтливилоÑÑŒ напаÑть на проÑтака и обыграть его, он накупал кучу вÑего, что прежде попадалоÑÑŒ ему на глаза в лавках: хомутов, курительных Ñвечек, платков Ð´Ð»Ñ Ð½Ñньки, жеребца, изюму, ÑеребрÑный рукомойник, голландÑкого холÑта, крупичатой муки, табаку, пиÑтолетов, Ñеледок, картин, точильный инÑтрумент, горшков, Ñапогов, фаÑнÑовую поÑуду — наÑколько хватало денег. Впрочем, редко ÑлучалоÑÑŒ, чтобы Ñто было довезено домой; почти в тот же день ÑпуÑкалоÑÑŒ оно вÑе другому, ÑчаÑтливейшему игроку, иногда даже прибавлÑлаÑÑŒ ÑобÑÑ‚Ð²ÐµÐ½Ð½Ð°Ñ Ñ‚Ñ€ÑƒÐ±ÐºÐ° Ñ ÐºÐ¸Ñетом и мундштуком, а в другой раз и вÑÑ Ñ‡ÐµÑ‚Ð²ÐµÑ€Ð½Ñ Ñо вÑем: Ñ ÐºÐ¾Ð»ÑÑкой и кучером, так что Ñам хозÑин отправлÑлÑÑ Ð² коротеньком Ñюртучке или архалуке иÑкать какого-нибудь приÑтелÑ, чтобы попользоватьÑÑ ÐµÐ³Ð¾ Ñкипажем. Вот какой был Ðоздрев! Может быть, назовут его характером избитым, Ñтанут говорить, что теперь нет уже Ðоздрева. Увы! неÑправедливы будут те, которые Ñтанут говорить так. Ðоздрев долго еще не выведетÑÑ Ð¸Ð· мира. Он везде между нами и, может быть, только ходит в другом кафтане; но легкомыÑленно непроницательны люди, и человек в другом кафтане кажетÑÑ Ð¸Ð¼ другим человеком. Между тем три Ñкипажа подкатили уже к крыльцу дома Ðоздрева. Ð’ доме не было никакого Ð¿Ñ€Ð¸Ð³Ð¾Ñ‚Ð¾Ð²Ð»ÐµÐ½Ð¸Ñ Ðº их принÑтию. ПоÑередине Ñтоловой ÑтоÑли деревÑнные козлы, и два мужика, ÑÑ‚Ð¾Ñ Ð½Ð° них, белили Ñтены, затÑÐ³Ð¸Ð²Ð°Ñ ÐºÐ°ÐºÑƒÑŽ-то беÑконечную пеÑню; пол веÑÑŒ был обрызган белилами. Ðоздрев приказал тот же Ñ‡Ð°Ñ Ð¼ÑƒÐ¶Ð¸ÐºÐ¾Ð² и козлы вон и выбежал в другую комнату отдавать повелениÑ. ГоÑти Ñлышали, как он заказывал повару обед; Ñообразив Ñто, Чичиков, начинавший уже неÑколько чувÑтвовать аппетит, увидел, что раньше пÑти чаÑов они не ÑÑдут за Ñтол. Ðоздрев, возвратившиÑÑŒ, повел гоÑтей оÑматривать вÑе, что ни было у него на деревне, и в два чаÑа Ñ Ð½ÐµÐ±Ð¾Ð»ÑŒÑˆÐ¸Ð¼ показал решительно вÑе, так что ничего уж больше не оÑталоÑÑŒ показывать. Прежде вÑего пошли они обÑматривать конюшню, где видели двух кобыл, одну Ñерую в Ñблоках, другую каурую, потом гнедого жеребца, на вид и неказиÑтого, но за которого Ðоздрев божилÑÑ, что заплатил деÑÑть тыÑÑч. — ДеÑÑть тыÑÑч ты за него не дал, — заметил зÑть. — Он и одной не — Ñтоит. — Ей-богу, дал деÑÑть тыÑÑч, — Ñказал Ðоздрев. — Ты Ñебе можешь божитьÑÑ, Ñколько хочешь, — отвечал зÑть. — Ðу, хочешь, побьемÑÑ Ð¾Ð± заклад! — Ñказал Ðоздрев. Об заклад зÑть не захотел битьÑÑ. Потом Ðоздрев показал пуÑтые Ñтойла, где были прежде тоже хорошие лошади. Ð’ Ñтой же конюшне видели козла, которого, по Ñтарому поверью, почитали необходимым держать при лошадÑÑ…, который, как казалоÑÑŒ, был Ñ Ð½Ð¸Ð¼Ð¸ в ладу, гулÑл под их брюхами, как у ÑÐµÐ±Ñ Ð´Ð¾Ð¼Ð°. Потом Ðоздрев повел их глÑдеть волчонка, бывшего на привÑзи. «Вот волчонок! — Ñказал он. — Я его нарочно кормлю Ñырым мÑÑом. Мне хочетÑÑ, чтобы он был Ñовершенным зверем!» Пошли Ñмотреть пруд, в котором, по Ñловам Ðоздрева, водилаÑÑŒ рыба такой величины, что два человека Ñ Ñ‚Ñ€ÑƒÐ´Ð¾Ð¼ вытаÑкивали штуку, в чем, однако ж, родÑтвенник не преминул уÑомнитьÑÑ. «Я тебе, Чичиков, — Ñказал Ðоздрев, — покажу отличнейшую пару Ñобак: крепоÑть черных мÑÑом проÑто наводит изумление, щиток — игла!» — и повел их к выÑтроенному очень краÑиво маленькому домику, окруженному большим загороженным Ñо вÑех Ñторон двором. Вошедши на двор, увидели там вÑÑких Ñобак, и гуÑтопÑовых, и чиÑтопÑовых, вÑех возможных цветов и маÑтей: муругих, черных Ñ Ð¿Ð¾Ð´Ð¿Ð°Ð»Ð¸Ð½Ð°Ð¼Ð¸, полво-пегих, муруго-пегих, краÑно-пегих, черноухих, Ñероухих… Тут были вÑе клички, вÑе повелительные наклонениÑ: ÑтрелÑй, обругай, порхай, пожар, ÑкоÑырь, черкай, допекай, припекай, Ñеверга, каÑатка, награда, попечительница. Ðоздрев был Ñреди их Ñовершенно как отец Ñреди ÑемейÑтва; вÑе они, тут же пуÑтивши вверх хвоÑты, зовомые у Ñобачеев прави'лами, полетели прÑмо навÑтречу гоÑÑ‚Ñм и Ñтали Ñ Ð½Ð¸Ð¼Ð¸ здороватьÑÑ. Штук деÑÑть из них положили Ñвои лапы Ðоздреву на плеча. Обругай оказал такую же дружбу Чичикову и, поднÑвшиÑÑŒ на задние ноги, лизнул его Ñзыком в Ñамые губы, так что Чичиков тут же выплюнул. ОÑмотрели Ñобак, наводивших изумление крепоÑтью черных мÑÑов, — хорошие были Ñобаки. Потом пошли оÑматривать крымÑкую Ñуку, ÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ð°Ñ Ð±Ñ‹Ð»Ð° уже ÑÐ»ÐµÐ¿Ð°Ñ Ð¸, по Ñловам Ðоздрева, должна была Ñкоро издохнуть, но года два тому назад была очень Ñ…Ð¾Ñ€Ð¾ÑˆÐ°Ñ Ñука; оÑмотрели и Ñуку — Ñука, точно, была ÑлепаÑ. Потом пошли оÑматривать водÑную мельницу, где недоÑтавало порхлицы, в которую утверждаетÑÑ Ð²ÐµÑ€Ñ…Ð½Ð¸Ð¹ камень, быÑтро вращающийÑÑ Ð½Ð° веретене, — «порхающий», по чудному выражению руÑÑкого мужика. — Рвот тут Ñкоро будет и кузница! — Ñказал Ðоздрев. Ðемного прошедши, — они увидели, точно, кузницу, оÑмотрели и кузницу. — Вот на Ñтом поле, — Ñказал Ðоздрев, ÑƒÐºÐ°Ð·Ñ‹Ð²Ð°Ñ Ð¿Ð°Ð»ÑŒÑ†ÐµÐ¼ на поле, — — руÑаков Ñ‚Ð°ÐºÐ°Ñ Ð³Ð¸Ð±ÐµÐ»ÑŒ, что земли не видно; Ñ Ñам Ñвоими руками поймал — одного за задние ноги. — Ðу, руÑака ты не поймаешь рукою! — заметил зÑть. — Рвот же поймал, нарочно поймал! — отвечал Ðоздрев — Теперь Ñ Ð¿Ð¾Ð²ÐµÐ´Ñƒ â€”Â Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð¿Ð¾Ñмотреть, — продолжал он, обращаÑÑÑŒ к Чичикову, — границу, — где оканчиваетÑÑ Ð¼Ð¾Ñ Ð·ÐµÐ¼Ð»Ñ. Ðоздрев повел Ñвоих гоÑтей полем, которое во многих меÑтах ÑоÑтоÑло из кочек. ГоÑти должны были пробиратьÑÑ Ð¼ÐµÐ¶Ð´Ñƒ перелогами и взбороненными нивами. Чичиков начинал чувÑтвовать уÑталоÑть. Во многих меÑтах ноги их выдавливали под Ñобою воду, до такой Ñтепени меÑто было низко. Сначала они было береглиÑÑŒ и переÑтупали оÑторожно, но потом, увидÑ, что Ñто ни к чему не Ñлужит, брели прÑмо, не разбираÑ, где бо'льшаÑ, а где Ð¼ÐµÐ½ÑŒÑˆÐ°Ñ Ð³Ñ€Ñзь. Прошедши порÑдочное раÑÑтоÑние, увидели, точно, границу, ÑоÑтоÑвшую из деревÑнного Ñтолбика и узенького рва. — Вот граница! — Ñказал Ðоздрев. — Ð’Ñе, что ни видишь по Ñту Ñторону, — вÑе Ñто мое, и даже по ту Ñторону, веÑÑŒ Ñтот леÑ, которым вон — Ñинеет, и вÑе, что за леÑом, вÑе мое. — Да когда же Ñтот Ð»ÐµÑ ÑделалÑÑ Ñ‚Ð²Ð¾Ð¸Ð¼? — ÑпроÑил зÑть. — Разве ты — недавно купил его? Ведь он не был твой. — Да, Ñ ÐºÑƒÐ¿Ð¸Ð» его недавно, — отвечал Ðоздрев. — Когда же ты уÑпел его так Ñкоро купить? — Как же, Ñ ÐµÑ‰Ðµ третьего Ð´Ð½Ñ ÐºÑƒÐ¿Ð¸Ð», и дорого, черт возьми, дал. — Да ведь ты был в то Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð½Ð° Ñрмарке. — ÐÑ… ты, Софрон! Разве Ð½ÐµÐ»ÑŒÐ·Ñ Ð±Ñ‹Ñ‚ÑŒ в одно Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð¸ на Ñрмарке и купить — землю? Ðу, Ñ Ð±Ñ‹Ð» на Ñрмарке, а приказчик мой тут без Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð¸ купил. — Да, ну разве приказчик! — Ñказал зÑть, но и тут уÑумнилÑÑ Ð¸ покачал — головою. ГоÑти воротилиÑÑŒ тою же гадкою дорогою к дому. Ðоздрев повел их в Ñвой кабинет, в котором, впрочем, не было заметно Ñледов того, что бывает в кабинетах, то еÑть книг или бумаги; виÑели только Ñабли и два Ñ€ÑƒÐ¶ÑŒÑ â€” одно в триÑта, а другое в воÑемьÑот рублей. ЗÑть, оÑмотревши, покачал только головою. Потом были показаны турецкие кинжалы, на одном из которых по ошибке было вырезано: «МаÑтер Савелий СибирÑков». Ð’Ñлед за тем показалаÑÑŒ гоÑÑ‚Ñм шарманка. Ðоздрев тут же провертел пред ними кое-что. Шарманка играла не без приÑтноÑти, но в Ñредине ее, кажетÑÑ, что-то ÑлучилоÑÑŒ, ибо мазурка оканчивалаÑÑŒ пеÑнею: «Мальбруг в поход поехал», а «Мальбруг в поход поехал» неожиданно завершалÑÑ ÐºÐ°ÐºÐ¸Ð¼-то давно знакомым вальÑом. Уже Ðоздрев давно переÑтал вертеть, но в шарманке была одна дудка очень бойкаÑ, никак не Ñ…Ð¾Ñ‚ÐµÐ²ÑˆÐ°Ñ ÑƒÐ³Ð¾Ð¼Ð¾Ð½Ð¸Ñ‚ÑŒÑÑ, и долго еще потому ÑвиÑтела она одна. Потом показалиÑÑŒ трубки — деревÑнные, глинÑные, пенковые, обкуренные и необкуренные, обтÑнутые замшею и необтÑнутые, чубук Ñ Ñнтарным мундштуком, недавно выигранный, киÑет, вышитый какою-то графинею, где-то на почтовой Ñтанции влюбившеюÑÑ Ð² него по уши, у которой ручки, по Ñловам его, были Ñамой Ñубдительной Ñюперфлю, — Ñлово, вероÑтно означавшее у него выÑочайшую точку ÑовершенÑтва. ЗакуÑивши балыком, они Ñели за Ñтол близ пÑти чаÑов. Обед, как видно, не ÑоÑтавлÑл у Ðоздрева главного в жизни; блюда не играли большой роли: кое-что и пригорело, кое-что и вовÑе не ÑварилоÑÑŒ. Видно, что повар руководÑтвовалÑÑ Ð±Ð¾Ð»ÐµÐµ каким-то вдохновеньем и клал первое, что попадалоÑÑŒ под руку: ÑтоÑл ли возле него перец — он Ñыпал перец, капуÑта ли попалаÑÑŒ — Ñовал капуÑту, пичкал молоко, ветчину, горох — Ñловом, катай-валÑй, было бы горÑчо, а Ð²ÐºÑƒÑ ÐºÐ°ÐºÐ¾Ð¹-нибудь, верно, выдет. Зато Ðоздрев налег на вина: еще не подавали Ñупа, он уже налил гоÑÑ‚Ñм по большому Ñтакану портвейна и по другому гоÑотерна, потому что в губернÑких и уездных городах не бывает проÑтого Ñотерна. Потому Ðоздрев велел принеÑти бутылку мадеры, лучше которой не пивал Ñам фельдмаршал. Мадера, точно, даже горела во рту, ибо купцы, Ð·Ð½Ð°Ñ ÑƒÐ¶Ðµ Ð²ÐºÑƒÑ Ð¿Ð¾Ð¼ÐµÑ‰Ð¸ÐºÐ¾Ð², любивших добрую мадеру, заправлÑли ее беÑпощадно ромом, а иной раз вливали туда и царÑкой водки, в надежде, что вÑÑ‘ вынеÑут руÑÑкие желудки. Потом Ðоздрев велел еще принеÑть какую-то оÑобенную бутылку, котораÑ, по Ñловам его, была и бургоньон и шампаньон вмеÑте. Он наливал очень уÑердно в оба Ñтакана, и направо и налево, и зÑтю и Чичикову; Чичиков заметил, однако же, как-то вÑкользь, что Ñамому Ñебе он не много прибавлÑл. Ðто заÑтавило его быть оÑторожным, и как только Ðоздрев как-нибудь заговаривалÑÑ Ð¸Ð»Ð¸ наливал зÑтю, он опрокидывал в ту же минуту Ñвой Ñтакан в тарелку. Ð’ непродолжительном времени была принеÑена на Ñтол Ñ€Ñбиновка, имевшаÑ, по Ñловам Ðоздрева, Ñовершенный Ð²ÐºÑƒÑ Ñливок, но в которой, к изумлению, Ñлышна была Ñивушища во вÑей Ñвоей Ñиле. Потом пили какой- то бальзам, ноÑивший такое имÑ, которое даже трудно было припомнить, да и Ñам хозÑин в другой раз назвал его уже другим именем. Обед давно уже кончилÑÑ, и вина были перепробованы, но гоÑти вÑÑ‘ еще Ñидели за Ñтолом. Чичиков никак не хотел заговорить Ñ Ðоздревым при зÑте наÑчет главного предмета. Ð’Ñе-таки зÑть был человек поÑторонний, а предмет требовал уединенного и дружеÑкого разговора. Впрочем, зÑть врÑд ли мог быть человеком опаÑным, потому что нагрузилÑÑ, кажетÑÑ, вдоволь и, ÑÐ¸Ð´Ñ Ð½Ð° Ñтуле, ежеминутно клевалÑÑ Ð½Ð¾Ñом. Заметив и Ñам, что находилÑÑ Ð½Ðµ в надежном ÑоÑтоÑнии, он Ñтал наконец отпрашиватьÑÑ Ð´Ð¾Ð¼Ð¾Ð¹, но таким ленивым и вÑлым голоÑом, как будто бы, по руÑÑкому выражению, натаÑкивал клещами на лошадь хомут. — И ни-ни! не пущу! — Ñказал Ðоздрев — Ðет, не обижай менÑ, друг мой, право, поеду, — говорил зÑть, — ты â€”Â Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð¾Ñ‡ÐµÐ½ÑŒ обидишь. — ПуÑÑ‚Ñки, пуÑÑ‚Ñки! мы Ñоорудим Ñию минуту банчишку. — Ðет, Ñооружай, брат, Ñам, а Ñ Ð½Ðµ могу, жена будет в большой — претензии, право, Ñ Ð´Ð¾Ð»Ð¶ÐµÐ½ ей раÑÑказать о Ñрмарке. Ðужно, брат, — право, нужно доÑтавить ей удовольÑтвие. Ðет, ты не держи менÑ! — Ðу ее, жену, к..! важное в Ñамом деле дело Ñтанете делать вмеÑте! — Ðет, брат! она Ñ‚Ð°ÐºÐ°Ñ Ð¿Ð¾Ñ‡Ñ‚ÐµÐ½Ð½Ð°Ñ Ð¸ вернаÑ! УÑлуги оказывает такие… — поверишь, у Ð¼ÐµÐ½Ñ Ñлезы на глазах. Ðет, ты не держи менÑ; как чеÑтный — человек, поеду. Я Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð² Ñтом уверÑÑŽ по иÑтинной ÑовеÑти. — ПуÑть его едет, что в нем проку! — Ñказал тихо Чичиков Ðоздреву. — Ри вправду! — Ñказал Ðоздрев. — Смерть не люблю таких раÑтепелей! — — и прибавил вÑлух: — Ðу, черт Ñ Ñ‚Ð¾Ð±Ð¾ÑŽ, поезжай бабитьÑÑ Ñ Ð¶ÐµÐ½Ð¾ÑŽ, — фетюк![[2 - Фетюк — Ñлово, обидное Ð´Ð»Ñ Ð¼ÑƒÐ¶Ñ‡Ð¸Ð½Ñ‹, проиÑхоит от Фиты — — буквы, почитаемой некоторыми неприличною буквою. (Прим. Ð. В. — ГоголÑ.)]] — Ðет, брат, ты не ругай Ð¼ÐµÐ½Ñ Ñ„ÐµÑ‚ÑŽÐºÐ¾Ð¼, — отвечал зÑть, — Ñ ÐµÐ¹ жизнью — обÑзан. ТакаÑ, право, добраÑ, милаÑ, такие лаÑки оказывает… до Ñлез — разбирает; ÑпроÑит, что видел на Ñрмарке — нужно вÑе раÑÑказать, — такаÑ, право, милаÑ. — Ðу поезжай, ври ей чепуху! Вот картуз твой. — Ðет, брат, тебе ÑовÑем не Ñледует о ней так отзыватьÑÑ; Ñтим ты, — можно Ñказать, Ð¼ÐµÐ½Ñ Ñамого обижаешь, она Ñ‚Ð°ÐºÐ°Ñ Ð¼Ð¸Ð»Ð°Ñ. — Ðу, так и убирайÑÑ Ðº ней Ñкорее! — Да, брат, поеду, извини, что не могу оÑтатьÑÑ. Душой рад бы был, но — не могу. ЗÑть еще долго повторÑл Ñвои извинениÑ, не замечаÑ, что Ñам уже давно Ñидел в бричке, давно выехал за ворота и перед ним давно были одни пуÑтые полÑ. Должно думать, что жена не много Ñлышала подробноÑтей о Ñрмарке. â€”Â Ð¢Ð°ÐºÐ°Ñ Ð´Ñ€Ñнь! — говорил Ðоздрев, ÑÑ‚Ð¾Ñ Ð¿ÐµÑ€ÐµÐ´ окном и глÑÐ´Ñ Ð½Ð° — уезжавший Ñкипаж. — Вон как потащилÑÑ! конек приÑÑ‚Ñжной недурен, Ñ â€”Â Ð´Ð°Ð²Ð½Ð¾ хотел подцепить его. Да ведь Ñ Ð½Ð¸Ð¼ Ð½ÐµÐ»ÑŒÐ·Ñ Ð½Ð¸ÐºÐ°Ðº ÑойтитьÑÑ. — Фетюк, проÑто фетюк! ЗаÑим вошли они в комнату. Порфирий подал Ñвечи, и Чичиков заметил в руках хозÑина неизвеÑтно откуда взÑвшуюÑÑ ÐºÐ¾Ð»Ð¾Ð´Ñƒ карт. — Рчто брат, — говорил Ðоздрев, прижавши бока колоды пальцами и — неÑколько погнувши ее, так что треÑнула и отÑкочила бумажка. — Ðу, â€”Â Ð´Ð»Ñ Ð¿Ñ€ÐµÐ¿Ñ€Ð¾Ð²Ð¾Ð¶Ð´ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð²Ñ€ÐµÐ¼ÐµÐ½Ð¸, держу триÑта рублей банку! Ðо Чичиков прикинулÑÑ, как будто и не Ñлышал, о чем речь, и Ñказал, как бы вдруг припомнив: — Ð! чтоб не позабыть: у Ð¼ÐµÐ½Ñ Ðº тебе проÑьба. — КакаÑ? — Дай прежде Ñлово, что иÑполнишь. — Да ÐºÐ°ÐºÐ°Ñ Ð¿Ñ€Ð¾Ñьба? — Ðу, да уж дай Ñлово! — Изволь — ЧеÑтное Ñлово? — ЧеÑтное Ñлово. — Вот ÐºÐ°ÐºÐ°Ñ Ð¿Ñ€Ð¾Ñьба: у Ñ‚ÐµÐ±Ñ ÐµÑть, чай, много умерших креÑтьÑн, которые — еще не вычеркнуть из ревизии? — Ðу еÑть, а что? — Переведи их на менÑ, на мое имÑ. — Рна что тебе? — Ðу да мне нужно. — Да на что? — Ðу да уж нужно… уж Ñто мое дело, — Ñловом, нужно. — Ðу уж, верно, что-нибудь затеÑл. ПризнайÑÑ, что? — Да что ж затеÑл? из Ñтакого пуÑÑ‚Ñка и затеÑть ничего нельзÑ. — Да зачем же они тебе? — Ох, какой любопытный! ему вÑÑкую дрÑнь хотелоÑÑŒ бы пощупать рукой, — да еще и понюхать! — Да к чему ж ты не хочешь Ñказать? — Да что же тебе за прибыль знать? ну, проÑто так, пришла фантазиÑ. — Так вот же: до тех пор, пока не Ñкажешь, не Ñделаю! — Ðу вот видишь, вот уж и нечеÑтно Ñ Ñ‚Ð²Ð¾ÐµÐ¹ Ñтороны: Ñлово дал, да и на — попÑтный двор. — Ðу, как ты Ñебе хочешь, а не Ñделаю, пока не Ñкажешь, на что. «Что бы такое Ñказать ему?» — подумал Чичиков в поÑле минутного Â«Ñ€Ð°Ð·Ð¼Ñ‹ÑˆÐ»ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð¾Ð±ÑŠÑвил, что мертвые души нужны ему Ð´Ð»Ñ Ð¿Ñ€Ð¸Ð¾Ð±Ñ€ÐµÑ‚ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð²ÐµÑу «в общеÑтве, что он помеÑтьев больших не имеет, так до того времени «хоть бы какие-нибудь душонки. — Врешь, врешь! — Ñказал Ðоздрев, не давши окончить. — Врешь, брат! Чичиков и Ñам заметил, что придумал не очень ловко и предлог довольно Ñлаб. — Ðу, так Ñ Ð¶ тебе Ñкажу прÑмее, — Ñказал он, поправившиÑÑŒ, — только, — пожалуйÑта, не проговориÑÑŒ никому. Я задумал женитьÑÑ; но нужно тебе — знать, что отец и мать невеÑты преамбициозные люди. ТакаÑ, право, — комиÑÑиÑ: не рад, что ÑвÑзалÑÑ, хотÑÑ‚ непременно, чтоб у жениха было — никак не меньше трехÑот душ, а так как у Ð¼ÐµÐ½Ñ Ñ†ÐµÐ»Ñ‹Ñ… почти — полутораÑта креÑтьÑн недоÑтает… — Ðу врешь! врешь! — закричал опÑть Ðоздрев. — Ðу вот уж здеÑÑŒ, — Ñказал Чичиков, — ни вот на Ñтолько не Ñолгал, — — и показал большим пальцем на Ñвоем мизинце Ñамую маленькую чаÑть. — Голову Ñтавлю, что врешь! — Однако ж Ñто обидно! что же Ñ Ñ‚Ð°ÐºÐ¾Ðµ в Ñамом деле! почему Ñ â€”Â Ð½ÐµÐ¿Ñ€ÐµÐ¼ÐµÐ½Ð½Ð¾ лгу? — Ðу да ведь Ñ Ð·Ð½Ð°ÑŽ тебÑ: ведь ты большой мошенник, позволь мне Ñто — Ñказать тебе по дружбе! Ежели бы Ñ Ð±Ñ‹Ð» твоим начальником, Ñ Ð±Ñ‹ Ñ‚ÐµÐ±Ñ â€”Â Ð¿Ð¾Ð²ÐµÑил на первом дереве. Чичиков оÑкорбилÑÑ Ñ‚Ð°ÐºÐ¸Ð¼ замечанием. Уже вÑÑкое выражение, Ñколько- нибудь грубое или оÑкорблÑющее благоприÑтойноÑть, было ему неприÑтно. Он даже не любил допуÑкать Ñ Ñобой ни в каком Ñлучае фамильÑрного обращениÑ, разве только еÑли оÑоба была Ñлишком выÑокого званиÑ. И потому теперь он Ñовершенно обиделÑÑ. — Ей-богу, повеÑил бы, — повторил Ðоздрев, — Ñ Ñ‚ÐµÐ±Ðµ говорю Ñто — откровенно, не Ñ Ñ‚ÐµÐ¼ чтобы Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð¾Ð±Ð¸Ð´ÐµÑ‚ÑŒ, а проÑто по-дружеÑки — говорю. — ВÑему еÑть границы, — Ñказал Чичиков Ñ Ñ‡ÑƒÐ²Ñтвом доÑтоинÑтва. — ЕÑли — хочешь пощеголÑть подобными речами, так Ñтупай в казармы, — и потом — приÑовокупил: — Ðе хочешь подарить, так продай. — Продать! Да ведь Ñ Ð·Ð½Ð°ÑŽ тебÑ, ведь ты подлец, ведь ты дорого не дашь — за них? — ÐÑ…, да ты ведь тоже хорош! Ñмотри ты! что они у Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð±Ñ€Ð¸Ð»Ð»Ð¸Ð°Ð½Ñ‚Ð¾Ð²Ñ‹Ðµ, — что ли? — Ðу, так и еÑть. Я уж Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð·Ð½Ð°Ð». — Помилуй, брат, что ж у Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð·Ð° жидовÑкое побуждение. Ты бы должен — проÑто отдать мне их. — Ðу, поÑлушай, чтоб доказать тебе, что Ñ Ð²Ð¾Ð²Ñе не какой-нибудь — Ñкалдырник, Ñ Ð½Ðµ возьму за них ничего. Купи у Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð¶ÐµÑ€ÐµÐ±Ñ†Ð°, Ñ Ñ‚ÐµÐ±Ðµ — дам их в придачу. — Помилуй, на что ж мне жеребец? — Ñказал Чичиков, изумленный в Ñамом — деле таким предложением. — Как на что? да ведь Ñ Ð·Ð° него заплатил деÑÑть тыÑÑч, а тебе отдаю за — четыре. — Да на что мне жеребец? завода Ñ Ð½Ðµ держу. — Да поÑлушай, ты не понимаешь: ведь Ñ Ñ Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð²Ð¾Ð·ÑŒÐ¼Ñƒ теперь вÑего — только три тыÑÑчи, а оÑтальную тыÑÑчу ты можешь заплатить мне поÑле. — Да не нужен мне жеребец, бог Ñ Ð½Ð¸Ð¼! — Ðу, купи каурую кобылу. — И кобылы не нужно. — За кобылу и за Ñерого конÑ, которого ты у Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð²Ð¸Ð´ÐµÐ», возьму Ñ Ñ â€”Â Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ñ‚Ð¾Ð»ÑŒÐºÐ¾ две тыÑÑчи. — Да не нужны мне лошади. — Ты их продашь, тебе на первой Ñрмарке дадут за них втрое больше. — Так лучше ж ты их Ñам продай, когда уверен, что выиграешь втрое. — Я знаю, что выиграю, да мне хочетÑÑ, чтобы и ты получил выгоду. Чичиков поблагодарил за раÑположение и напрÑмик отказалÑÑ Ð¸ от Ñерого конÑ, и от каурой кобылы. — Ðу так купи Ñобак. Я тебе продам такую пару, проÑто мороз по коже — подирает! брудаÑтаÑ, Ñ ÑƒÑами, шерÑть Ñтоит вверх, как щетина. — БочковатоÑть ребр уму непоÑтижимаÑ, лапа вÑÑ Ð² комке, земли не — заденет. — Да зачем мне Ñобаки? Ñ Ð½Ðµ охотник. — Да мне хочетÑÑ, чтобы у Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð±Ñ‹Ð»Ð¸ Ñобаки. ПоÑлушай, еÑли уж не — хочешь Ñобак, так купи у Ð¼ÐµÐ½Ñ ÑˆÐ°Ñ€Ð¼Ð°Ð½ÐºÑƒ, Ñ‡ÑƒÐ´Ð½Ð°Ñ ÑˆÐ°Ñ€Ð¼Ð°Ð½ÐºÐ°; Ñамому, как — чеÑтный человек, обошлаÑÑŒ в полторы тыÑÑчи. тебе отдаю за девÑтьÑот — рублей. — Да зачем же мне шарманка? Ведь Ñ Ð½Ðµ немец, чтобы, тащаÑÑ Ñ Ð½ÐµÐ¹ по — дорогам, выпрашивать деньги. — Да ведь Ñто не Ñ‚Ð°ÐºÐ°Ñ ÑˆÐ°Ñ€Ð¼Ð°Ð½ÐºÐ°, как ноÑÑÑ‚ немцы. Ðто орган; поÑмотри — нарочно: вÑÑ Ð¸Ð· краÑного дерева. Вот Ñ Ñ‚ÐµÐ±Ðµ покажу ее еще! — ЗдеÑÑŒ — Ðоздрев, Ñхвативши за руку Чичикова, Ñтал тащить его в другую — комнату, и как тот ни упиралÑÑ Ð½Ð¾Ð³Ð°Ð¼Ð¸ в пол и ни уверÑл, что он — знает уже, ÐºÐ°ÐºÐ°Ñ ÑˆÐ°Ñ€Ð¼Ð°Ð½ÐºÐ°, но должен был уÑлышать еще раз, каким — образом поехал в поход Мальбруг. — Когда ты не хочешь на деньги, так — вот что, Ñлушай: Ñ Ñ‚ÐµÐ±Ðµ дам шарманку и вÑе, Ñколько ни еÑть у менÑ, — мертвые души, а ты мне дай Ñвою бричку и триÑта рублей придачи. — Ðу вот еще, а Ñ-то в чем поеду? — Я тебе дам другую бричку. Вот пойдем в Ñарай, Ñ Ñ‚ÐµÐ±Ðµ покажу ее! Ты — ее только перекраÑишь, и будет чудо бричка. «Ðк его неугомонный Ð±ÐµÑ ÐºÐ°Ðº обуÑл!» — подумал про ÑÐµÐ±Ñ Ð§Ð¸Ñ‡Ð¸ÐºÐ¾Ð² и «решилÑÑ Ð²Ð¾ что бы то ни Ñтало отделатьÑÑ Ð¾Ñ‚ вÑÑких бричек, шарманок и «вÑех возможных Ñобак, неÑÐ¼Ð¾Ñ‚Ñ€Ñ Ð½Ð° непоÑтижимую уму бочковатоÑть ребр «и комкоÑть лап. — Да ведь бричка, шарманка и мертвые души, вÑе вмеÑте! — Ðе хочу, — Ñказал еще раз Чичиков. — Отчего ж ты не хочешь? — Оттого, что проÑто не хочу, да и полно. — Ðкой ты, право, такой! Ñ Ñ‚Ð¾Ð±Ð¾Ð¹, как Ñ Ð²Ð¸Ð¶Ñƒ, нельзÑ, как водитÑÑ â€”Â Ð¼ÐµÐ¶Ð´Ñƒ хорошими друзьÑми и товарищами, такой, право!.. Ð¡ÐµÐ¹Ñ‡Ð°Ñ Ð²Ð¸Ð´Ð½Ð¾, — что двуличный человек! — Да что же Ñ, дурак, что ли? ты поÑуди Ñам: зачем же приобретать — вещь, решительно Ð´Ð»Ñ Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð½ÐµÐ½ÑƒÐ¶Ð½ÑƒÑŽ? — Ðу уж, пожалуйÑта, не говори. Теперь Ñ Ð¾Ñ‡ÐµÐ½ÑŒ хорошо Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð·Ð½Ð°ÑŽ. — ТакаÑ, право, ракалиÑ! Ðу, поÑлушай, хочешь метнем банчик? Я — поÑтавлю вÑех умерших на карту, шарманку тоже. — Ðу, решатьÑÑ Ð² банк, значит подвергатьÑÑ Ð½ÐµÐ¸Ð·Ð²ÐµÑтноÑти, — говорил — Чичиков и между тем взглÑнул иÑкоÑа на бывшие в руках у него карты. — Обе талии ему показалиÑÑŒ очень похожими на иÑкуÑÑтвенные, и Ñамый — крап глÑдел веÑьма подозрительно. — Отчего ж неизвеÑтноÑти? — Ñказал Ðоздрев. — Ðикакой неизвеÑтноÑти! — будь только на твоей Ñтороне ÑчаÑтие, ты можешь выиграть чертову — пропаÑть. Вон она! Ñкое ÑчаÑтье! — говорил он, Ð½Ð°Ñ‡Ð¸Ð½Ð°Ñ Ð¼ÐµÑ‚Ð°Ñ‚ÑŒ Ð´Ð»Ñ â€”Â Ð²Ð¾Ð·Ð±ÑƒÐ¶Ð´ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð·Ð°Ð´Ð¾Ñ€Ñƒ. — Ðкое ÑчаÑтье! Ñкое ÑчаÑтье! вон: так и — колотит! вот та проклÑÑ‚Ð°Ñ Ð´ÐµÐ²Ñтка, на которой Ñ Ð²Ñе проÑадил! — ЧувÑтвовал, что продаÑÑ‚, да уже, зажмурив глаза, думаю Ñебе: «Черт â€”Â Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð¿Ð¾Ð±ÐµÑ€Ð¸, продавай, проклÑтаÑ!» Когда Ðоздрев Ñто говорил, Порфирий Ð¿Ñ€Ð¸Ð½ÐµÑ Ð±ÑƒÑ‚Ñ‹Ð»ÐºÑƒ. Ðо Чичиков отказалÑÑ Ñ€ÐµÑˆÐ¸Ñ‚ÐµÐ»ÑŒÐ½Ð¾ как играть, так и пить. — Отчего ж ты не хочешь играть? — Ñказал Ðоздрев. — Ðу оттого, что не раÑположен. Да, признатьÑÑ Ñказать,Â Ñ Ð²Ð¾Ð²Ñе не — охотник играть. — Отчего ж не охотник? Чичиков пожал плечами и прибавил: — Потому что не охотник. — ДрÑнь же ты! — Что ж делать? так бог Ñоздал. — Фетюк проÑто! Я думал было прежде, что ты хоть Ñколько-нибудь — порÑдочный человек, а ты никакого не понимаешь обращениÑ. С тобой — никак Ð½ÐµÐ»ÑŒÐ·Ñ Ð³Ð¾Ð²Ð¾Ñ€Ð¸Ñ‚ÑŒ, как Ñ Ñ‡ÐµÐ»Ð¾Ð²ÐµÐºÐ¾Ð¼ близким… никакого прÑмодушиÑ, — ни иÑкренноÑти! Ñовершенный Собакевич, такой подлец! — Да за что же ты бранишь менÑ? Виноват разве Ñ, что не играю? Продай — мне душ одних, еÑли уж ты такой человек, что дрожишь из-за Ñтого — вздору. — Черта лыÑого получишь! хотел было, даром хотел отдать, но теперь вот — не получишь же! Хоть три царÑтва давай, не отдам. Такой шильник, — печник гадкий! С Ñтих пор Ñ Ñ‚Ð¾Ð±Ð¾Ð¹ никакого дела не хочу иметь. — Порфирий, Ñтупай Ñкажи конюху, чтобы не давал овÑа лошадÑм его, — пуÑть их едÑÑ‚ одно Ñено. ПоÑледнего Ð·Ð°ÐºÐ»ÑŽÑ‡ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð§Ð¸Ñ‡Ð¸ÐºÐ¾Ð² никак не ожидал. — Лучше б ты мне проÑто на глаза не показывалÑÑ! — Ñказал Ðоздрев. ÐеÑмотрÑ, однако ж, на такую размолвку, гоÑть и хозÑин поужинали вмеÑте, Ñ…Ð¾Ñ‚Ñ Ð½Ð° Ñтот раз не ÑтоÑло на Ñтоле никаких вин Ñ Ð·Ð°Ñ‚ÐµÐ¹Ð»Ð¸Ð²Ñ‹Ð¼Ð¸ именами. Торчала одна только бутылка Ñ ÐºÐ°ÐºÐ¸Ðµ-то кипрÑким, которое было то, что называют киÑлÑтина во вÑех отношениÑÑ…. ПоÑле ужина Ðоздрев Ñказал Чичикову, Ð¾Ñ‚Ð²ÐµÐ´Ñ ÐµÐ³Ð¾ в боковую комнату, где была приготовлена Ð´Ð»Ñ Ð½ÐµÐ³Ð¾ поÑтель: — Вот тебе поÑтель! Ðе хочу и доброй ночи желать тебе! Чичиков оÑталÑÑ Ð¿Ð¾ уходе Ðоздрева в Ñамом неприÑтном раÑположении духа. Он внутренно доÑадовал на ÑебÑ, бранил ÑÐµÐ±Ñ Ð·Ð° то, что к нему заехал и потерÑл даром времÑ. Ðо еще более бранил ÑÐµÐ±Ñ Ð·Ð° то, что заговорил Ñ Ð½Ð¸Ð¼ о деле, поÑтупил неоÑторожно, как ребенок, как дурак: ибо дело ÑовÑем не такого роду, чтобы быть вверену Ðоздреву… Ðоздрев человек-дрÑнь, Ðоздрев может наврать, прибавить, раÑпуÑтить черт знает что, выйдут еще какие-нибудь Ñплетни — нехорошо, нехорошо. «ПроÑто дурак Ñ». — говорил он Ñам Ñебе. Ðочь Ñпал он очень дурно. Какие-то маленькие пребойкие наÑекомые куÑали его неÑтерпимо больно, так что он вÑей горÑтью Ñкреб по уÑзвленному меÑту, приговариваÑ: «Ð, чтоб Ð²Ð°Ñ Ñ‡ÐµÑ€Ñ‚ побрал вмеÑте Ñ Ðоздревым!» ПроÑнулÑÑ Ð¾Ð½ ранним утром. Первым делом его было, надевши халат и Ñапоги, отправитьÑÑ Ñ‡ÐµÑ€ÐµÐ· двор в конюшню приказать Селифану Ñей же Ñ‡Ð°Ñ Ð·Ð°ÐºÐ»Ð°Ð´Ñ‹Ð²Ð°Ñ‚ÑŒ бричку. ВозвращаÑÑÑŒ через двор, он вÑтретилÑÑ Ñ Ðоздревым, который был также в халате, Ñ Ñ‚Ñ€ÑƒÐ±ÐºÐ¾ÑŽ в зубах. Ðоздрев приветÑтвовал его по-дружеÑки и ÑпроÑил, каково ему ÑпалоÑÑŒ. — Так Ñебе, — отвечал Чичиков веÑьма Ñухо. — РÑ, брат, — говорил Ðоздрев, — Ñ‚Ð°ÐºÐ°Ñ Ð¼ÐµÑ€Ð·Ð¾Ñть лезла вÑÑŽ ночь, что — гнуÑно раÑÑказывать, и во рту поÑле вчерашнего точно ÑÑкадрон — переночевал. ПредÑтавь: ÑнилоÑÑŒ, что Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð²Ñ‹Ñекли, ей-ей! и, — вообрази, кто? Вот ни за что не угадаешь: штабÑ-ротмиÑтр Поцелуев — вмеÑте Ñ ÐšÑƒÐ²ÑˆÐ¸Ð½Ð½Ð¸ÐºÐ¾Ð²Ñ‹Ð¼. «Да, — подумал про ÑÐµÐ±Ñ Ð§Ð¸Ñ‡Ð¸ÐºÐ¾Ð², — хорошо бы, еÑли б Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð¾Ñ‚Ð¾Ð´Ñ€Ð°Ð»Ð¸ «наÑву». — Ей-богу! да пребольно! ПроÑнулÑÑ: черт возьми, в Ñамом деле что-то — почеÑываетÑÑ, — верно, ведьмы блохи. Ðу, ты Ñтупай теперь одевайÑÑ, â€”Â Ñ Ðº тебе ÑÐµÐ¹Ñ‡Ð°Ñ Ð¿Ñ€Ð¸Ð´Ñƒ. Ðужно только ругнуть подлеца приказчика. Чичиков ушел в комнату одетьÑÑ Ð¸ умытьÑÑ. Когда поÑле того вышел он в Ñтоловую, там уже ÑтоÑл на Ñтоле чайный прибор Ñ Ð±ÑƒÑ‚Ñ‹Ð»ÐºÐ¾ÑŽ рома. Ð’ комнате были Ñледы вчерашнего обеда и ужина; кажетÑÑ, Ð¿Ð¾Ð»Ð¾Ð²Ð°Ñ Ñ‰ÐµÑ‚ÐºÐ° не притрогивалаÑÑŒ вовÑе. Ðа полу валÑлиÑÑŒ хлебные крохи, а Ñ‚Ð°Ð±Ð°Ñ‡Ð½Ð°Ñ Ð·Ð¾Ð»Ð° видна даже была на Ñкатерти. Сам хозÑин, не замедливший Ñкоро войти, ничего не имел у ÑÐµÐ±Ñ Ð¿Ð¾Ð´ халатом, кроме открытой груди, на которой роÑла какаÑ-то борода. Держа в руке чубук и Ð¿Ñ€Ð¸Ñ…Ð»ÐµÐ±Ñ‹Ð²Ð°Ñ Ð¸Ð· чашки, он был очень хорош Ð´Ð»Ñ Ð¶Ð¸Ð²Ð¾Ð¿Ð¸Ñца, не любÑщего Ñтрах гоÑпод прилизанных и завитых, подобно цирюльным вывеÑкам, или выÑтриженных под гребенку. — Ðу, так как же думаешь? — Ñказал Ðоздрев, немного помолчавши. — Ðе — хочешь играть на души? — Я уже Ñказал тебе, брат, что не играю; купить — изволь, куплю. — Продать Ñ Ð½Ðµ хочу, Ñто будет не по-приÑтельÑки. Я не Ñтану Ñнимать — плевы Ñ Ñ‡ÐµÑ€Ñ‚ знает чего. Ð’ бантик — другое дело. Прокинем хоть — талию! — Я уж Ñказал, что нет. — РменÑтьÑÑ Ð½Ðµ хочешь? — Ðе хочу. — Ðу, поÑлушай, Ñыграем в шашки, выиграешь — твои вÑе. Ведь у Ð¼ÐµÐ½Ñ â€”Â Ð¼Ð½Ð¾Ð³Ð¾ таких, которых нужно вычеркнуть из ревизии. Ðй, Порфирий, — принеÑи-ка Ñюда шашечницу. — ÐапраÑен труд, Ñ Ð½Ðµ буду играть. — Да ведь Ñто не в банк; тут никакого не может быть ÑчаÑÑ‚Ð¸Ñ Ð¸Ð»Ð¸ — фальши: вÑе ведь от иÑкуÑÑтва; Ñ Ð´Ð°Ð¶Ðµ Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð¿Ñ€ÐµÐ´Ð²Ð°Ñ€ÑÑŽ, что Ñ ÑовÑем — не умею играть, разве что-нибудь мне дашь вперед. «Сем-ка Ñ, — подумал про ÑÐµÐ±Ñ Ð§Ð¸Ñ‡Ð¸ÐºÐ¾Ð², — Ñыграю Ñ Ð½Ð¸Ð¼ в шашки! Ð’ шашки «игрывал Ñ Ð½ÐµÐ´ÑƒÑ€Ð½Ð¾, а на штуки ему здеÑÑŒ трудно поднÑтьÑÑ». — Изволь, так и быть, в шашки Ñыграю. — Души идут в Ñта рублÑÑ…! — Зачем же? довольно, еÑли пойдут в пÑтидеÑÑти. — Ðет, что ж за куш пÑтьдеÑÑÑ‚? Лучше ж в Ñту Ñумму Ñ Ð²ÐºÐ»ÑŽÑ‡Ñƒ тебе — какого-нибудь щенка Ñредней руки или золотую печатку к чаÑам. — Ðу, изволь! — Ñказал Чичиков. — Сколько же ты мне дашь вперед? — Ñказал Ðоздрев. — Ðто Ñ ÐºÐ°ÐºÐ¾Ð¹ Ñтати? Конечно, ничего. — По крайней мере пуÑть будут мои два хода. — Ðе хочу, Ñ Ñам плохо играю. — Знаем мы ваÑ, как вы плохо играете! — Ñказал Ðоздрев, выÑÑ‚ÑƒÐ¿Ð°Ñ â€”Â ÑˆÐ°ÑˆÐºÐ¾Ð¹. — Давненько не брал Ñ Ð² руки шашек! — говорил Чичиков, Ð¿Ð¾Ð´Ð²Ð¸Ð³Ð°Ñ Ñ‚Ð¾Ð¶Ðµ — шашку. — Знаем мы ваÑ, как вы плохо играете! — Ñказал Ðоздрев, выÑÑ‚ÑƒÐ¿Ð°Ñ â€”Â ÑˆÐ°ÑˆÐºÐ¾Ð¹. — Давненько не брал Ñ Ð² руки шашек! — говорил Чичиков, Ð¿Ð¾Ð´Ð²Ð¸Ð³Ð°Ñ ÑˆÐ°ÑˆÐºÑƒ. — Знаем мы ваÑ, как вы плохо играете! — Ñказал Ðоздрев, Ð¿Ð¾Ð´Ð²Ð¸Ð³Ð°Ñ â€”Â ÑˆÐ°ÑˆÐºÑƒ, да в то же Ñамое Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð¿Ð¾Ð´Ð²Ð¸Ð½ÑƒÐ» обшлагом рукава и другую — шашку. — Давненько не брал Ñ Ð² руки!.. Ð, Ñ! Ñто, брат, что? отÑади-ка ее — назад! — говорил Чичиков. — Кого? — Да шашку-то, — Ñказал Чичиков и в то же Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ ÑƒÐ²Ð¸Ð´ÐµÐ» перед Ñамым — ноÑом Ñвоим другую, котораÑ, как казалоÑÑŒ, пробиралаÑÑŒ в дамки; — откуда она взÑлаÑÑŒ Ñто один только бог знал. — Ðет, — Ñказал — Чичиков, вÑтавши из-за Ñтола, — Ñ Ñ‚Ð¾Ð±Ð¾Ð¹ нет никакой возможноÑти — играть! Ðтак не ходÑÑ‚, по три шашки вдруг! — Отчего ж по три? Ðто по ошибке. Одна подвинулаÑÑŒ нечаÑнно, Ñ ÐµÐµ — отодвину, изволь. — РдругаÑ-то откуда взÑлаÑÑŒ? â€”Â ÐšÐ°ÐºÐ°Ñ Ð´Ñ€ÑƒÐ³Ð°Ñ? — Рвот Ñта, что пробираетÑÑ Ð² дамки? — Вот тебе на, будто не помнишь! — Ðет, брат, Ñ Ð²Ñе ходы Ñчитал и вÑе помню; ты ее только теперь — приÑтроил. Ей меÑто вон где! — Как, где меÑто? — Ñказал Ðоздрев, покраÑневши. — Да, ты, брат, как Ñ â€”Â Ð²Ð¸Ð¶Ñƒ, Ñочинитель! — Ðет, брат, Ñто, кажетÑÑ, ты Ñочинитель, да только неудачно. — За кого ж ты Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð¿Ð¾Ñ‡Ð¸Ñ‚Ð°ÐµÑˆÑŒ? — говорил Ðоздрев. — Стану Ñ Ñ€Ð°Ð·Ð²Ðµ — плутоватать? — Я Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð½Ð¸ за кого не почитаю, но только играть Ñ Ñтих пор никогда не — буду. — Ðет, ты не можешь отказатьÑÑ, — говорил Ðоздрев, горÑчаÑÑŒ, — игра — начата! — Я имею право отказатьÑÑ, потому что ты не так играешь, как прилично — чеÑтному человеку. — Ðет, врешь, ты Ñтого не можешь Ñказать! — Ðет, брат, Ñам ты врешь! — Я не плутовал, а ты отказатьÑÑ Ð½Ðµ можешь, ты должен кончить партию! — Ðтого ты Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð½Ðµ заÑтавишь Ñделать, — Ñказал Чичиков хладнокровно и, — подошедши к доÑке, Ñмешал шашки. Ðоздрев вÑпыхнул и подошел к Чичикову так близко, что тот отÑтупил шага два назад. — Я Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð·Ð°Ñтавлю играть! Ðто ничего, что ты Ñмешал шашки, Ñ Ð¿Ð¾Ð¼Ð½ÑŽ вÑе — ходы. Мы их поÑтавим опÑть так, как были. — Ðет, брат, дело кончено, Ñ Ñ Ñ‚Ð¾Ð±Ð¾ÑŽ не Ñтану играть. — Так ты не хочешь играть? — Ты Ñам видишь, что Ñ Ñ‚Ð¾Ð±Ð¾ÑŽ нет возможноÑти играть. — Ðет, Ñкажи напрÑмик, ты не хочешь играть? — говорил Ðоздрев, — подÑÑ‚ÑƒÐ¿Ð°Ñ ÐµÑ‰Ðµ ближе. — Ðе хочу! — Ñказал Чичиков и поднеÑ, однако ж, обе руки на вÑÑкий — Ñлучай поближе к лицу, ибо дело ÑтановилоÑÑŒ в Ñамом деле жарко. Ðта предоÑторожноÑть была веÑьма у меÑта, потому что Ðоздрев размахнулÑÑ Ñ€ÑƒÐºÐ¾Ð¹â€¦ и очень бы могло ÑтатьÑÑ, что одна из приÑтных и полных щек нашего Ð³ÐµÑ€Ð¾Ñ Ð¿Ð¾ÐºÑ€Ñ‹Ð»Ð°ÑÑŒ бы неÑмываемым беÑчеÑтием; но, ÑчаÑтливо отведши удар, он Ñхватил Ðоздрева за обе задорные его руки и держал его крепко. — Порфирий, Павлушка! — кричал Ðоздрев в бешенÑтве, порываÑÑÑŒ — вырватьÑÑ. УÑлыша Ñти Ñлова, Чичиков, чтобы не Ñделать дворовых людей ÑвидетелÑми Ñоблазнительной Ñцены и вмеÑте Ñ Ñ‚ÐµÐ¼ чувÑтвуÑ, что держать Ðоздрева было беÑполезно, выпуÑтил его руки. Ð’ Ñто Ñамое Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð²Ð¾ÑˆÐµÐ» Порфирий и Ñ Ð½Ð¸Ð¼ Павлушка, парень дюжий, Ñ ÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ñ‹Ð¼ иметь дело было ÑовÑем невыгодно. — Так ты не хочешь оканчивать партии? — говорил Ðоздрев. — Отвечай мне — напрÑмик! — Партии нет возможноÑти оканчивать, — говорил Чичиков и заглÑнул в — окно. Он увидел Ñвою бричку, ÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ð°Ñ ÑтоÑла ÑовÑем готоваÑ, а — Селифан ожидал, казалоÑÑŒ, мановениÑ, чтобы подкатить под крыльцо, но — из комнаты не было никакой возможноÑти выбратьÑÑ: в дверÑÑ… ÑтоÑли — два дюжих крепоÑтных дурака. — Так ты не хочешь доканчивать партии? — повторил Ðоздрев Ñ Ð»Ð¸Ñ†Ð¾Ð¼, — горевшим, как в огне. — ЕÑли бы ты играл, как прилично чеÑтному человеку. Ðо теперь не могу. — Ð! так ты не можешь, подлец! когда увидел, что не Ñ‚Ð²Ð¾Ñ Ð±ÐµÑ€ÐµÑ‚, так и — не можешь! Бейте его! — кричал он иÑÑтупленно, обратившиÑÑŒ к — Порфирию и Павлушке, а Ñам Ñхватил в руку черешневый чубук. Чичиков — Ñтал бледен как полотно. Он хотел что-то Ñказать, но чувÑтвовал, что — губы его шевелилиÑÑŒ без звука. — Бейте его! — кричал Ðоздрев, порываÑÑÑŒ вперед Ñ Ñ‡ÐµÑ€ÐµÑˆÐ½ÐµÐ²Ñ‹Ð¼ чубуком, — веÑÑŒ в жару, в поту, как будто подÑтупал под неприÑтупную крепоÑть. — — Бейте его! — кричал он таким же голоÑом, как во Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð²ÐµÐ»Ð¸ÐºÐ¾Ð³Ð¾ — приÑтупа кричит Ñвоему взводу: «РебÑта, вперед!» какой-нибудь — отчаÑнный поручик, которого Ð²Ð·Ð±Ð°Ð»Ð¼Ð¾ÑˆÐ½Ð°Ñ Ñ…Ñ€Ð°Ð±Ñ€Ð¾Ñть уже приобрела — такую извеÑтноÑть, что даетÑÑ Ð½Ð°Ñ€Ð¾Ñ‡Ð½Ñ‹Ð¹ приказ держать его за руки во â€”Â Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð³Ð¾Ñ€Ñчих дел. Ðо поручик уже почувÑтвовал бранный задор, вÑе — пошло кругом в голове его; перед ним ноÑитÑÑ Ð¡ÑƒÐ²Ð¾Ñ€Ð¾Ð², он лезет на — великое дело. «РебÑта, вперед!» — кричит он, порываÑÑÑŒ, не помышлÑÑ, — что вредит уже обдуманному плану общего приÑтупа, что миллионы — ружейных дул выÑтавилиÑÑŒ в амбразуры неприÑтупных, уходÑщих за- — облака крепоÑтных Ñтен, что взлетит, как пух, на воздух его — беÑÑильный взвод и что уже Ñвищет Ñ€Ð¾ÐºÐ¾Ð²Ð°Ñ Ð¿ÑƒÐ»Ñ, готовÑÑÑŒ захлопнуть — его крикливую глотку. Ðо еÑли Ðоздрев выразил Ñобою подÑтупившего — под крепоÑть отчаÑнного, потерÑвшегоÑÑ Ð¿Ð¾Ñ€ÑƒÑ‡Ð¸ÐºÐ°, то крепоÑть, на — которую он шел, никак не была похожа на неприÑтупную. Ðапротив, — крепоÑть чувÑтвовала такой Ñтрах, что душа ее ÑпрÑталаÑÑŒ в Ñамые — пÑтки. Уже Ñтул, которым он вздумал было защищатьÑÑ, был вырван — крепоÑтными людьми из рук его, уже, зажмурив глаза, ни жив ни мертв, — он готовилÑÑ Ð¾Ñ‚Ð²ÐµÐ´Ð°Ñ‚ÑŒ черкеÑÑкого чубука Ñвоего хозÑина, и бог знает — чего бы ни ÑлучилоÑÑŒ Ñ Ð½Ð¸Ð¼; но Ñудьбам угодно было ÑпаÑти бока, — плеча и вÑе благовоÑпитанные чаÑти нашего героÑ. Ðеожиданным образом — звÑкнули вдруг, как Ñ Ð¾Ð±Ð»Ð°ÐºÐ¾Ð², задребезжавшие звуки колокольчика, — раздалÑÑ ÑÑно Ñтук ÐºÐ¾Ð»ÐµÑ Ð¿Ð¾Ð´Ð»ÐµÑ‚ÐµÐ²ÑˆÐµÐ¹ к крыльцу телеги, и отозвалиÑÑŒ — даже в Ñамой комнате Ñ‚Ñжелый храп и Ñ‚ÑÐ¶ÐºÐ°Ñ Ð¾Ð´Ñ‹ÑˆÐºÐ° разгорÑченных — коней оÑтановившейÑÑ Ñ‚Ñ€Ð¾Ð¹ÐºÐ¸. Ð’Ñе невольно глÑнули в окно: кто-то, Ñ â€”Â ÑƒÑами, в полувоенном Ñюртуке, вылезал из телеги. ОÑведомившиÑÑŒ в — передней, вошел он в ту Ñамую минуту, когда Чичиков не уÑпел еще — опомнитьÑÑ Ð¾Ñ‚ Ñвоего Ñтраха и был в Ñамом жалком положении, в каком — когда-либо находилÑÑ Ñмертный. — Позвольте узнать, кто здеÑÑŒ гоÑподин Ðоздрев? — Ñказал незнакомец, — поÑмотревши в некотором недоумении на Ðоздрева, который ÑтоÑл Ñ â€”Â Ñ‡ÑƒÐ±ÑƒÐºÐ¾Ð¼ в руке, и на Чичикова, который едва начинал оправлÑтьÑÑ Ð¾Ñ‚ — Ñвоего невыгодного положениÑ. — Позвольте прежде узнать, Ñ ÐºÐµÐ¼ имею чеÑть говорить? — Ñказал — Ðоздрев, Ð¿Ð¾Ð´Ñ…Ð¾Ð´Ñ Ðº нему ближе. — Капитан-иÑправник. — Рчто вам угодно? — Я приехал вам объÑвить Ñообщенное мне извещение, что вы находитеÑÑŒ — под Ñудом до времени Ð¾ÐºÐ¾Ð½Ñ‡Ð°Ð½Ð¸Ñ Ñ€ÐµÑˆÐµÐ½Ð¸Ñ Ð¿Ð¾ вашему делу. — Что за вздор, по какому делу? — Ñказал Ðоздрев. — Вы были замешаны в иÑторию, по Ñлучаю нанеÑÐµÐ½Ð¸Ñ Ð¿Ð¾Ð¼ÐµÑ‰Ð¸ÐºÑƒ МакÑимову — личной обиды розгами в пьÑном виде. — Вы врете! Ñ Ð¸ в глаза не видал помещика МакÑимова! — МилоÑтивый гоÑударь! позвольте вам доложить, что Ñ Ð¾Ñ„Ð¸Ñ†ÐµÑ€. Ð’Ñ‹ можете — Ñто Ñказать вашему Ñлуге, а не мне! ЗдеÑÑŒ Чичиков, не дожидаÑÑÑŒ, что будет отвечать на Ñто Ðоздрев, Ñкорее за шапку да по-за Ñпиною капитана-иÑправника выÑкользнул на крыльцо, Ñел в бричку и велел Селифану погонÑть лошадей во веÑÑŒ дух. Глава пÑÑ‚Ð°Ñ Ð“ÐµÑ€Ð¾Ð¹ наш трухнул, однако ж, порÑдком. Ð¥Ð¾Ñ‚Ñ Ð±Ñ€Ð¸Ñ‡ÐºÐ° мчалаÑÑŒ во вÑÑŽ пропащую и Ð´ÐµÑ€ÐµÐ²Ð½Ñ Ðоздрева давно унеÑлаÑÑŒ из вида, закрывшиÑÑŒ полÑми, отлогоÑÑ‚Ñми и пригорками, но он вÑе еще поглÑдывал назад Ñо Ñтрахом, как бы ожидаÑ, что вот-вот налетит погонÑ. Дыхание его переводилоÑÑŒ Ñ Ñ‚Ñ€ÑƒÐ´Ð¾Ð¼, и когда он попробовал приложить руку к Ñердцу, то почувÑтвовал, что оно билоÑÑŒ, как перепелка в клетке. «Ðк какую баню задал! Ñмотри ты какой!» Тут много было поÑулено Ðоздреву вÑÑких нелегких и Ñильных желаний; попалиÑÑŒ даже и нехорошие Ñлова. Что ж делать? РуÑÑкий человек, да еще и в Ñердцах. К тому ж дело было ÑовÑем нешуточное. «Что ни говори, — Ñказал он Ñам в Ñебе, — а не подоÑпей капитан-иÑправник, мне бы, может быть, не далоÑÑŒ бы более и на Ñвет божий взглÑнуть! Пропал бы, как волдырь на воде, без вÑÑкого Ñледа, не оÑтавивши потомков, не доÑтавив будущим детÑм ни ÑоÑтоÑниÑ, ни чеÑтного имени!» Герой наш очень заботилÑÑ Ð¾ Ñвоих потомках. «Ðкой Ñкверный барин! — думал про ÑÐµÐ±Ñ Ð¡ÐµÐ»Ð¸Ñ„Ð°Ð½. — Я еще не видал «такого барина. То еÑть плюнуть бы ему за Ñто! Ты лучше человеку не «дай еÑть, а ÐºÐ¾Ð½Ñ Ñ‚Ñ‹ должен кормить, потому что конь любит овеÑ. Ðто «его продовольÑтво: что, примером, нам кошт, то Ð´Ð»Ñ Ð½ÐµÐ³Ð¾ овеÑ, он его «продовольÑтво». Кони тоже, казалоÑÑŒ, думали невыгодно об Ðоздреве: не только гнедой и ЗаÑедатель, но и Ñам чубарый был не в духе. Ð¥Ð¾Ñ‚Ñ ÐµÐ¼Ñƒ на чаÑть и доÑтавалÑÑ Ð²Ñегда Ð¾Ð²ÐµÑ Ð¿Ð¾Ñ‚ÑƒÐ¶Ðµ и Селифан не иначе вÑыпал ему в корыто, как Ñказавши прежде: «ÐÑ… ты, подлец!» — но, однако ж, Ñто вÑе-таки был овеÑ, а не проÑтое Ñено, он жевал его Ñ ÑƒÐ´Ð¾Ð²Ð¾Ð»ÑŒÑтвием и чаÑто заÑовывал длинную морду Ñвою в корытца к товарищам поотведать, какое у них было продовольÑтвие, оÑобливо когда Селифана не было в конюшне, но теперь одно Ñено… нехорошо; вÑе были недовольны. Ðо Ñкоро вÑе недовольные были прерваны Ñреди излиÑний Ñвоих внезапным и ÑовÑем неожиданным образом. Ð’Ñе, не иÑÐºÐ»ÑŽÑ‡Ð°Ñ Ð¸ Ñамого кучера, опомнилиÑÑŒ и очнулиÑÑŒ только тогда, когда на них наÑкакала колÑÑка Ñ ÑˆÐµÑтериком коней и почти над головами их раздалиÑÑ ÐºÑ€Ð¸Ðº Ñидевших в колÑÑке дам, брань и угрозы чужого кучера: «ÐÑ… ты мошенник Ñдакой; ведь Ñ Ñ‚ÐµÐ±Ðµ кричал в голоÑ: Ñворачивай, ворона, направо! ПьÑн ты, что ли?» Селифан почувÑтвовал Ñвою оплошноÑть, но так как руÑÑкий человек не любит ÑознатьÑÑ Ð¿ÐµÑ€ÐµÐ´ другим, что он виноват, то тут же вымолвил он, приоÑанÑÑÑŒ: «Рты что так раÑÑкакалÑÑ? глаза-то Ñвои в кабаке заложил, что ли?» Ð’Ñлед за Ñим он принÑлÑÑ Ð¾Ñ‚Ñаживать назад бричку, чтобы выÑвободитьÑÑ Ñ‚Ð°ÐºÐ¸Ð¼ образом из чужой упрÑжи, но не тут-то было, вÑе перепуталоÑÑŒ. Чубарый Ñ Ð»ÑŽÐ±Ð¾Ð¿Ñ‹Ñ‚Ñтвом обнюхивал новых Ñвоих приÑтелей, которые очутилиÑÑŒ по обеим Ñторонам его. Между тем Ñидевшие в колÑÑке дамы глÑдели на вÑе Ñто Ñ Ð²Ñ‹Ñ€Ð°Ð¶ÐµÐ½Ð¸ÐµÐ¼ Ñтраха в лицах. Одна была Ñтаруха, Ð´Ñ€ÑƒÐ³Ð°Ñ Ð¼Ð¾Ð»Ð¾Ð´ÐµÐ½ÑŒÐºÐ°Ñ, шеÑтнадцатилетнÑÑ, Ñ Ð·Ð¾Ð»Ð¾Ñ‚Ð¸Ñтыми волоÑами веÑьма ловко и мило приглаженными на небольшой головке. Хорошенький овал лица ее круглилÑÑ, как Ñвеженькое Ñичко, и, подобно ему, белел какою-то прозрачною белизною, когда Ñвежее, только что ÑнеÑенное, оно держитÑÑ Ð¿Ñ€Ð¾Ñ‚Ð¸Ð² Ñвета в Ñмуглых руках иÑпытующей его ключницы и пропуÑкает Ñквозь ÑÐµÐ±Ñ Ð»ÑƒÑ‡Ð¸ ÑиÑющего Ñолнца; ее тоненькие ушки также Ñквозили, Ñ€Ð´ÐµÑ Ð¿Ñ€Ð¾Ð½Ð¸ÐºÐ°Ð²ÑˆÐ¸Ð¼ их теплым Ñветом. При Ñтом иÑпуг в открытых, оÑтановившихÑÑ ÑƒÑтах, на глазах Ñлезы — вÑе Ñто в ней было так мило, что герой наш глÑдел на нее неÑколько минут, не Ð¾Ð±Ñ€Ð°Ñ‰Ð°Ñ Ð½Ð¸ÐºÐ°ÐºÐ¾Ð³Ð¾ Ð²Ð½Ð¸Ð¼Ð°Ð½Ð¸Ñ Ð½Ð° проиÑшедшую кутерьму между лошадьми и кучерами. «ОтÑаживай, что ли, нижегородÑÐºÐ°Ñ Ð²Ð¾Ñ€Ð¾Ð½Ð°!» — кричал чужой кучер. Селифан потÑнул Ð¿Ð¾Ð²Ð¾Ð´ÑŒÑ Ð½Ð°Ð·Ð°Ð´, чужой кучер Ñделал то же, лошади неÑколько попÑтилиÑÑŒ назад и потом опÑть ÑшиблиÑÑŒ, переÑтупивши поÑтромки. При Ñтом обÑтоÑтельÑтве чубарому коню так понравилоÑÑŒ новое знакомÑтво, что он никак не хотел выходить из колеи, в которую попал непредвиденными Ñудьбами, и, положивши Ñвою морду на шею Ñвоего нового приÑтелÑ, казалоÑÑŒ, что-то нашептывал ему в Ñамое ухо, вероÑтно, чепуху Ñтрашную, потому что приезжий беÑпреÑтанно вÑтрÑхивал ушами. Ðа такую ÑумÑтицу уÑпели, однако ж, ÑобратьÑÑ Ð¼ÑƒÐ¶Ð¸ÐºÐ¸ из деревни, ÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ð°Ñ Ð±Ñ‹Ð»Ð°, к ÑчаÑтию, неподалеку. Так как подобное зрелище Ð´Ð»Ñ Ð¼ÑƒÐ¶Ð¸ÐºÐ° ÑÑƒÑ‰Ð°Ñ Ð±Ð»Ð°Ð³Ð¾Ð´Ð°Ñ‚ÑŒ, вÑе равно что Ð´Ð»Ñ Ð½ÐµÐ¼Ñ†Ð° газеты или клуб, то Ñкоро около Ñкипажа накопилаÑÑŒ их бездна, и в деревне оÑталиÑÑŒ только Ñтарые бабы да малые ребÑта. ПоÑтромки отвÑзали; неÑколько тычков чубарому коню в морду заÑтавали его попÑтитьÑÑ; Ñловом, их разрознили и развели. Ðо доÑада ли, которую почувÑтвовали приезжие кони за то, что разлучили их Ñ Ð¿Ñ€Ð¸ÑтелÑми, или проÑто дурь, только, Ñколько ни хлеÑтал их кучер, они не двигалиÑÑŒ и ÑтоÑли как вкопанные. УчаÑтие мужиков возроÑло до невероÑтной Ñтепени. Каждый наперерыв ÑовалÑÑ Ñ Ñоветом: «Ступай, Ðндрюшка, проведи-ка ты приÑÑ‚Ñжного, что Ñ Ð¿Ñ€Ð°Ð²Ð¾Ð¹ Ñтороны, а дÑÐ´Ñ ÐœÐ¸Ñ‚Ñй пуÑть ÑÑдет верхом на коренного! СадиÑÑŒ, дÑÐ´Ñ ÐœÐ¸Ñ‚Ñй!» Сухощавый и длинный дÑÐ´Ñ ÐœÐ¸Ñ‚Ñй Ñ Ñ€Ñ‹Ð¶ÐµÐ¹ бородой взобралÑÑ Ð½Ð° коренного ÐºÐ¾Ð½Ñ Ð¸ ÑделалÑÑ Ð¿Ð¾Ñ…Ð¾Ð¶Ð¸Ð¼ на деревенÑкую колокольню, или, лучше, на крючок, которым доÑтают воду в колодцах. Кучер ударил по лошадÑм, но не тут-то было, ничего не поÑобил дÑÐ´Ñ ÐœÐ¸Ñ‚Ñй. «Стой, Ñтой! — кричали мужики. — СадиÑÑŒ-ка ты, дÑÐ´Ñ ÐœÐ¸Ñ‚Ñй, на приÑÑ‚Ñжную, а на коренную пуÑть ÑÑдет дÑÐ´Ñ ÐœÐ¸Ð½Ñй!» ДÑÐ´Ñ ÐœÐ¸Ð½Ñй, широкоплечий мужик Ñ Ñ‡ÐµÑ€Ð½Ð¾ÑŽ, как уголь, бородою и брюхом, похожим на тот иÑполинÑкий Ñамовар, в котором варитÑÑ Ñбитень Ð´Ð»Ñ Ð²Ñего прозÑбнувшего рынка, Ñ Ð¾Ñ…Ð¾Ñ‚Ð¾ÑŽ Ñел на коренного, который чуть не пригнулÑÑ Ð¿Ð¾Ð´ ним до земли. «Теперь дело пойдет! — кричали мужики. — Ðакаливай, накаливай его! пришпандорь кнутом вон того, того, Ñолового, что он горÑчитÑÑ, как корамора!»[[3 - Корамора — большой, длинный, вÑлый комар; иногда залетает в комнату и торчит где-нибудь одиночкой на Ñтене. К нему Ñпокойно можно подойти и ухватить его за ногу, в ответ на что он только топыритÑÑ Ð¸Ð»Ð¸ горÑчитÑÑ, как говорит народ. (Прим. Ð. В. ГоголÑ.)]] Ðо, увидевши, что дело не шло и не помогло никакое накаливанье, дÑÐ´Ñ ÐœÐ¸Ñ‚Ñй и дÑÐ´Ñ ÐœÐ¸Ð½Ñй Ñели оба на коренного, а на приÑÑ‚Ñжного поÑадили Ðндрюшку. Ðаконец, кучер, потерÑвши терпение, прогнал и дÑдю МитÑÑ Ð¸ дÑдю МинÑÑ, и хорошо Ñделал, потому что от лошадей пошел такой пар, как будто бы они отхватали не Ð¿ÐµÑ€ÐµÐ²Ð¾Ð´Ñ Ð´ÑƒÑ…Ð° Ñтанцию. Он дал им минуту отдохнуть, поÑле чего они пошли Ñами Ñобою. Во вÑе продолжение Ñтой проделки Чичиков глÑдел очень внимательно на молоденькую незнакомку. Он пыталÑÑ Ð½ÐµÑколько раз Ñ Ð½ÐµÑŽ заговорить, но как-то не пришлоÑÑŒ так. Рмежду тем дамы уехали, Ñ…Ð¾Ñ€Ð¾ÑˆÐµÐ½ÑŒÐºÐ°Ñ Ð³Ð¾Ð»Ð¾Ð²ÐºÐ° Ñ Ñ‚Ð¾Ð½ÐµÐ½ÑŒÐºÐ¸Ð¼Ð¸ чертами лица и тоненьким Ñтаном ÑкрылаÑÑŒ, как что-то похожее на виденье, и опÑть оÑталаÑÑŒ дорога, бричка, тройка знакомых читателю лошадей, Селифан, Чичиков, гладь и пуÑтота окреÑтных полей. Везде, где бы ни было в жизни, Ñреди ли черÑтвых, шероховато-бедных и неопрÑтно-плеÑневеющих низменных Ñ€Ñдов ее, или Ñреди однообразно- хладных и Ñкучно-опрÑтных ÑоÑловий выÑших, везде хоть раз вÑтретитÑÑ Ð½Ð° пути человеку Ñвленье, не похожее на вÑе то, что ÑлучалоÑÑŒ ему видеть дотоле, которое хоть раз пробудит в нем чувÑтво, не похожее на те, которые Ñуждено ему чувÑтвовать вÑÑŽ жизнь. Везде поперек каким бы ни было печалÑм, из которых плететÑÑ Ð¶Ð¸Ð·Ð½ÑŒ наша, веÑело промчитÑÑ Ð±Ð»Ð¸ÑÑ‚Ð°ÑŽÑ‰Ð°Ñ Ñ€Ð°Ð´Ð¾Ñть, как иногда блеÑÑ‚Ñщий Ñкипаж Ñ Ð·Ð¾Ð»Ð¾Ñ‚Ð¾Ð¹ упрÑжью, картинными конÑми и Ñверкающим блеÑком Ñтекол вдруг неожиданно пронеÑетÑÑ Ð¼Ð¸Ð¼Ð¾ какой-нибудь заглохнувшей бедной деревушки, не видавшей ничего, кроме ÑельÑкой телеги, и долго мужики ÑтоÑÑ‚, зеваÑ, Ñ Ð¾Ñ‚ÐºÑ€Ñ‹Ñ‚Ñ‹Ð¼Ð¸ ртами, не Ð½Ð°Ð´ÐµÐ²Ð°Ñ ÑˆÐ°Ð¿Ð¾Ðº, Ñ…Ð¾Ñ‚Ñ Ð´Ð°Ð²Ð½Ð¾ уже унеÑÑÑ Ð¸ пропал из виду дивный Ñкипаж. Так и блондинка тоже вдруг Ñовершенно неожиданным образом показалаÑÑŒ в нашей повеÑти и так же ÑкрылаÑÑŒ. ПопадиÑÑŒ на ту пору вмеÑто Чичикова какой-нибудь двадцатилетний юноша, гуÑар ли он, Ñтудент ли он, или проÑто только что начавший жизненное поприще, — и боже! чего бы не проÑнулоÑÑŒ, не зашевелилоÑÑŒ, не заговорило в нем! Долго бы ÑтоÑл он беÑчувÑтвенно на одном меÑте, вперивши беÑÑмыÑленно очи в даль, позабыв и дорогу, и вÑе ожидающие впереди выговоры, и раÑÐ¿ÐµÐºÐ°Ð½ÑŒÑ Ð·Ð° промедление, позабыв и ÑебÑ, и Ñлужбу, и мир, и вÑе, что ни еÑть в мире. Ðо герой наш уже был Ñредних лет и оÑмотрительно-охлажденного характера. Он тоже задумалÑÑ Ð¸ думал, но положительнее, не так безотчетны и даже отчаÑти очень оÑновательны были его мыÑли. Â«Ð¡Ð»Ð°Ð²Ð½Ð°Ñ Ð±Ð°Ð±ÐµÑˆÐºÐ°! — Ñказал он, открывши табакерку и понюхавши табаку. — Ðо ведь что, главное, в ней хорошо? Хорошо то, что она ÑÐµÐ¹Ñ‡Ð°Ñ Ñ‚Ð¾Ð»ÑŒÐºÐ¾, как видно, выпущена из какого-нибудь панÑиона или инÑтитута, что в ней, как говоритÑÑ, нет еще ничего бабьего, то еÑть именно того, что у них еÑть Ñамого неприÑтного. Она теперь как дитÑ, вÑе в ней проÑто, она Ñкажет, что ей вздумаетÑÑ, заÑмеетÑÑ, где захочет заÑмеÑтьÑÑ. Из нее вÑе можно Ñделать, она может быть чудо, а может выйти и дрÑнь, и выдет дрÑнь! Вот пуÑть-на только за нее примутÑÑ Ñ‚ÐµÐ¿ÐµÑ€ÑŒ маменьки и тетушки. Ð’ один год так ее наполнÑÑ‚ вÑÑким бабьем, что Ñам родной отец не узнает. Откуда возьметÑÑ Ð¸ надутоÑть, и чопорноÑть, Ñтанет ворочатьÑÑ Ð¿Ð¾ вытверженным наÑтавлениÑм, Ñтанет ломать голову и придумывать, Ñ ÐºÐµÐ¼, и как, и Ñколько нужно говорить, как на кого Ñмотреть, вÑÑкую минуту будет боÑтьÑÑ, чтобы не Ñказать больше, чем нужно, запутаетÑÑ Ð½Ð°ÐºÐ¾Ð½ÐµÑ† Ñама, и кончитÑÑ Ñ‚ÐµÐ¼, что Ñтанет наконец врать вÑÑŽ жизнь, и выдет проÑто черт знает что!» ЗдеÑÑŒ он неÑколько времени помолчал и потом прибавил: «Рлюбопытно бы знать, чьих она? что, как ее отец? богатый ли помещик почтенного нрава, или проÑто благомыÑлÑщий человек Ñ ÐºÐ°Ð¿Ð¸Ñ‚Ð°Ð»Ð¾Ð¼, приобретенным на Ñлужбе? Ведь еÑли, положим, Ñтой девушке да придать тыÑÑчонок двеÑти приданого, из нее бы мог выйти очень, очень лакомый куÑочек. Ðто бы могло ÑоÑтавить, так Ñказать, ÑчаÑтье порÑдочного человека». ДвеÑти тыÑÑчонок так привлекательно Ñтали риÑоватьÑÑ Ð² голове его, что он внутренно начал доÑадовать на Ñамого ÑебÑ, зачем в продолжение хлопотни около Ñкипажей не разведал от форейтора или кучера, кто такие были проезжающие. Скоро, однако ж, показавшаÑÑÑ Ð´ÐµÑ€ÐµÐ²Ð½Ñ Ð¡Ð¾Ð±Ð°ÐºÐµÐ²Ð¸Ñ‡Ð° раÑÑеÑла его мыÑли и заÑтавила их обратитьÑÑ Ðº Ñвоему поÑтоÑнному предмету. Ð”ÐµÑ€ÐµÐ²Ð½Ñ Ð¿Ð¾ÐºÐ°Ð·Ð°Ð»Ð°ÑÑŒ ему довольно велика; два леÑа, березовый и ÑоÑновый, как два крыла, одно темнее, другое Ñветлее, были у ней Ñправа и Ñлева; поÑреди виднелÑÑ Ð´ÐµÑ€ÐµÐ²Ñнный дом Ñ Ð¼ÐµÐ·Ð¾Ð½Ð¸Ð½Ð¾Ð¼, краÑной крышей и темными или, лучше, дикими Ñтенами, — дом вроде тех, как у Ð½Ð°Ñ ÑтроÑÑ‚ Ð´Ð»Ñ Ð²Ð¾ÐµÐ½Ð½Ñ‹Ñ… поÑелений и немецких колониÑтов. Было заметно, что при поÑтройке его зодчий беÑпреÑтанно боролÑÑ Ñо вкуÑом хозÑина. Зодчий был педант и хотел Ñимметрии, хозÑин — удобÑтва и, как видно, вÑледÑтвие того заколотил на одной Ñтороне вÑе отвечающие окна и провертел на меÑто их одно маленькое, вероÑтно понадобившееÑÑ Ð´Ð»Ñ Ñ‚ÐµÐ¼Ð½Ð¾Ð³Ð¾ чулана. Фронтон тоже никак не пришелÑÑ Ð¿Ð¾Ñреди дома, как ни билÑÑ Ð°Ñ€Ñ…Ð¸Ñ‚ÐµÐºÑ‚Ð¾Ñ€, потому что хозÑин приказал одну колонну Ñбоку выкинуть, и оттого очутилоÑÑŒ не четыре колонны, как было назначено, а только три. Двор окружен был крепкою и непомерно толÑтою деревÑнною решеткой. Помещик, казалоÑÑŒ, хлопотал много о прочноÑти. Ðа конюшни, Ñараи и кухни были употреблены полновеÑные и толÑтые бревна, определенные на вековое ÑтоÑние. ДеревенÑкие избы мужиков тож Ñрублены были на диво: не было кирчёных Ñтен, резных узоров и прочих затей, но вÑе было пригнано плотно и как Ñледует. Даже колодец был обделан в такой крепкий дуб, какой идет только на мельницы да на корабли. Словом, вÑе, на что ни глÑдел он, было упориÑто, без пошатки, в каком- то крепком и неуклюжем порÑдке. ÐŸÐ¾Ð´ÑŠÐµÐ·Ð¶Ð°Ñ Ðº крыльцу, заметил он выглÑнувшие из окна почти в одно Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð´Ð²Ð° лица: женÑкое, в венце, узкое, длинное, как огурец, и мужÑкое, круглое, широкое, как молдаванÑкие тыквы, называемые горлÑнками, изо которых делают на РуÑи балалайки, двухÑтрунные легкие балалайки, краÑу и потеху ухватливого двадцатилетнего парнÑ, мигача и щеголÑ, и подмигивающего и поÑвиÑтывающего на белогрудых и белошейных девиц, ÑобравшихÑÑ Ð¿Ð¾Ñлушать его тихоÑтрунного треньканьÑ. ВыглÑнувши, оба лица в ту же минуту ÑпрÑталиÑÑŒ. Ðа крыльцо вышел лакей в Ñерой куртке Ñ Ð³Ð¾Ð»ÑƒÐ±Ñ‹Ð¼ ÑтоÑчим воротником и ввел Чичикова в Ñени, куда вышел уже Ñам хозÑин. Увидев гоÑÑ‚Ñ, он Ñказал отрывиÑто: «Прошу» — и повел его во внутренние жильÑ. Когда Чичиков взглÑнул иÑкоÑа на Собакевича, он ему на Ñтот раз показалÑÑ Ð²ÐµÑьма похожим на Ñредней величины медведÑ. Ð”Ð»Ñ Ð´Ð¾Ð²ÐµÑ€ÑˆÐµÐ½Ð¸Ðµ ÑходÑтва фрак на нем был Ñовершенно медвежьего цвета, рукава длинны, панталоны длинны, ÑтупнÑми Ñтупал он и вкривь и вкоÑÑŒ и наÑтупал беÑпреÑтанно на чужие ноги. Цвет лица имел каленый, горÑчий, какой бывает на медном пÑтаке. ИзвеÑтно, что еÑть много на Ñвете таких лиц, над отделкою которых натура недолго мудрила, не употреблÑла никаких мелких инÑтрументов, как-то: напильников, буравчиков и прочего, но проÑто рубила Ñо Ñвоего плеча: хватила топором раз — вышел ноÑ, хватила в другой — вышли губы, большим Ñверлом ковырнула глаза и, не обÑкобливши, пуÑтила на Ñвет, Ñказавши: «Живет!» Такой же Ñамый крепкий и на диво Ñтаченный образ был у Собакевича: держал он его более вниз, чем вверх, шеей не ворочал вовÑе и в Ñилу такого неповорота редко глÑдел на того, Ñ ÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ñ‹Ð¼ говорил, но вÑегда или на угол печки, или на дверь. Чичиков еще раз взглÑнул на него иÑкоÑа, когда проходили они Ñтоловую: медведь! Ñовершенный медведь! Ðужно же такое Ñтранное Ñближение: его даже звали Михайлом Семеновичем. Ð—Ð½Ð°Ñ Ð¿Ñ€Ð¸Ð²Ñ‹Ñ‡ÐºÑƒ его наÑтупать на ноги, он очень оÑторожно передвигал Ñвоими и давал ему дорогу вперед. ХозÑин, казалоÑÑŒ, Ñам чувÑтвовал за Ñобою Ñтот грех и тот же Ñ‡Ð°Ñ ÑпроÑил: «Ðе побеÑпокоил ли Ñ Ð²Ð°Ñ?» Ðо Чичиков поблагодарил, Ñказав, что еще не произошло никакого беÑпокойÑтва. Вошел в гоÑтиную, Собакевич показал на креÑла, Ñказавши опÑть: «Прошу!» СадÑÑÑŒ, Чичиков взглÑнул на Ñтены и на виÑевшие на них картины. Ðа картинах вÑе были молодцы, вÑÑ‘ гречеÑкие полководцы, гравированные во веÑÑŒ роÑÑ‚: Маврокордато в краÑных панталонах и мундире, Ñ Ð¾Ñ‡ÐºÐ°Ð¼Ð¸ на ноÑу, Миаули, Канами. Ð’Ñе Ñти герои были Ñ Ñ‚Ð°ÐºÐ¸Ð¼Ð¸ толÑтыми лÑжками и неÑлыханными уÑами, что дрожь проходила по телу. Между крепкими греками, неизвеÑтно каким образом и Ð´Ð»Ñ Ñ‡ÐµÐ³Ð¾, помеÑтилÑÑ Ð‘Ð°Ð³Ñ€Ð°Ñ‚Ð¸Ð¾Ð½, тощий, худенький, Ñ Ð¼Ð°Ð»ÐµÐ½ÑŒÐºÐ¸Ð¼Ð¸ знаменами и пушками внизу и в Ñамых узеньких рамках. Потом опÑть Ñледовала Ð³ÐµÑ€Ð¾Ð¸Ð½Ñ Ð³Ñ€ÐµÑ‡ÐµÑÐºÐ°Ñ Ð‘Ð¾Ð±ÐµÐ»Ð¸Ð½Ð°, которой одна нога казалаÑÑŒ больше вÑего туловища тех щеголей, которые наполнÑÑŽÑ‚ нынешние гоÑтиные. ХозÑин, будучи Ñам человек здоровый и крепкий, казалоÑÑŒ, хотел, чтобы и комнату его украшали тоже люди крепкие и здоровые. Возле Бобелины, у Ñамого окна, виÑела клетка, из которой глÑдел дрозд темного цвета Ñ Ð±ÐµÐ»Ñ‹Ð¼Ð¸ крапинками, очень похожий тоже на Собакевича. ГоÑть и хозÑин не уÑпели помолчать двух минут, как дверь в гоÑтиной отворилаÑÑŒ и вошла хозÑйка, дама веÑьма выÑокаÑ, в чепце Ñ Ð»ÐµÐ½Ñ‚Ð°Ð¼Ð¸, перекрашенными домашнею краÑкою. Вошла она Ñтепенно, держа голову прÑмо, как пальма. — Ðто Ð¼Ð¾Ñ Ð¤ÐµÐ¾Ð´ÑƒÐ»Ð¸Ñ Ð˜Ð²Ð°Ð½Ð¾Ð²Ð½Ð°! — Ñказал Собакевич. Чичиков подошел к ручке Феодулии Ивановны, которую она почти впихнула ему в губы, причем он имел Ñлучай заметить, что руки были вымыты огуречным раÑÑолом. — Душенька, рекомендую тебе, — продолжал Собакевич, — Павел Иванович — Чичиков! У губернатора и почтмейÑтера имел чеÑть познакомитьÑÑ. Ð¤ÐµÐ¾Ð´ÑƒÐ»Ð¸Ñ Ð˜Ð²Ð°Ð½Ð¾Ð²Ð½Ð° попроÑила ÑадитьÑÑ, Ñказавши тоже: «Прошу!» — и Ñделав движение головою, подобно актриÑам, предÑтавлÑющим королев. Затем она уÑелаÑÑŒ на диване, накрылаÑÑŒ Ñвоим мериноÑовым платком и уже не двигнула более ни глазом, ни бровью. Чичиков опÑть поднÑл глаза вверх и опÑть увидел Канари Ñ Ñ‚Ð¾Ð»Ñтыми лÑжками и неÑкончаемыми уÑами, Бобелину и дрозда в клетке. Почти в течение целых пÑти минут вÑе хранили молчание; раздавалÑÑ Ñ‚Ð¾Ð»ÑŒÐºÐ¾ Ñтук, производимый ноÑом дрозда о дерево деревÑнной клетки, на дне которой удил он хлебные зернышки. Чичиков еще раз окинул комнату, и вÑе, что в ней ни было, — вÑе было прочно, неуклюже в выÑочайшей Ñтепени и имело какое-то Ñтранное ÑходÑтво Ñ Ñамим хозÑином дома; в углу гоÑтиной ÑтоÑло пузатое ореховое бюро на пренелепых четырех ногах, Ñовершенный медведь. Стол, креÑла, ÑÑ‚ÑƒÐ»ÑŒÑ â€” вÑе было Ñамого Ñ‚Ñжелого и беÑпокойного ÑвойÑтва, — Ñловом, каждый предмет, каждый Ñтул, казалоÑÑŒ, говорил: «И Ñ Ñ‚Ð¾Ð¶Ðµ Собакевич!» или: «И Ñ Ñ‚Ð¾Ð¶Ðµ очень похож на Собакевича!» — Мы об Ð²Ð°Ñ Ð²Ñпоминали у предÑÐµÐ´Ð°Ñ‚ÐµÐ»Ñ Ð¿Ð°Ð»Ð°Ñ‚Ñ‹, у Ивана Григорьевича, — — Ñказал наконец Чичиков, видÑ, что никто не раÑполагаетÑÑ Ð½Ð°Ñ‡Ð¸Ð½Ð°Ñ‚ÑŒ — разговора, — в прошедший четверг. Очень приÑтно провели там времÑ. — Да, Ñ Ð½Ðµ был тогда у предÑедателÑ, — отвечал Собакевич. — РпрекраÑный человек! — Кто такой? — Ñказал Собакевич, глÑÐ´Ñ Ð½Ð° угол печи. — ПредÑедатель. — Ðу, может быть, Ñто вам так показалоÑÑŒ: он только что маÑон, а такой — дурак, какого Ñвет не производил. Чичиков немного озадачилÑÑ Ñ‚Ð°ÐºÐ¸Ð¼ отчаÑти резким определением, но потом, поправившиÑÑŒ, продолжал: — Конечно, вÑÑкий человек не без ÑлабоÑтей, но зато губернатор какой — превоÑходный человек! — Губернатор превоÑходный человек? — Да, не правда ли? — Первый разбойник в мире! — Как, губернатор разбойник? — Ñказал Чичиков и Ñовершенно не мог — понÑть, как губернатор мог попаÑть в разбойники. — ПризнаюÑÑŒ, Ñтого â€”Â Ñ Ð±Ñ‹ никак не подумал, — продолжал он. — Ðо позвольте, однако же, — заметить: поÑтупки его Ñовершенно не такие, напротив, Ñкорее даже — мÑгкоÑти в нем много. — Тут он привел в доказательÑтво даже — кошельки, вышитые его ÑобÑтвенными руками, и отозвалÑÑ Ñ Ð¿Ð¾Ñ…Ð²Ð°Ð»Ð¾ÑŽ об — лаÑковом выражении лица его. — И лицо разбойничье! — Ñказал Собакевич. — Дайте ему только нож да — выпуÑтите его на большую дорогу — зарежет, за копейку зарежет! Он да — еще вице-губернатор — Ñто Гога и Магога! «Ðет, он Ñ Ð½Ð¸Ð¼Ð¸ не в ладах, — подумал про ÑÐµÐ±Ñ Ð§Ð¸Ñ‡Ð¸ÐºÐ¾Ð². — Рвот «заговорю Ñ Ñ Ð½Ð¸Ð¼ о полицеймейÑтере: он, кажетÑÑ, друг его». — Впрочем, что до менÑ, — Ñказал он, — мне, признаюÑÑŒ, более вÑех — нравитÑÑ Ð¿Ð¾Ð»Ð¸Ñ†ÐµÐ¹Ð¼ÐµÐ¹Ñтер. Какой-то Ñтакой характер прÑмой, открытый; — в лице видно что-то проÑтоÑердечное. — Мошенник! — Ñказал Собакевич очень хладнокровно, — продаÑÑ‚, обманет, — еще и пообедает Ñ Ð²Ð°Ð¼Ð¸! Я их знаю вÑех: Ñто вÑÑ‘ мошенники, веÑÑŒ — город там такой: мошенник на мошеннике Ñидит и мошенником погонÑет. — ВÑе хриÑтопродавцы. Один там только и еÑть порÑдочный человек: — прокурор; да и тот, еÑли Ñказать правду, ÑвиньÑ. ПоÑле таких похвальных, Ñ…Ð¾Ñ‚Ñ Ð½ÐµÑколько кратких биографий Чичиков увидел, что о других чиновниках нечего упоминать и вÑпомнил, что Собакевич не любил ни о ком хорошо отзыватьÑÑ. — Что ж, душенька, пойдем обедать, — Ñказала Собакевичу его Ñупруга. — Прошу! — Ñказал Собакевич. ЗаÑим, подошевши к Ñтолу, где была закуÑка, гоÑть и хозÑин выпили как Ñледует по рюмке водки, закуÑили, как закуÑывает вÑÑ Ð¿Ñ€Ð¾ÑÑ‚Ñ€Ð°Ð½Ð½Ð°Ñ Ð Ð¾ÑÑÐ¸Ñ Ð¿Ð¾ городам и деревнÑм, то еÑть вÑÑкими ÑоленоÑÑ‚Ñми и иными возбуждающими благодатÑми, и потекли вÑе в Ñтоловую; впереди их, как плавный гуÑÑŒ, понеÑлаÑÑŒ хозÑйка. Ðебольшой Ñтол был накрыт на четыре прибора. Ðа четвертое меÑто ÑвилаÑÑŒ очень Ñкоро, трудно Ñказать утвердительно, кто такаÑ, дама или девица, родÑтвенница, домоводка или проÑто Ð¿Ñ€Ð¾Ð¶Ð¸Ð²Ð°ÑŽÑ‰Ð°Ñ Ð² доме: что-то без чепца, около тридцати лет, в пеÑтром платке. ЕÑть лица, которые ÑущеÑтвуют на Ñвете не как предмет, а как поÑторонние крапинки или пÑтнышки на предмете. СидÑÑ‚ они на том же меÑте, одинаково держат голову, их почти готов принÑть за мебель и думаешь, что отроду еще не выходило Ñлово из таких уÑÑ‚; а где-нибудь в девичьей или в кладовой окажетÑÑ Ð¿Ñ€Ð¾Ñто: ого-го! — Щи, Ð¼Ð¾Ñ Ð´ÑƒÑˆÐ°, ÑÐµÐ³Ð¾Ð´Ð½Ñ Ð¾Ñ‡ÐµÐ½ÑŒ хороши! — Ñказал Собакевич, хлебнувши — щей и отваливши Ñебе Ñ Ð±Ð»ÑŽÐ´Ð° огромный куÑок нÑни, извеÑтного блюда, — которое подаетÑÑ Ðº щам и ÑоÑтоит из бараньего желудка, начиненного — гречневой кашей, мозгом и ножками. — Ðдакой нÑни, — продолжал он, — обратившиÑÑŒ к Чичикову, — вы не будете еÑть в городе, там вам черт — знает что подадут! — У губернатора, однако ж, недурен Ñтол, — Ñказал Чичиков. — Да знаете ли, из чего Ñто вÑе готовитÑÑ? вы еÑть не Ñтанете, когда — узнаете. — Ðе знаю, как приготовлÑетÑÑ, об Ñтом Ñ Ð½Ðµ могу Ñудить, но Ñвиные — котлеты и Ñ€Ð°Ð·Ð²Ð°Ñ€Ð½Ð°Ñ Ñ€Ñ‹Ð±Ð° были превоÑходны. — Ðто вам так показалоÑÑŒ. Ведь Ñ Ð·Ð½Ð°ÑŽ, что они на рынке покупают. — Купит вон тот ÐºÐ°Ð½Ð°Ð»ÑŒÑ Ð¿Ð¾Ð²Ð°Ñ€, что выучилÑÑ Ñƒ француза, кота, обдерет — его, да и подает на Ñтол вмеÑто зайца. — Фу! какую ты неприÑтноÑть говоришь, — Ñказала Ñупруга Собакевича. — Рчто ж, душенька, так у них делаетÑÑ, Ñ Ð½Ðµ виноват, так у них у — вÑех делаетÑÑ. Ð’Ñе что ни еÑть ненужного, что Ðкулька у Ð½Ð°Ñ Ð±Ñ€Ð¾Ñает, â€”Â Ñ Ð¿Ð¾Ð·Ð²Ð¾Ð»ÐµÐ½Ð¸Ñ Ñказать, в помойную лохань, они его в Ñуп! да в Ñуп! — туда его! — Ты за Ñтолом вÑегда Ñдакое раÑÑкажешь! — возразила опÑть Ñупруга — Собакевича. — Что ж, душа моÑ, — Ñказал Собакевич, — еÑли б Ñ Ñам Ñто делал, но Ñ â€”Â Ñ‚ÐµÐ±Ðµ прÑмо в глаза Ñкажу, что Ñ Ð³Ð°Ð´Ð¾Ñтей не Ñтану еÑть. Мне лÑгушку — хоть Ñахаром облепи, не возьму ее в рот, и уÑтрицы тоже не возьму: Ñ â€”Â Ð·Ð½Ð°ÑŽ, на что уÑтрица похожа. Возьмите барана, — продолжал он, — обращаÑÑÑŒ к Чичикову, — Ñто бараний бок Ñ ÐºÐ°ÑˆÐµÐ¹! Ðто не те фрикаÑе, — что делаютÑÑ Ð½Ð° барÑких кухнÑÑ… из баранины, ÐºÐ°ÐºÐ°Ñ Ñуток по четыре на — рынке валÑетÑÑ! Ðто вÑе выдумали доктора немцы да французы, Ñ Ð±Ñ‹ их — перевешал за Ñто! Выдумали диету, лечить голодом! Что у них Ð½ÐµÐ¼ÐµÑ†ÐºÐ°Ñ â€”Â Ð¶Ð¸Ð´ÐºÐ¾ÑÑ‚Ð½Ð°Ñ Ð½Ð°Ñ‚ÑƒÑ€Ð°, так они воображают, что и Ñ Ñ€ÑƒÑÑким желудком — ÑладÑÑ‚! Ðет, Ñто вÑе не то, Ñто вÑÑ‘ выдумки, Ñто вÑё… — ЗдеÑÑŒ — Собакевич даже Ñердито покачал головою. — Толкуют: проÑвещенье, — проÑвещенье, а Ñто проÑвещенье — фук! Сказал бы и другое Ñлово, да — вот только что за Ñтолом неприлично. У Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð½Ðµ так. У Ð¼ÐµÐ½Ñ ÐºÐ¾Ð³Ð´Ð° — Ñвинина — вÑÑŽ Ñвинью давай на Ñтол, баранина — вÑего барана тащи, — гуÑÑŒ — вÑего гуÑÑ! Лучше Ñ Ñъем двух блюд, да Ñъем в меру, как душа — требует. — Собакевич подтвердил Ñто делом: он опрокинул половину — бараньего бока к Ñебе на тарелку, Ñъел вÑе, обгрыз, обÑоÑал до — поÑледней коÑточки. «Да, — подумал Чичиков, — у Ñтого губа не дура». — У Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð½Ðµ так, — говорил Собакевич, Ð²Ñ‹Ñ‚Ð¸Ñ€Ð°Ñ Ñалфеткою руки, — у Ð¼ÐµÐ½Ñ â€”Â Ð½Ðµ так, как у какого-нибудь Плюшкина: воÑемьÑот душ имеет, а живет и — обедает хуже моего паÑтуха! — Кто такой Ñтот Плюшкин? — ÑпроÑил Чичиков. — Мошенник, — отвечал Собакевич. — Такой ÑкрÑга, какого вообразитъ — трудно. Ð’ тюрьме колодники лучше живут, чем он: вÑех людей переморил — голодом. — Вправду! — подхватил Ñ ÑƒÑ‡Ð°Ñтием Чичиков. — И вы говорите, что у — него, точно, люди умирают в большом количеÑтве? — Как мухи мрут. — Ðеужели как мухи! Рпозвольте ÑпроÑить, как далеко живет он от ваÑ? — В пÑти верÑтах. — В пÑти верÑтах! — воÑкликнул Чичиков и даже почувÑтвовал небольшое — Ñердечное биение. — Ðо еÑли выехать из ваших ворот, Ñто будет — направо или налево? — Я вам даже не Ñоветую дороги знать к Ñтой Ñобаке! — Ñказал — Собакевич. — Извинительней Ñходить в какое-нибудь неприÑтойное — меÑто, чем к нему. — Ðет, Ñ ÑпроÑил не Ð´Ð»Ñ ÐºÐ°ÐºÐ¸Ñ…-либо, а потому только, что интереÑуюÑÑŒ — познанием вÑÑкого рода меÑÑ‚, — отвечал на Ñто Чичиков. За бараньим боком поÑледовали ватрушки, из которых ÐºÐ°Ð¶Ð´Ð°Ñ Ð±Ñ‹Ð»Ð° гораздо больше тарелки, потом индюк роÑтом в теленка, набитый вÑÑким добром: Ñйцами, риÑом, печенками и невеÑть чем, что вÑе ложилоÑÑŒ комом в желудке. Ðтим обед и кончилÑÑ; но когда вÑтали из-за Ñтола, Чичиков почувÑтвовал в Ñебе Ñ‚ÑжеÑти на целый пуд больше. Пошли в гоÑтиную, где уже очутилоÑÑŒ на блюдечке варенье — ни груша, ни Ñлива, ни Ð¸Ð½Ð°Ñ Ñгода, до которого, впрочем, не дотронулиÑÑŒ ни гоÑть, ни хозÑин. ХозÑйка вышла, Ñ Ñ‚ÐµÐ¼ чтобы наклаÑть его и на другие блюдечки. ВоÑпользовавшиÑÑŒ ее отÑутÑтвием, Чичиков обратилÑÑ Ðº Собакевичу, который, лежа в креÑлах, только покрÑхтывал поÑле такого Ñытного обеда и издавал ртом какие-то невнÑтные звуки, креÑÑ‚ÑÑÑŒ и Ð·Ð°ÐºÑ€Ñ‹Ð²Ð°Ñ Ð¿Ð¾Ð¼Ð¸Ð½ÑƒÑ‚Ð½Ð¾ его рукою. Чичиков обратилÑÑ Ðº нему Ñ Ñ‚Ð°ÐºÐ¸Ð¼Ð¸ Ñловами: — Я хотел было поговорить Ñ Ð²Ð°Ð¼Ð¸ об одном дельце. — Вот еще варенье, — Ñказала хозÑйка, возвращаÑÑÑŒ Ñ Ð±Ð»ÑŽÐ´ÐµÑ‡ÐºÐ¾Ð¼, — — редька, Ð²Ð°Ñ€ÐµÐ½Ð½Ð°Ñ Ð² меду! — Рвот мы его поÑле! — Ñказал Собакевич. — Ты Ñтупай теперь в Ñвою — комнату, мы Ñ ÐŸÐ°Ð²Ð»Ð¾Ð¼ Ивановичем Ñкинем фраки, маленько приотдохнем! ХозÑйка уже изъÑвила было готовноÑть поÑлать за пуховиками и подушками, но хозÑин Ñказал: «Ðичего, мы отдохнем в креÑлах», — и хозÑйка ушла. Собакевич Ñлегка принагнул голову, приготовлÑÑÑÑŒ Ñлышать, в чем было дельце. Чичиков начал как-то очень отдаленно, коÑнулÑÑ Ð²Ð¾Ð¾Ð±Ñ‰Ðµ вÑего руÑÑкого гоÑударÑтва и отозвалÑÑ Ñ Ð±Ð¾Ð»ÑŒÑˆÐ¾ÑŽ похвалою об его проÑтранÑтве, Ñказал, что даже ÑÐ°Ð¼Ð°Ñ Ð´Ñ€ÐµÐ²Ð½ÑÑ Ñ€Ð¸Ð¼ÑÐºÐ°Ñ Ð¼Ð¾Ð½Ð°Ñ€Ñ…Ð¸Ñ Ð½Ðµ была так велика, и иноÑтранцы Ñправедливо удивлÑÑŽÑ‚ÑÑ… Собакевич вÑе Ñлушал, наклонивши голову. И что по ÑущеÑтвующим положениÑм Ñтого гоÑударÑтва, в Ñлаве которому нет равного, ревизÑкие души, окончивши жизненное поприще, чиÑлÑÑ‚ÑÑ, однако ж, до подачи новой ревизÑкой Ñказки наравне Ñ Ð¶Ð¸Ð²Ñ‹Ð¼Ð¸, чтоб таким образом не обременить приÑутÑтвенные меÑта множеÑтвом мелочных и беÑполезных Ñправок и не увеличить ÑложноÑть и без того уже веÑьма Ñложного гоÑударÑтвенного механизма… Собакевич вÑе Ñлушал, наклонивши голову, — и что, однако же, при вÑей ÑправедливоÑти Ñтой меры она бывает отчаÑти Ñ‚ÑгоÑтна Ð´Ð»Ñ Ð¼Ð½Ð¾Ð³Ð¸Ñ… владельцев, обÑÐ·Ñ‹Ð²Ð°Ñ Ð¸Ñ… взноÑить подати так, как бы за живой предмет, и что он, чувÑÑ‚Ð²ÑƒÑ ÑƒÐ²Ð°Ð¶ÐµÐ½Ð¸Ðµ личное к нему, готов бы даже отчаÑти принÑть на ÑÐµÐ±Ñ Ñту дейÑтвительно Ñ‚Ñжелую обÑзанноÑть. ÐаÑчет главного предмета Чичиков выразилÑÑ Ð¾Ñ‡ÐµÐ½ÑŒ оÑторожно: никак не назвал души умершими, а только неÑущеÑтвующими. Собакевич Ñлушал вÑе по-прежнему, нагнувши голову, и хоть бы что- нибудь похожее на выражение показалоÑÑŒ на лице его. КазалоÑÑŒ, в Ñтом теле ÑовÑем не было души, или она у него была, но вовÑе не там, где Ñледует, а, как у беÑÑмертного кощеÑ, где-то за горами и закрыта такою толÑтою Ñкорлупою, что вÑе, что ни ворочалоÑÑŒ на дне ее, не производило решительно никакого потрÑÑÐµÐ½Ð¸Ñ Ð½Ð° поверхноÑти — Итак?.. — Ñказал Чичиков, Ð¾Ð¶Ð¸Ð´Ð°Ñ Ð½Ðµ без некоторого Ð²Ð¾Ð»Ð½ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð¾Ñ‚Ð²ÐµÑ‚Ð°. — Вам нужно мертвых душ? — ÑпроÑил Собакевич очень проÑто, без — малейшего удивлениÑ, как бы речь шла о хлебе. — Да, — отвечал Чичиков и опÑть ÑмÑгчил выражение, прибавивши: — — неÑущеÑтвующих. — ÐайдутÑÑ, почему не быть… — Ñказал Собакевич. — РеÑли найдутÑÑ, то вам, без ÑомнениÑ… будет приÑтно от них — избавитьÑÑ? — Извольте, Ñ Ð³Ð¾Ñ‚Ð¾Ð² продать, — Ñказал Собакевич, уже неÑколько — приподнÑвши голову и Ñмекнувши, что покупщик, верно, должен иметь — здеÑÑŒ какую-нибудь выгоду. «Черт возьми, — подумал Чичиков про ÑебÑ, — Ñтот уж продает прежде, «чем Ñ Ð·Ð°Ð¸ÐºÐ½ÑƒÐ»ÑÑ!» — и проговорил вÑлух: — Ð, например, как же цена? хотÑ, впрочем, Ñто такой предмет… что о — цене даже Ñтранно… — Да чтобы не запрашивать Ñ Ð²Ð°Ñ Ð»Ð¸ÑˆÐ½ÐµÐ³Ð¾, по Ñту рублей за штуку! — — Ñказал Собакевич. — По Ñту! — вÑкричал Чичиков, разинув рот и поглÑдевши ему в Ñамые — глаза, не знаÑ, Ñам ли он оÑлышалÑÑ, или Ñзык Собакевича по Ñвоей — тÑжелой натуре, не так поворотившиÑÑŒ, брÑкнул вмеÑто одного другое — Ñлово. — Что ж, разве Ñто Ð´Ð»Ñ Ð²Ð°Ñ Ð´Ð¾Ñ€Ð¾Ð³Ð¾? — Ð¿Ñ€Ð¾Ð¸Ð·Ð½ÐµÑ Ð¡Ð¾Ð±Ð°ÐºÐµÐ²Ð¸Ñ‡ и потом — прибавил: — Ð ÐºÐ°ÐºÐ°Ñ Ð±Ñ‹, однако ж, ваша цена? â€”Â ÐœÐ¾Ñ Ñ†ÐµÐ½Ð°! Мы, верно, как-нибудь ошиблиÑÑŒ или не понимаем друг друга, — позабыли, в чем ÑоÑтоит предмет. Я полагаю Ñ Ñвоей Ñтороны, положа — на руку на Ñердце: по воÑьми гривен за душу, Ñто ÑÐ°Ð¼Ð°Ñ ÐºÑ€Ð°ÑÐ½Ð°Ñ Ñ†ÐµÐ½Ð·! — Ðк куда хватили — по воÑьми гривенок! — Что ж, по моему Ñуждению, как Ñ Ð´ÑƒÐ¼Ð°ÑŽ, больше нельзÑ. — Ведь Ñ Ð¿Ñ€Ð¾Ð´Ð°ÑŽ не лапти. — Однако ж ÑоглаÑитеÑÑŒ Ñами: ведь Ñто тоже и не люди. — Так вы думаете, Ñыщете такого дурака, который бы вам продал по — двугривенному ревизÑкую душу? — Ðо позвольте: зачем вы их называете ревизÑкими, ведь души-то Ñамые — давно уже умерли, оÑталÑÑ Ð¾Ð´Ð¸Ð½ неоÑÑзаемый чувÑтвами звук. Впрочем, — чтобы не входить в дальнейшие разговоры по Ñтой чаÑти, по полтора — рубли, извольте, дам, а больше не могу. — Стыдно вам и говорить такую Ñумму! вы торгуйтеÑÑŒ, говорите наÑтоÑщую — цену! — Ðе могу, Михаил Семенович, поверьте моей ÑовеÑти, не могу: чего уж — невозможно Ñделать, того невозможно Ñделать, — говорил Чичиков, — однако ж по полтинке еще прибавил. — Да чего вы ÑкупитеÑÑŒ? — Ñказал Собакевич. — Право, недорого! Другой — мошенник обманет ваÑ, продаÑÑ‚ вам дрÑнь, а не души; а у Ð¼ÐµÐ½Ñ Ñ‡Ñ‚Ð¾ — Ñдреный орех, вÑе на отбор: не маÑтеровой, так иной какой-нибудь — здоровый мужик. Ð’Ñ‹ раÑÑмотрите: вот, например, каретник Михеев! ведь — больше никаких Ñкипажей и не делал, как только реÑÑорные. И не то, — как бывает моÑковÑÐºÐ°Ñ Ñ€Ð°Ð±Ð¾Ñ‚Ð°, что на один чаÑ, — прочноÑть такаÑ, — Ñам и обобьет, и лаком покроет! Чичиков открыл рот, Ñ Ñ‚ÐµÐ¼ чтобы заметить, что Михеева, однако же, давно нет на Ñвете; но Собакевич вошел, как говоритÑÑ, в Ñамую Ñилу речи, откуда взÑлаÑÑŒ рыÑÑŒ и дар Ñлова: — РПробка Степан, плотник? Ñ Ð³Ð¾Ð»Ð¾Ð²Ñƒ прозакладую, еÑли вы где Ñыщете — такого мужика. Ведь что за Ñилища была! Служи он в гвардии, ему бы — бог знает что дали, трех аршин Ñ Ð²ÐµÑ€ÑˆÐºÐ¾Ð¼ роÑтом! Чичиков опÑть хотел заметить, что и Пробки нет на Ñвете; но Собакевича, как видно, пронеÑло: полилиÑÑŒ такие потоки речей, что только нужно было Ñлушать: — Милушкин, кирпичник! мог поÑтавить печь в каком угодно доме. МакÑим — ТелÑтников, Ñапожник: что шилом кольнет, то и Ñапоги, что Ñапоги, то — и ÑпаÑибо, и хоть бы в рот хмельного. РЕремей Сорокоплёхин! да Ñтот — мужик один Ñтанет за вÑех, в МоÑкве торговал, одного оброку приноÑил — по пÑтиÑот рублей. Ведь вот какой народ! Ðто не то, что вам продаÑÑ‚ — какой-нибудь Плюшкин. — Ðо позвольте, — Ñказал наконец Чичиков, изумленный таким обильным — наводнением речей, которым, казалоÑÑŒ, и конца не было, — зачем вы — иÑчиÑлÑете вÑе их качеÑтва, ведь в них толку теперь нет никакого, — ведь Ñто вÑе народ мертвый. Мертвым телом хоть забор подпирай, — говорит поÑловица. — Да, конечно, мертвые, — Ñказал Собакевич, как бы одумавшиÑÑŒ и — припомнив, что они в Ñамом деле были уже мертвые, а потом прибавил: — — Впрочем, и то Ñказать что из Ñтих людей, которые чиÑлÑÑ‚ÑÑ Ñ‚ÐµÐ¿ÐµÑ€ÑŒ — живущими? Что Ñто за люди? мухи, а не люди. — Да вÑе же они ÑущеÑтвуют, а Ñто ведь мечта. — Ðу нет, не мечта! Я вам доложу, каков был Михеев, так вы таких людей — не Ñыщете: машинища такаÑ, что в Ñту комнату не войдет; нет, Ñто не — мечта! Рв плечищах у него была Ñ‚Ð°ÐºÐ°Ñ Ñилища, какой нет у лошади; — хотел бы а знать, где бы вы в другом меÑте нашли такую мечту! ПоÑледние Ñлова он уже Ñказал, обратившиÑÑŒ к виÑевшим на Ñтене портретам Багратиона и Колокотрони, как обыкновенно ÑлучаетÑÑ Ñ Ñ€Ð°Ð·Ð³Ð¾Ð²Ð°Ñ€Ð¸Ð²Ð°ÑŽÑ‰Ð¸Ð¼Ð¸, когда один из них вдруг, неизвеÑтно почему, обратитÑÑ Ð½Ðµ к тому лицу, к которому отноÑÑÑ‚ÑÑ Ñлова, а к какому- нибудь нечаÑнно пришедшему третьему, даже вовÑе незнакомому, от которого знает, что не уÑлышит ни ответа, ни мнениÑ, ни подтверждениÑ, но на которого, однако ж, так уÑтремит взглÑд, как будто призывает его в поÑредники; и неÑколько ÑмешавшийÑÑ Ð² первую минуту незнакомец не знает, отвечать ли ему на то дело, о котором ничего не Ñлышал, или так поÑтоÑть, Ñоблюдши надлежащее приличие, и потом уже уйти прочь. — Ðет, больше двух рублей Ñ Ð½Ðµ могу дать, — Ñказал Чичиков. — Извольте, чтоб не претендовали на менÑ, что дорого запрашиваю и не — хочу Ñделать вам никакого одолжениÑ, извольте — по ÑемидеÑÑти пÑти — рублей за душу, только аÑÑигнациÑми, право только Ð´Ð»Ñ Ð·Ð½Ð°ÐºÐ¾Ð¼Ñтва! «Что он в Ñамом деле, — подумал про ÑÐµÐ±Ñ Ð§Ð¸Ñ‡Ð¸ÐºÐ¾Ð², — за дурака, что ли, «принимает менÑ?» — и прибавил потом вÑлух: — Мне Ñтранно, право: кажетÑÑ, между нами проиÑходит какое-то — театральное предÑтавление или комедиÑ, иначе Ñ Ð½Ðµ могу Ñебе — объÑÑнить… Ð’Ñ‹, кажетÑÑ, человек довольно умный, владеете ÑведениÑми — образованноÑти. Ведь предмет проÑто фу-фу. Что ж он Ñтоит? кому — нужен? — Да вот вы же покупаете, Ñтало быть нужен. ЗдеÑÑŒ Чичиков закуÑил губу и не нашелÑÑ, что отвечать. Он Ñтал было говорить про какие-то обÑтоÑтельÑтва фамильные и ÑемейÑтвенные, но Собакевич отвечал проÑто: — Мне не нужно знать, какие у Ð²Ð°Ñ Ð¾Ñ‚Ð½Ð¾ÑˆÐµÐ½Ð¸Ñ; Ñ Ð² дела фамильные не — мешаюÑÑŒ, Ñто ваше дело. Вам понадобилиÑÑŒ души, Ñ Ð¸ продаю вам, и — будете раÑкаиватьÑÑ, что не купили. — Два рублика, — Ñказал Чичиков. — Ðк, право, затвердила Ñорока Якова одно про вÑÑкого, как говорит — поÑловица; как наладили на два, так не хотите Ñ Ð½Ð¸Ñ… и Ñъехать. Ð’Ñ‹ — давайте наÑтоÑщую цену! «Ðу, уж черт его побери, — подумал про ÑÐµÐ±Ñ Ð§Ð¸Ñ‡Ð¸ÐºÐ¾Ð², — по полтине ему «прибавлю, Ñобаке, на орехи!» — Извольте, по полтине прибавлю. — Ðу, извольте, и Ñ Ð²Ð°Ð¼ Ñкажу тоже мое поÑледнее Ñлово: пÑтьдеÑÑÑ‚ — рублей! Право, убыток Ñебе, дешевле нигде не купите такого хорошего — народа! «Ðкой кулак!» — Ñказал про ÑÐµÐ±Ñ Ð§Ð¸Ñ‡Ð¸ÐºÐ¾Ð² и потом продолжал вÑлух Ñ Â«Ð½ÐµÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ð¾ÑŽ доÑадою: — Да что в Ñамом деле… как будто точно Ñурьезное дело; да Ñ Ð² другом — меÑте нипочем возьму. Еще мне вÑÑкий Ñ Ð¾Ñ…Ð¾Ñ‚Ð¾Ð¹ Ñбудет их, чтобы — только поÑкорей избавитьÑÑ. Дурак разве Ñтанет держать их при Ñебе и — платить за них подати! — Ðо знаете ли, что такого рода покупки, Ñ Ñто говорю между нами, по — дружбе, не вÑегда позволительны, и раÑÑкажи Ñ Ð¸Ð»Ð¸ кто иной — такому — человеку не будет никакой доверенноÑти отноÑительно контрактов или — вÑÑ‚ÑƒÐ¿Ð»ÐµÐ½Ð¸Ñ Ð² какие-нибудь выгодные обÑзательÑтва. «Вишь, куды метит, подлец!» — подумал Чичиков и тут же Ð¿Ñ€Ð¾Ð¸Ð·Ð½ÐµÑ Ñ Â«Ñамым хладнокровным видом: — Как вы Ñебе хотите, Ñ Ð¿Ð¾ÐºÑƒÐ¿Ð°ÑŽ не Ð´Ð»Ñ ÐºÐ°ÐºÐ¾Ð¹-либо надобноÑти, как вы — думаете, а так, по наклонноÑти ÑобÑтвенных мыÑлей. Два Ñ Ð¿Ð¾Ð»Ñ‚Ð¸Ð½Ð¾ÑŽ не — хотите — прощайте! «Его не Ñобьешь, неподатлив!» — подумал Собакевич. — Ðу, бог Ñ Ð²Ð°Ð¼Ð¸, давайте по тридцати и берите их Ñебе! — Ðет, Ñ Ð²Ð¸Ð¶Ñƒ, вы не хотите продать, прощайте! — Позвольте, позвольте! — Ñказал Собакевич, не выпуÑÐºÐ°Ñ ÐµÐ³Ð¾ руки и — наÑтупив ему на ногу, ибо герой наш позабыл поберечьÑÑ, в наказанье — за что должен был зашипеть и подÑкочить на одной ноге. — Прошу прощеньÑ! Ñ, кажетÑÑ, Ð²Ð°Ñ Ð¿Ð¾Ð±ÐµÑпокоил. Пожалуйте, ÑадитеÑÑŒ — Ñюда! Прошу! — ЗдеÑÑŒ он уÑадил его в креÑла Ñ Ð½ÐµÐºÐ¾Ñ‚Ð¾Ñ€Ð¾ÑŽ даже — ловкоÑтию, как такой медведь, который уже побывал в руках, умеет и — перевертыватьÑÑ, и делать разные штуки на вопроÑÑ‹: «Рпокажи, Миша, — как бабы парÑÑ‚ÑÑ» или: «Ркак, Миша, малые ребÑта горох крадут?» — Право, Ñ Ð½Ð°Ð¿Ñ€Ð°Ñно Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ñ‚Ñ€Ð°Ñ‡Ñƒ, мне нужно Ñпешить. — ПоÑидите одну минуточку, Ñ Ð²Ð°Ð¼ ÑÐµÐ¹Ñ‡Ð°Ñ Ñкажу одно приÑтное Ð´Ð»Ñ Ð²Ð°Ñ â€”Â Ñлово. — Тут Собакевич подÑел поближе и Ñказал ему тихо на ухо, как — будто Ñекрет: — Хотите угол? — То еÑть двадцать пÑть рублей? Ðи, ни, ни, даже четверти угла не дам, — копейки не прибавлю. Собакевич замолчал. Чичиков тоже замолчал. Минуты две длилоÑÑŒ молчание. Багратион Ñ Ð¾Ñ€Ð»Ð¸Ð½Ñ‹Ð¼ ноÑом глÑдел Ñо Ñтены чрезвычайно внимательно на Ñту покупку. â€”Â ÐšÐ°ÐºÐ°Ñ Ð¶ ваша будет поÑледнÑÑ Ñ†ÐµÐ½Ð°? — Ñказал наконец Собакевич. — Два Ñ Ð¿Ð¾Ð»Ñ‚Ð¸Ð½Ð¾ÑŽ. — Право у Ð²Ð°Ñ Ð´ÑƒÑˆÐ° человечеÑÐºÐ°Ñ Ð²Ñе равно что Ð¿Ð°Ñ€ÐµÐ½Ð°Ñ Ñ€ÐµÐ¿Ð°. Уж хоть по — три рубли дайте! — Ðе могу. — Ðу, нечего Ñ Ð²Ð°Ð¼Ð¸ делать, извольте! Убыток, да нрав такой Ñобачий: — не могу не доÑтавить удовольÑÑ‚Ð²Ð¸Ñ Ð±Ð»Ð¸Ð¶Ð½ÐµÐ¼Ñƒ. Ведь, Ñ Ñ‡Ð°Ð¹, нужно и — купчую Ñовершить, чтоб вÑе было в порÑдке. — РазумеетÑÑ. — Ðу вот то-то же, нужно будет ехать в город. Так ÑовершилоÑÑŒ дело. Оба решили, что завтра же быть в городе и управитьÑÑ Ñ ÐºÑƒÐ¿Ñ‡ÐµÐ¹ крепоÑтью. Чичиков попроÑил ÑпиÑочка креÑтьÑн. Собакевич ÑоглаÑилÑÑ Ð¾Ñ…Ð¾Ñ‚Ð½Ð¾ и тут же, подошед к бюро, ÑобÑтвенноручно принÑлÑÑ Ð²Ñ‹Ð¿Ð¸Ñывать вÑех не только поименно, но даже Ñ Ð¾Ð·Ð½Ð°Ñ‡ÐµÐ½Ð¸ÐµÐ¼ похвальных качеÑтв. РЧичиков от нечего делать занÑлÑÑ, находÑÑÑŒ позади раÑÑматриваньем вÑего проÑторного его оклада. Как взглÑнул он на его Ñпину, широкую, как у вÑÑ‚Ñких приземиÑтых лошадей, и на ноги его, походившие на чугунные тумбы, которые ÑтавÑÑ‚ на тротуарах, не мог не воÑкликнуть внутренно: «Ðк наградил-то Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð±Ð¾Ð³! вот уж точно, как говорÑÑ‚, неладно Ñкроен, да крепко Ñшит!.. РодилÑÑ Ð»Ð¸ ты уж так медведем, или омедведила Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð·Ð°Ñ…Ð¾Ð»ÑƒÑÑ‚Ð½Ð°Ñ Ð¶Ð¸Ð·Ð½ÑŒ, хлебные поÑевы, Ð²Ð¾Ð·Ð½Ñ Ñ Ð¼ÑƒÐ¶Ð¸ÐºÐ°Ð¼Ð¸, и ты чрез них ÑделалÑÑ Ñ‚Ð¾, что называют человек-кулак? Ðо нет: Ñ Ð´ÑƒÐ¼Ð°ÑŽ, ты вÑе был бы тот же, Ñ…Ð¾Ñ‚Ñ Ð±Ñ‹ даже воÑпитали Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð¿Ð¾ моде, пуÑтили бы в ход и жил бы ты в Петербурге, а не в захолуÑтье. Ð’ÑÑ Ñ€Ð°Ð·Ð½Ð¸Ñ†Ð° в том, что теперь ты упишешь полбараньего бока Ñ ÐºÐ°ÑˆÐµÐ¹, закуÑивши ватрушкою в тарелку, а тогда бы ты ел какие-нибудь котлетки Ñ Ñ‚Ñ€ÑŽÑ„ÐµÐ»Ñми. Да вот теперь у Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð¿Ð¾Ð´ влаÑтью мужики: ты Ñ Ð½Ð¸Ð¼Ð¸ в ладу и, конечно, их не обидишь, потому что они твои, тебе же будет хуже; а тогда бы у Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð±Ñ‹Ð»Ð¸ чиновники, которых бы ты Ñильно пощелкивал, Ñмекнувши, что они не твои же крепоÑтные, или грабил бы ты казну! Ðет, кто уж кулак, тому не разогнутьÑÑ Ð² ладонь! Рразогни кулаку один или два пальца, выдет еще хуже. Попробуй он Ñлегка верхушек какой-нибудь науки, даÑÑ‚ он знать потом, занÑвши меÑто повиднее вÑем тем, которые в Ñамом деле узнали какую-нибудь науку. Да еще, пожалуй, Ñкажет потом: „Дай-ка ÑÐµÐ±Ñ Ð¿Ð¾ÐºÐ°Ð¶Ñƒ!“ Да такое выдумает мудрое поÑтановление, что многим придетÑÑ Ñолоно… ÐÑ…, еÑли бы вÑе кулаки!..» — Готова запиÑка, — Ñказал Собакевич, оборотившиÑÑŒ. — Готова? Пожалуйте ее Ñюда! — Он пробежал ее глазами и подивилÑÑ â€”Â Ð°ÐºÐºÑƒÑ€Ð°Ñ‚Ð½Ð¾Ñти и точноÑти: не только было обÑтоÑтельно пропиÑано — ремеÑло, звание, лета и Ñемейное ÑоÑтоÑние, но даже на полÑÑ… — находилиÑÑŒ оÑобенные отметки наÑчет поведениÑ, трезвоÑти, — Ñловом, — любо было глÑдеть. — Теперь пожалуйте же задаточек, — Ñказал Собакевич. — К чему же вам задаточек? Ð’Ñ‹ получите в городе за одним разом вÑе — деньги. — ВÑе, знаете, так уж водитÑÑ, — возразил Собакевич. — Ðе знаю, как вам дать, Ñ Ð½Ðµ взÑл Ñ Ñобою денег. Да, вот деÑÑть — рублей еÑть. — Что же деÑÑть! Дайте по крайней мере хоть пÑтьдеÑÑÑ‚! Чичиков Ñтал было отговариватьÑÑ, что нет; но Собакевич так Ñказал утвердительно, что у него еÑть деньги, что он вынул еще бумажку, Ñказавши: — Пожалуй, вот вам еще пÑтнадцать, итого двадцать. Пожалуйте только — раÑпиÑку. — Да на что ж вам раÑпиÑка? — ВÑе, знаете, лучше раÑпиÑку. Ðе ровен чаÑ, вÑе может ÑлучитьÑÑ. — Хорошо, дайте же Ñюда деньги! — Ðа что ж деньги? У Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð²Ð¾Ñ‚ они в руке! как только напишете — раÑпиÑку, в ту же минуту — Да позвольте, как же мне пиÑать раÑпиÑку? прежде нужно видеть — деньги. Чичиков выпуÑтил из рук бумажки Собакевичу, который, приблизившиÑÑŒ к Ñтолу и накрывши их пальцами левой руки, другою напиÑал на лоÑкутке бумаги, что задаток двадцать пÑть рублей гоÑударÑтвенными аÑÑигнациÑми за проданные души получил Ñполна. ÐапиÑавши запиÑку, он переÑмотрел еще раз аÑÑигнации. — Бумажка-то ÑтаренькаÑ! — Ð¿Ñ€Ð¾Ð¸Ð·Ð½ÐµÑ Ð¾Ð½, раÑÑÐ¼Ð°Ñ‚Ñ€Ð¸Ð²Ð°Ñ Ð¾Ð´Ð½Ñƒ из них на — Ñвете, — немножко разорвана, ну да между приÑтелÑми нечего на Ñто — глÑдеть. «Кулак, кулак! — подумал про ÑÐµÐ±Ñ Ð§Ð¸Ñ‡Ð¸ÐºÐ¾Ð², — да еще и беÑÑ‚Ð¸Ñ Ð² «придачу!» — РженÑкого пола не хотите? — Ðет, благодарю. — Я бы недорого и взÑл. Ð”Ð»Ñ Ð·Ð½Ð°ÐºÐ¾Ð¼Ñтва по рублику за штуку. — Ðет, в женÑком поле не нуждаюÑÑŒ. — Ðу, когда не нуждаетеÑÑŒ, так нечего и говорить. Ðа вкуÑÑ‹ нет закона: — кто любит попа, а кто попадью, говорит поÑловица. — Еще Ñ Ñ…Ð¾Ñ‚ÐµÐ» Ð²Ð°Ñ Ð¿Ð¾Ð¿Ñ€Ð¾Ñить, чтобы Ñта Ñделка оÑталаÑÑŒ между нами, — — говорил Чичиков, прощаÑÑÑŒ. — Да уж Ñамо Ñобою разумеетÑÑ. Третьего Ñюда нечего мешать; что по — иÑкренноÑти проиÑходит между короткими друзьÑми, то должно оÑтатьÑÑ â€”Â Ð²Ð¾ взаимной их дружбе. Прощайте! Благодарю, что поÑетили; прошу и — впредь не забывать: коли выберетÑÑ Ñвободный чаÑик, приезжайте — пообедать, Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð¿Ñ€Ð¾Ð²ÐµÑти. Может быть, опÑть ÑлучитÑÑ ÑƒÑлужить чем- — нибудь друг другу. «Да, как бы не так! — думал про ÑÐµÐ±Ñ Ð§Ð¸Ñ‡Ð¸ÐºÐ¾Ð², ÑадÑÑÑŒ. в бричку. — По «два Ñ Ð¿Ð¾Ð»Ñ‚Ð¸Ð½Ð¾ÑŽ Ñодрал за мертвую душу, чертов кулак!» Он был недоволен поведением Собакевича. Ð’Ñе-таки, как бы то ни было, человек знакомый, и у губернатора, и у полицеймейÑтера видалиÑÑŒ, а поÑтупил как бы Ñовершенно чужой, за дрÑнь взÑл деньги! Когда бричка выехала Ñо двора, он оглÑнулÑÑ Ð½Ð°Ð·Ð°Ð´ и увидел, что Собакевич вÑе еще ÑтоÑл на крыльце и, как казалоÑÑŒ, приглÑдывалÑÑ, Ð¶ÐµÐ»Ð°Ñ Ð·Ð½Ð°Ñ‚ÑŒ, куда гоÑть поедет. — Подлец, до Ñих пор еще Ñтоит! — проговорил он Ñквозь зубы и велел — Селифану, поворотивши к креÑтьÑнÑким избам, отъехать таким образом, — чтобы Ð½ÐµÐ»ÑŒÐ·Ñ Ð±Ñ‹Ð»Ð¾ видеть Ñкипажа Ñо Ñтороны гоÑподÑкого двора. Ему — хотелоÑÑŒ заехать к Плюшкину, у которого, по Ñловам Собакевича, люди — умирали, как мухи, но не хотелоÑÑŒ, чтобы Собакевич знал про Ñто. — Когда бричка была уже на конце деревни, он подозвал к Ñебе первого — мужика, который, попавши где-то на дороге претолÑтое бревно, тащил — его на плече, подобно неутомимому муравью, к Ñебе в избу. — Ðй, борода! а как проехать отÑюда к Плюшкину, так чтоб не мимо — гоÑподÑкого дома? Мужик, казалоÑÑŒ, затруднилÑÑ Ñим вопроÑом. — Что ж, не знаешь? — Ðет, барин, не знаю. — ÐÑ…, ты! Ри Ñедым волоÑом еще подернуло! ÑкрÑгу Плюшкина не знаешь, — того, что плохо кормит людей? — Ð! заплатанной, заплатанной! — вÑкрикнул мужик. Было им прибавлено и ÑущеÑтвительное к Ñлову «заплатанной», очень удачное, но неупотребительное в ÑветÑком разговоре, а потому мы его пропуÑтим. Впрочем, можно догадыватьÑÑ, что оно выражено было очень метко, потому что Чичиков, Ñ…Ð¾Ñ‚Ñ Ð¼ÑƒÐ¶Ð¸Ðº давно уже пропал из виду и много уехали вперед, однако ж вÑе еще уÑмехалÑÑ, ÑÐ¸Ð´Ñ Ð² бричке. ВыражаетÑÑ Ñильно роÑÑийÑкий народ! и еÑли наградит кого Ñловцом, то пойдет оно ему в род и потомÑтво, утащит он его Ñ Ñобою и на Ñлужбу, и в отÑтавку, и в Петербург, и на край Ñвета. И как уж потом ни хитри и ни облагораживай Ñвое прозвище, хоть заÑтавь пишущих людишек выводить его за наемную плату от древнекнÑжеÑкого рода, ничто не поможет: каркнет Ñамо за ÑÐµÐ±Ñ Ð¿Ñ€Ð¾Ð·Ð²Ð¸Ñ‰Ðµ во вÑе Ñвое воронье горло и Ñкажет ÑÑно, откуда вылетела птица. ПроизнеÑенное метко, вÑе равно что пиÑанное, не вырубливаетÑÑ Ñ‚Ð¾Ð¿Ð¾Ñ€Ð¾Ð¼. Руж куды бывает метко вÑе то, что вышло из глубины РуÑи, где нет ни немецких, ни чухонÑких, ни вÑÑких иных племен, а вÑÑ‘ Ñам-Ñамородок, живой и бойкий руÑÑкий ум, что не лезет за Ñловом в карман, не выÑиживает его, как наÑедка цыплÑÑ‚, а влепливает Ñразу, как пашпорт на вечную ноÑку, и нечего прибавлÑть уже потом, какой у Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð½Ð¾Ñ Ð¸Ð»Ð¸ губы, — одной чертой обриÑован ты Ñ Ð½Ð¾Ð³ до головы! Как неÑметное множеÑтво церквей, монаÑтырей Ñ ÐºÑƒÐ¿Ð¾Ð»Ð°Ð¼Ð¸, главами, креÑтами, раÑÑыпано на ÑвÑтой, благочеÑтивой РуÑи, так неÑметное множеÑтво племен, поколений, народов толпитÑÑ, пеÑтреет и мечетÑÑ Ð¿Ð¾ лицу земли. И вÑÑкий народ, ноÑÑщий в Ñебе залог Ñил, полный творÑщих ÑпоÑобноÑтей души, Ñвоей Ñркой оÑобенноÑти и других даров нога, Ñвоеобразно отличилÑÑ ÐºÐ°Ð¶Ð´Ñ‹Ð¹ Ñвоим ÑобÑтвенным Ñловом, которым, Ð²Ñ‹Ñ€Ð°Ð¶Ð°Ñ ÐºÐ°ÐºÐ¾Ð¹ ни еÑть предмет, отражает в выраженье его чаÑть ÑобÑтвенного Ñвоего характера. Сердцеведением и мудрым познаньем жизни отзоветÑÑ Ñлово британца; легким щеголем блеÑнет и разлетитÑÑ Ð½ÐµÐ´Ð¾Ð»Ð³Ð¾Ð²ÐµÑ‡Ð½Ð¾Ðµ Ñлово француза; затейливо придумает Ñвое, не вÑÑкому доÑтупное, умно-худощавое Ñлово немец; но нет Ñлова, которое было бы так замашиÑто, бойко так вырвалоÑÑŒ бы из-под Ñамого Ñердца, так бы кипело и животрепетало, как метко Ñказанное руÑÑкое Ñлово. EOT; /* *** START: FULL LICENSE *** Creative Commons Legal Code Attribution-ShareAlike 3.0 Unported CREATIVE COMMONS CORPORATION IS NOT A LAW FIRM AND DOES NOT PROVIDE LEGAL SERVICES. DISTRIBUTION OF THIS LICENSE DOES NOT CREATE AN ATTORNEY-CLIENT RELATIONSHIP. CREATIVE COMMONS PROVIDES THIS INFORMATION ON AN "AS-IS" BASIS. CREATIVE COMMONS MAKES NO WARRANTIES REGARDING THE INFORMATION PROVIDED, AND DISCLAIMS LIABILITY FOR DAMAGES RESULTING FROM ITS USE. License THE WORK (AS DEFINED BELOW) IS PROVIDED UNDER THE TERMS OF THIS CREATIVE COMMONS PUBLIC LICENSE ("CCPL" OR "LICENSE"). THE WORK IS PROTECTED BY COPYRIGHT AND/OR OTHER APPLICABLE LAW. ANY USE OF THE WORK OTHER THAN AS AUTHORIZED UNDER THIS LICENSE OR COPYRIGHT LAW IS PROHIBITED. BY EXERCISING ANY RIGHTS TO THE WORK PROVIDED HERE, YOU ACCEPT AND AGREE TO BE BOUND BY THE TERMS OF THIS LICENSE. TO THE EXTENT THIS LICENSE MAY BE CONSIDERED TO BE A CONTRACT, THE LICENSOR GRANTS YOU THE RIGHTS CONTAINED HERE IN CONSIDERATION OF YOUR ACCEPTANCE OF SUCH TERMS AND CONDITIONS. 1. Definitions "Adaptation" means a work based upon the Work, or upon the Work and other pre-existing works, such as a translation, adaptation, derivative work, arrangement of music or other alterations of a literary or artistic work, or phonogram or performance and includes cinematographic adaptations or any other form in which the Work may be recast, transformed, or adapted including in any form recognizably derived from the original, except that a work that constitutes a Collection will not be considered an Adaptation for the purpose of this License. For the avoidance of doubt, where the Work is a musical work, performance or phonogram, the synchronization of the Work in timed-relation with a moving image ("synching") will be considered an Adaptation for the purpose of this License. "Collection" means a collection of literary or artistic works, such as encyclopedias and anthologies, or performances, phonograms or broadcasts, or other works or subject matter other than works listed in Section 1(f) below, which, by reason of the selection and arrangement of their contents, constitute intellectual creations, in which the Work is included in its entirety in unmodified form along with one or more other contributions, each constituting separate and independent works in themselves, which together are assembled into a collective whole. A work that constitutes a Collection will not be considered an Adaptation (as defined below) for the purposes of this License. "Creative Commons Compatible License" means a license that is listed at http://creativecommons.org/compatiblelicenses that has been approved by Creative Commons as being essentially equivalent to this License, including, at a minimum, because that license: (i) contains terms that have the same purpose, meaning and effect as the License Elements of this License; and, (ii) explicitly permits the relicensing of adaptations of works made available under that license under this License or a Creative Commons jurisdiction license with the same License Elements as this License. "Distribute" means to make available to the public the original and copies of the Work or Adaptation, as appropriate, through sale or other transfer of ownership. "License Elements" means the following high-level license attributes as selected by Licensor and indicated in the title of this License: Attribution, ShareAlike. "Licensor" means the individual, individuals, entity or entities that offer(s) the Work under the terms of this License. "Original Author" means, in the case of a literary or artistic work, the individual, individuals, entity or entities who created the Work or if no individual or entity can be identified, the publisher; and in addition (i) in the case of a performance the actors, singers, musicians, dancers, and other persons who act, sing, deliver, declaim, play in, interpret or otherwise perform literary or artistic works or expressions of folklore; (ii) in the case of a phonogram the producer being the person or legal entity who first fixes the sounds of a performance or other sounds; and, (iii) in the case of broadcasts, the organization that transmits the broadcast. "Work" means the literary and/or artistic work offered under the terms of this License including without limitation any production in the literary, scientific and artistic domain, whatever may be the mode or form of its expression including digital form, such as a book, pamphlet and other writing; a lecture, address, sermon or other work of the same nature; a dramatic or dramatico-musical work; a choreographic work or entertainment in dumb show; a musical composition with or without words; a cinematographic work to which are assimilated works expressed by a process analogous to cinematography; a work of drawing, painting, architecture, sculpture, engraving or lithography; a photographic work to which are assimilated works expressed by a process analogous to photography; a work of applied art; an illustration, map, plan, sketch or three-dimensional work relative to geography, topography, architecture or science; a performance; a broadcast; a phonogram; a compilation of data to the extent it is protected as a copyrightable work; or a work performed by a variety or circus performer to the extent it is not otherwise considered a literary or artistic work. "You" means an individual or entity exercising rights under this License who has not previously violated the terms of this License with respect to the Work, or who has received express permission from the Licensor to exercise rights under this License despite a previous violation. "Publicly Perform" means to perform public recitations of the Work and to communicate to the public those public recitations, by any means or process, including by wire or wireless means or public digital performances; to make available to the public Works in such a way that members of the public may access these Works from a place and at a place individually chosen by them; to perform the Work to the public by any means or process and the communication to the public of the performances of the Work, including by public digital performance; to broadcast and rebroadcast the Work by any means including signs, sounds or images. "Reproduce" means to make copies of the Work by any means including without limitation by sound or visual recordings and the right of fixation and reproducing fixations of the Work, including storage of a protected performance or phonogram in digital form or other electronic medium. 2. Fair Dealing Rights. Nothing in this License is intended to reduce, limit, or restrict any uses free from copyright or rights arising from limitations or exceptions that are provided for in connection with the copyright protection under copyright law or other applicable laws. 3. License Grant. Subject to the terms and conditions of this License, Licensor hereby grants You a worldwide, royalty-free, non-exclusive, perpetual (for the duration of the applicable copyright) license to exercise the rights in the Work as stated below: to Reproduce the Work, to incorporate the Work into one or more Collections, and to Reproduce the Work as incorporated in the Collections; to create and Reproduce Adaptations provided that any such Adaptation, including any translation in any medium, takes reasonable steps to clearly label, demarcate or otherwise identify that changes were made to the original Work. For example, a translation could be marked "The original work was translated from English to Spanish," or a modification could indicate "The original work has been modified."; to Distribute and Publicly Perform the Work including as incorporated in Collections; and, to Distribute and Publicly Perform Adaptations. For the avoidance of doubt: Non-waivable Compulsory License Schemes. In those jurisdictions in which the right to collect royalties through any statutory or compulsory licensing scheme cannot be waived, the Licensor reserves the exclusive right to collect such royalties for any exercise by You of the rights granted under this License; Waivable Compulsory License Schemes. In those jurisdictions in which the right to collect royalties through any statutory or compulsory licensing scheme can be waived, the Licensor waives the exclusive right to collect such royalties for any exercise by You of the rights granted under this License; and, Voluntary License Schemes. The Licensor waives the right to collect royalties, whether individually or, in the event that the Licensor is a member of a collecting society that administers voluntary licensing schemes, via that society, from any exercise by You of the rights granted under this License. The above rights may be exercised in all media and formats whether now known or hereafter devised. The above rights include the right to make such modifications as are technically necessary to exercise the rights in other media and formats. Subject to Section 8(f), all rights not expressly granted by Licensor are hereby reserved. 4. Restrictions. The license granted in Section 3 above is expressly made subject to and limited by the following restrictions: You may Distribute or Publicly Perform the Work only under the terms of this License. You must include a copy of, or the Uniform Resource Identifier (URI) for, this License with every copy of the Work You Distribute or Publicly Perform. You may not offer or impose any terms on the Work that restrict the terms of this License or the ability of the recipient of the Work to exercise the rights granted to that recipient under the terms of the License. You may not sublicense the Work. You must keep intact all notices that refer to this License and to the disclaimer of warranties with every copy of the Work You Distribute or Publicly Perform. When You Distribute or Publicly Perform the Work, You may not impose any effective technological measures on the Work that restrict the ability of a recipient of the Work from You to exercise the rights granted to that recipient under the terms of the License. This Section 4(a) applies to the Work as incorporated in a Collection, but this does not require the Collection apart from the Work itself to be made subject to the terms of this License. If You create a Collection, upon notice from any Licensor You must, to the extent practicable, remove from the Collection any credit as required by Section 4(c), as requested. If You create an Adaptation, upon notice from any Licensor You must, to the extent practicable, remove from the Adaptation any credit as required by Section 4(c), as requested. You may Distribute or Publicly Perform an Adaptation only under the terms of: (i) this License; (ii) a later version of this License with the same License Elements as this License; (iii) a Creative Commons jurisdiction license (either this or a later license version) that contains the same License Elements as this License (e.g., Attribution-ShareAlike 3.0 US)); (iv) a Creative Commons Compatible License. If you license the Adaptation under one of the licenses mentioned in (iv), you must comply with the terms of that license. If you license the Adaptation under the terms of any of the licenses mentioned in (i), (ii) or (iii) (the "Applicable License"), you must comply with the terms of the Applicable License generally and the following provisions: (I) You must include a copy of, or the URI for, the Applicable License with every copy of each Adaptation You Distribute or Publicly Perform; (II) You may not offer or impose any terms on the Adaptation that restrict the terms of the Applicable License or the ability of the recipient of the Adaptation to exercise the rights granted to that recipient under the terms of the Applicable License; (III) You must keep intact all notices that refer to the Applicable License and to the disclaimer of warranties with every copy of the Work as included in the Adaptation You Distribute or Publicly Perform; (IV) when You Distribute or Publicly Perform the Adaptation, You may not impose any effective technological measures on the Adaptation that restrict the ability of a recipient of the Adaptation from You to exercise the rights granted to that recipient under the terms of the Applicable License. This Section 4(b) applies to the Adaptation as incorporated in a Collection, but this does not require the Collection apart from the Adaptation itself to be made subject to the terms of the Applicable License. If You Distribute, or Publicly Perform the Work or any Adaptations or Collections, You must, unless a request has been made pursuant to Section 4(a), keep intact all copyright notices for the Work and provide, reasonable to the medium or means You are utilizing: (i) the name of the Original Author (or pseudonym, if applicable) if supplied, and/or if the Original Author and/or Licensor designate another party or parties (e.g., a sponsor institute, publishing entity, journal) for attribution ("Attribution Parties") in Licensor's copyright notice, terms of service or by other reasonable means, the name of such party or parties; (ii) the title of the Work if supplied; (iii) to the extent reasonably practicable, the URI, if any, that Licensor specifies to be associated with the Work, unless such URI does not refer to the copyright notice or licensing information for the Work; and (iv) , consistent with Ssection 3(b), in the case of an Adaptation, a credit identifying the use of the Work in the Adaptation (e.g., "French translation of the Work by Original Author," or "Screenplay based on original Work by Original Author"). The credit required by this Section 4(c) may be implemented in any reasonable manner; provided, however, that in the case of a Adaptation or Collection, at a minimum such credit will appear, if a credit for all contributing authors of the Adaptation or Collection appears, then as part of these credits and in a manner at least as prominent as the credits for the other contributing authors. For the avoidance of doubt, You may only use the credit required by this Section for the purpose of attribution in the manner set out above and, by exercising Your rights under this License, You may not implicitly or explicitly assert or imply any connection with, sponsorship or endorsement by the Original Author, Licensor and/or Attribution Parties, as appropriate, of You or Your use of the Work, without the separate, express prior written permission of the Original Author, Licensor and/or Attribution Parties. Except as otherwise agreed in writing by the Licensor or as may be otherwise permitted by applicable law, if You Reproduce, Distribute or Publicly Perform the Work either by itself or as part of any Adaptations or Collections, You must not distort, mutilate, modify or take other derogatory action in relation to the Work which would be prejudicial to the Original Author's honor or reputation. Licensor agrees that in those jurisdictions (e.g. Japan), in which any exercise of the right granted in Section 3(b) of this License (the right to make Adaptations) would be deemed to be a distortion, mutilation, modification or other derogatory action prejudicial to the Original Author's honor and reputation, the Licensor will waive or not assert, as appropriate, this Section, to the fullest extent permitted by the applicable national law, to enable You to reasonably exercise Your right under Section 3(b) of this License (right to make Adaptations) but not otherwise. 5. Representations, Warranties and Disclaimer UNLESS OTHERWISE MUTUALLY AGREED TO BY THE PARTIES IN WRITING, LICENSOR OFFERS THE WORK AS-IS AND MAKES NO REPRESENTATIONS OR WARRANTIES OF ANY KIND CONCERNING THE WORK, EXPRESS, IMPLIED, STATUTORY OR OTHERWISE, INCLUDING, WITHOUT LIMITATION, WARRANTIES OF TITLE, MERCHANTIBILITY, FITNESS FOR A PARTICULAR PURPOSE, NONINFRINGEMENT, OR THE ABSENCE OF LATENT OR OTHER DEFECTS, ACCURACY, OR THE PRESENCE OF ABSENCE OF ERRORS, WHETHER OR NOT DISCOVERABLE. SOME JURISDICTIONS DO NOT ALLOW THE EXCLUSION OF IMPLIED WARRANTIES, SO SUCH EXCLUSION MAY NOT APPLY TO YOU. 6. Limitation on Liability. EXCEPT TO THE EXTENT REQUIRED BY APPLICABLE LAW, IN NO EVENT WILL LICENSOR BE LIABLE TO YOU ON ANY LEGAL THEORY FOR ANY SPECIAL, INCIDENTAL, CONSEQUENTIAL, PUNITIVE OR EXEMPLARY DAMAGES ARISING OUT OF THIS LICENSE OR THE USE OF THE WORK, EVEN IF LICENSOR HAS BEEN ADVISED OF THE POSSIBILITY OF SUCH DAMAGES. 7. Termination This License and the rights granted hereunder will terminate automatically upon any breach by You of the terms of this License. Individuals or entities who have received Adaptations or Collections from You under this License, however, will not have their licenses terminated provided such individuals or entities remain in full compliance with those licenses. Sections 1, 2, 5, 6, 7, and 8 will survive any termination of this License. Subject to the above terms and conditions, the license granted here is perpetual (for the duration of the applicable copyright in the Work). Notwithstanding the above, Licensor reserves the right to release the Work under different license terms or to stop distributing the Work at any time; provided, however that any such election will not serve to withdraw this License (or any other license that has been, or is required to be, granted under the terms of this License), and this License will continue in full force and effect unless terminated as stated above. 8. Miscellaneous Each time You Distribute or Publicly Perform the Work or a Collection, the Licensor offers to the recipient a license to the Work on the same terms and conditions as the license granted to You under this License. Each time You Distribute or Publicly Perform an Adaptation, Licensor offers to the recipient a license to the original Work on the same terms and conditions as the license granted to You under this License. If any provision of this License is invalid or unenforceable under applicable law, it shall not affect the validity or enforceability of the remainder of the terms of this License, and without further action by the parties to this agreement, such provision shall be reformed to the minimum extent necessary to make such provision valid and enforceable. No term or provision of this License shall be deemed waived and no breach consented to unless such waiver or consent shall be in writing and signed by the party to be charged with such waiver or consent. This License constitutes the entire agreement between the parties with respect to the Work licensed here. There are no understandings, agreements or representations with respect to the Work not specified here. Licensor shall not be bound by any additional provisions that may appear in any communication from You. This License may not be modified without the mutual written agreement of the Licensor and You. The rights granted under, and the subject matter referenced, in this License were drafted utilizing the terminology of the Berne Convention for the Protection of Literary and Artistic Works (as amended on September 28, 1979), the Rome Convention of 1961, the WIPO Copyright Treaty of 1996, the WIPO Performances and Phonograms Treaty of 1996 and the Universal Copyright Convention (as revised on July 24, 1971). These rights and subject matter take effect in the relevant jurisdiction in which the License terms are sought to be enforced according to the corresponding provisions of the implementation of those treaty provisions in the applicable national law. If the standard suite of rights granted under applicable copyright law includes additional rights not granted under this License, such additional rights are deemed to be included in the License; this License is not intended to restrict the license of any rights under applicable law. Creative Commons Notice Creative Commons is not a party to this License, and makes no warranty whatsoever in connection with the Work. Creative Commons will not be liable to You or any party on any legal theory for any damages whatsoever, including without limitation any general, special, incidental or consequential damages arising in connection to this license. Notwithstanding the foregoing two (2) sentences, if Creative Commons has expressly identified itself as the Licensor hereunder, it shall have all rights and obligations of Licensor. Except for the limited purpose of indicating to the public that the Work is licensed under the CCPL, Creative Commons does not authorize the use by either party of the trademark "Creative Commons" or any related trademark or logo of Creative Commons without the prior written consent of Creative Commons. Any permitted use will be in compliance with Creative Commons' then-current trademark usage guidelines, as may be published on its website or otherwise made available upon request from time to time. For the avoidance of doubt, this trademark restriction does not form part of the License. Creative Commons may be contacted at http://creativecommons.org/. */ }